Было ли в ее словах предложение или ему просто этого хотелось? Он смотрел на нее со смесью легкого удивления и явного восхищения.

— Учительница я, — твердо сказала мадам Френо, и Маркус тут же понял, насколько невежливыми могли показаться его слова.

— Прошу прощения, мадам, — сказал он, смущенный своей неловкостью.

Такое поведение обычно было ему несвойственно. Да он никогда в жизни не смущался. Очевидно, сведения о состоянии отца вкупе с собственным нежеланием делать необходимое, да к тому же еще неожиданное появление соблазнительной конфетки в розовом и белом сбили его с толку, чего никогда раньше не случалось. Никогда.

— Я не хотел сказать…

Мадам жестом остановила его:

— Милорд, не нужно никаких объяснений. Я все понимаю. И не сомневаюсь, что вы думали, что я старая и страшная. Призрак бывших учительниц обычно бывает таким. — Она весело улыбнулась. — И конечно, вы не могли ожидать появления моей невестки.

— Но все равно, — он отбросил все мысли об искусительницах с иностранным акцентом и взял себя в руки, — я был крайне невежлив и прошу у вас прощения.

— Он очарователен, — сказала в сторону мадам де Шабо, обращаясь ко второй даме, но взгляд ее задержался на Маркусе, словно она определяла его достоинства и недостатки.

— Посмотрим, Колетт. — Голос мадам Френо звучал задумчиво. — Дома ли мисс Таунсенд? — Маркус послал записку с просьбой о встрече, но ему не терпелось получить ответ. Теперь, решив, что у него нет выбора, кроме женитьбы на сей девице, он хотел все уладить как можно быстрее.

— Хотя она вас и не ждала, — в голосе мадам прозвучала укоризненная нотка, и он тут же поверил, что эта красивая женщина действительно когда-то была учительницей, — я уверена, что она сию минуту сойдет вниз. Вы нас извините?

— Разумеется.

— Пойдем, Колетт, — сказала мадам, — посмотрим, что задержало мисс Таунсенд.

Колетт бросила на него еще один укоризненный взгляд, и Маркус не раздумывая выпрямился и поднял подбородок чуть выше. Она кивнула с явным удовлетворением.

— В конце концов, он может оказаться вполне подходящим для нашей Гвендолин.

— Тише, Колетт, — твердо сказала мадам. — Это полностью зависит от нее.

Колетт небрежно пожала точеным плечиком. Минута — и он снова остался один в этой чересчур женственной гостиной.

Зависит от нее?

Маркусу никогда не приходило в голову, что мисс Таунсенд может так же не хотеть вступать в этот брак, как и он. Это ведь нелепо. Девушка служила в гувернантках, в конце концов. Она запрыгает от радости, получив возможность выйти замуж.

И если отставить ложную скромность, его всегда считали лакомым кусочком. Происхождение безукоризненное. Состояние, во всяком случае в данный момент, более чем приличное. Репутация не хуже, чем у многих его друзей, и значительно лучше, чем у большинства. Он остроумный собеседник и насмешливый наблюдатель жизни, и вряд ли было такое светское событие, где его появление не было бы желанно. К тому же внешность его считалась весьма привлекательной. Пусть он и не Адонис, но многие находят его красивым.

Только самые причудливые обстоятельства могли привести его к этому моменту, когда он намеревался сделать предложение девушке, которую никогда не видел, какой-то гувернантке, Господи помилуй. Несмотря на нелегкую юность матери и ее уверения насчет формирования характера, меньше всего Маркусу хотелось получить жену, работавшую по найму практически прислугой. Он не был настроен столь демократично.

Да, он женится на этой девице и сохранит свое состояние. Она подарит ему наследника, и еще одного — для солидности положения. А после, почему бы ей не жить своей жизнью и не заниматься тем, что ей интересно? Лично он поступит именно так.

Их брак будет не многим отличаться от делового контракта, договора, который выгоден обоим. Богатство Маркуса останется в его руках. Он будет выдавать мисс Таунсенд такое содержание, какое приличествует графине Пеннингтон, а, судя по словам Уайтинга, она будет получать значительный доход от приданого, оставленного отцом, на свои личные нужды. Она не будет ни в чем нуждаться.

Таковы были его условия, и он не сомневался, что любая девушка в здравом уме согласится на них. Он надеялся найти в браке не это и хотел совсем другого, но ведь у него была возможность подыскать девушку, которая воплощала бы его мечты и желания, но ничего не вышло. Теперь выбора больше не было.

Зависит от нее?

Он недоверчиво усмехнулся. Разумеется, это вовсе не от нее зависит. Этот брак, а также все связанное с ним зависит от него. С какой стати ей отказываться?

Ведь он, черт побери, граф Пеннингтон, а она гувернантка, которая едва сводит концы с концами. Какая женщина в ее положении откажется от него и от всего, что он предлагает!

Он услышал голоса в прихожей и повернулся к двери, изобразив на лице любезную улыбку и собравшись с духом увидеть ту, которая сейчас появится. Если она и впрямь окажется рослой, крепкой, с неподатливым характером, он это вынесет. У него есть обязанности перед арендаторами и теми, чья жизнь зависит от него, как и от всей его семьи. Даже перед его предками, которые вручив ли ему свои земли, наследство и доброе имя.

Он задумчиво вздохнул. Нет, потерять состояние не выход. Он обязан поступить так, как будет лучше для всех, отбросив личные претензии. Нельзя сказать, что в эту минуту он чувствовал себя особенно благородным. Просто таков его долг, и он будет жить, выполняя обязательства, возложенные на него традициями и рождением. Как бы ужасно это — то есть она — ни оказалось.

Дверь отворилась, и в комнату вошла будущая леди Пеннингтон.

В голове у Маркуса загудело.

На ней было немодное платье, плохо сидящее, блеклого серого цвета, но оно не скрывало стройной, точеной фигуры. Волосы темно-рыжие, цвета благородного красного дерева, связанные в неаккуратный узел, словно они отчаянно старались вырваться на свободу. Макушкой она доставала ему до подбородка.

Глаза их встретились.

Ее лицо вспыхнуло, синие глаза расширились — она узнала его, и в них отразилось то же удивление, что и в его глазах.

Он некоторое время смотрел на нее, охваченный чувством, которое было слишком легкомысленным для человека с его хваленой искушенностью. То была странная смесь изумления, иронии, облегчения и… благодарности.

И чувство это было таким сильным, что он не мог его побороть.

И он не смог остановить расползавшуюся по его лицу улыбку воистину глупых размеров.

— Господи, да это вы! — Гвен смотрела на него, не веря собственным глазам. Так это лорд Пеннингтон? Надменный, язвительный и отчасти даже красивый человек, с которым она столкнулась на лестнице, и был лордом Пеннингтоном? Ее лордом Пеннингтоном?

Но конечно, от этого ее намерения ничуть не изменились.

Сейчас он казался скорее безумным, чем привлекательным.

— Почему вы так смотрите на меня? — осторожно спросила она, думая, не поздно ли будет отступить в коридор. — И почему так странно усмехаетесь?

— Потому что я утратил разум от облегчения. — Он подошел к ней, взял за руку и поднес к губам. При этом не сводил с нее глаз. Это крайне тревожило Гвен. — Я искренне рад наконец встретиться с вами, мисс Таунсенд.

— Вот как? — Она высвободила руку. — Почему?

— Почему? — Он поднял бровь. — Мне кажется, это само собой разумеется.

Она покачала головой:

— Очевидно, нет.

— Простите. — Граф наморщил лоб. — Я полагал, что мистер Уайтинг сообщил вам о том, что нас связывает.

— Он сказал мне о соглашении наших отцов, — медленно проговорила она.

— Превосходно.

Он кивнул, и на лице его снова появилась усмешка. Если бы его темные волосы были немного взъерошены, а не ровно приглажены, он больше походил бы на озорного мальчишку, чем на тридцатилетнего мужчину.

Гвен подумала, что при иных обстоятельствах это было бы очень мило. Но не теперь.

— Значит, мы можем немедленно приступить к выполнению договора.Я достану особое разрешение, и в конце недели мы сможем обвенчаться.