За пределами Бокажа Франция — равнинная страна. Но Бокаж по своему рельефу представляет скопление маленьких возвышенностей, не имеющих ярко выраженных гребней или вершин. Земля на этих возвышенностях изрезана крохотными лоскутками полей, и каждое такое лоскутное поле обнесено густой живой изгородью, идущей по гребню. Впрочем, даже если бы этих изгородей не было, сами гребни, на которых они растут, служат для поля не менее надежной защитой, чем каменные ограды Новой Англии. Картина не везде одинакова. Многие поля окружены еще и канавами в три-четыре фута глубиной, и изгородь растет между канавами смежных полей. У некоторых ограда двойная: ряд деревьев и канавы, а между ними насыпь. Деревья, образующие изгороди, стоят густыми и плотными рядами, и Бокаж иногда называют еще "Краем изгородей".

Длинных прямых шоссе, типичных для Франции, в "Крае изгородей" почти нет. Дороги здесь узкие и извилистые. Но бесчисленное множество карликовых полей, разделенных густыми изгородями, создает идеальные условия для обороны. Сочетание живых изгородей с земляными насыпями, — а иногда еще и с канавами, наполненными водой, — дает систему укреплений, которые словно возведены по учебнику фортификации. Изгороди мешают видеть, что делается на соседнем поле, а на каждом таком поле может уместиться орудие, достаточное, чтобы остановить танк. Сами танки должны продираться сквозь изгороди, переваливать через насыпи, открывая при этом свое брюхо, словно картонная мишень в тире. При отступлении по Бокажу противник может удерживать каждое поле столько времени, сколько понадобится, чтобы нанести тяжелый ущерб нападающим, а затем скрыться из вида за следующей изгородью, словно специально подготовленной в качестве косой отсечной позиции для таких маневров.

Только потому, конечно, что непосредственно за прибрежной зоной Нормандии начинается "Край изгородей", немцы позволили себе так слабо ее укрепить. Они рассуждали логично: если враг и высадится на побережье, дальше его не трудно будет задержать, пока не подойдут необходимые подкрепления. По краям Бокажа холмы, которые делают его неприступным, обрываются и переходят в низменность, тянущуюся на юг — к Луаре, и на восток — к Сене Боевое задание для войск, высаживающихся на подступах к Бокажу, состоит в том, чтобы как можно скорей пробиться через него и выйти на указанную низменность. (Нужно отметить, что особенности "Края изгородей" выгодны и для наступающих: если уж те закрепились на захваченной позиции, не так-то просто выбить их оттуда). Итак, лишь только на берегу оказалось достаточно войск, чтобы было кем командовать, перед главнокомандующим Монтгомери наметилась цель: вырваться из Бокажа. Кольцо обороны, которое немцы все туже стягивали вокруг союзников, делало эту цель еще заманчивее. Осуществление прорыва в любом направлении не только обеспечивало свободу маневра для союзных танков на равнине, но также опрокидывало целиком германский фронт. Можно было рассчитывать — чем черт не шутит — что удастся окружить значительные силы обороняющихся, потому что, если в "Краю изгородей" трудно продвигаться вперед, то и отступать не легче. В конце первой недели разведывательный отдел штаба 21-й армейской группы, которой командовал Монтгомери, на основании полученной информации сделал вывод, что немцы использовали уже все свои тактические резервы. Именно тогда Монтгомери и принял свое смелое решение разбить стоявшую против него немецкую армию силами одной своей британской Второй армии, без всякой помощи американцев.

Немалую роль в этом решении сыграли успешные действия союзной авиации, направленные к так называемой "блокаде поля боя". Блокировать поле боя с воздуха — это значит, перелететь линию фронта и напасть на тыловые коммуникации противника. Это значит — разрушать его железнодорожные мосты, бомбить узлы дорог, уничтожать полевые склады и даже штурмовать колонны на марше, когда солдатам пришлось уже высадиться из вагонов и грузовиков. Полной блокады при этом не достигается никогда, но значительно снижаются темпы питания линии фронта. В Нормандии такая блокада района предмостного укрепления была особенно существенной потому, что действия той и другой стороны зависели от скорости наращивания сил; причем подкрепления союзников шли через Ла-Манш и были ограничены соблюдением определенного и неизменного графика, а в распоряжении немцев была разветвленная сеть превосходных железных и шоссейных дорог Франции.

Решающим моментом для блокады района предмостного укрепления должно было явиться разрушение мостов через Сену, так как тогда немецким эшелонам, идущим из Восточной Франции, пришлось бы делать большой крюк через Париж, чтобы добраться до фронта. И вот за одну ночь была перевернута страница военной истории — все до единого мосты через Сену, от устья и до столицы Франции, были взорваны союзной авиацией. Ничего подобного до сих пор не видел мир. Теперь поток немецких подкреплений превратился в жалкий ручеек: войска вынуждены были переправляться на паромах или по временным понтонным мостам, которые днем приходилось прятать. А железнодорожные эшелоны разгружались в Париже, и оттуда солдаты пешком или на велосипедах продвигались к фронту, и в ночной темноте за ними ползли обозы. Для того чтобы осуществить эту операцию, воздушным силам союзников пришлось, разумеется, начать с уничтожения прифронтовых аэродромов немцев так, чтобы отогнать их авиацию на удаленные за несколько сот миль тыловые базы. После этого нашим самолетам уже не трудно было численно подавлять и сбивать неприятельские истребители в воздушных боях над линией фронта.

Все эти преимущества предстояло использовать Монтгомери. Изучая карту обстановки, он словно видел повторение Эль-Аламейна: снова перед ним был противник, бросивший в бой все свои наличные силы и лишенный возможности планомерно подвозить подкрепления к театру военных действий. Таким образом, лишенного ресурсов противника можно было обойти искусным маневрированием, разбить и уничтожить. Учтя все это, сэр Бернард решил дать бой за Кан на собственный страх и риск. После взятия Кана английским бронетанковым силам открывался путь в долину Сены.

Первый и основной пункт плана «Оверлорд» — взятие американскими частями Шербура и укрепление Шербурского порта в качестве тылового опорного пункта развивающегося наступления — сэр Бернард теперь объявил задачей второстепенного значения. Начальник штаба Монтгомери, отвечая на соответствующий вопрос на совещании штаба, прямо заявил, что от Брэдли и его американцев, "разумеется, потребуется овладеть Шербуром, — но это лишь в порядке поддержания дисциплины". Характеристика, данная Монтгомери Черчиллем, подтвердилась: он был великолепен в поражении и совершенно невыносим в победе

В то самое утро, когда начальник штаба Монти вслух изъяснял свои чувства, генерал Брэдли принял самостоятельное решение: идти на Шербур обходным путем, то есть сперва отрезать весь полуостров и затем только атаковать самый порт. При первой же попытке выхода на океанский берег американская дивизия застряла в "Краю изгородей", продвинувшись за день не более чем на несколько сот ярдов. Командир дивизии был сменен, и в действие была введена еще одна дивизия, высадившаяся после перехода штурма в фазу наступления. На другом конце плацдарма — там, где был стык американских сил с английскими, вдоль так называемой международной разграничительной линии американская пехота на несколько миль опередила английскую и жаловалась, что ее фланг остается неприкрытым. Но Монтгомери, строя свой план захвата Кана, не учитывал этого обстоятельства. Он не чувствовал необходимости в помощи каких-либо американских частей.

Быть может, им руководили и другие соображения, когда, водя своими быстрыми голубыми глазами по разостланной перед ним карте обстановки, он размышлял о том, как она складывается сейчас, и о тех переменах, которые неизбежно должны были наступить в ней, если бы он не начал действовать. Его штаб, как заявили нам его офицеры в день нашего прибытия в ставку Монтгомери в марте 1944 года, был английским штабом, 21-я армейская группа, которой он командовал, состояла из одной английской и одной канадской армии. При формировании этих армий на южном берегу Англии состав их был укомплектован полностью. Из Канады можно было ожидать только пополнений в дивизии, находящиеся уже на поле боя. Английское правительство в силу особых соображений распылило свою живую силу на всем протяжении от Средиземного моря до Дальнего Востока. Из самой Англии тоже не предвиделось прибытия вновь сформированных дивизий. Но даже ожидаемые пополнения были малочисленнее, чем требовалось, и англичане знали наперед, что наступит день, когда им придется расформировывать одни соединения для пополнения других.