Портрет царя Филиппа I
Но вот в 382 году до н.э. на свет появился Филипп II, почти одновременно с Демосфеном (384 г. до н.э.). К тому времени безнравственность и цинизм династии Аргеадов перешла все мыслимые границы. Македонским правителям было наплевать на положение их страны. Они униженно раболепствовали не только перед Афинами, но и перед Фивами, все более набиравшими силу, превращавшимися в могущественный полис. Туда в качестве заложника и был направлен пятнадцатилетний юноша Филиппа. Там он получил возможность пройти прекрасную выучку у знаменитых греческих военачальников – Паммена и Эпаминонда. Последний был известен прежде всего тем, что разбил непобедимых спартанцев при Левктрах. Это был лучший греческий полководец до появления Александра Великого. Филипп понял настоятельную необходимость тщательной выучки и подготовки войска, перенял у фиванцев приемы профессионального отношения к делу. Все, что составляло тайну военного дела (вопросы тактики, взаимодействие родов войск, сочетание тактики и стратегии, планирование действий штаба и непосредственно солдат и офицеров), все было им изучено и взято на вооружение.
Македонская фаланга
Он усвоил важнейший принцип: «Самый лучший способ с наименьшей затратой сил победить противника – нанести ему удар не с самой слабой, а с самой сильной стороны». В конечном счете он настолько хорошо изучил действия фиванского «священного отряда», что тридцать лет спустя вместе с сыном ему удалось наголову разбить элитное фиванское подразделение. Помимо прекрасной военной выучки, наблюдая за греческими полисами, Филипп понял, быть может, и самое главное – демократия как политический строй не выдерживает в серьезной схватке с грозным противником, если борьба не скоротечна, а продлится долгое время.
Он видел, как между различными полисами греков (и даже внутри них) идет постоянная грызня, как порой преступно медленно, неэффективно принимаются решения (часто бесполезные из-за противоборства спорящих сторон), как выборы на деле становятся фикцией, ибо потом власть, ни за что не отвечая, все свои грехи валит на народ (мол, сами же нас избрали), как отсутствие профессионализма в войске и болтовня довершают общую невразумительную картину их правления. Филипп, искусный военачальник и хитрый политик, все это запоминал, брал на вооружение. Он понял, что главное условие успеха любой страны – это железное единоначалие, абсолютное и беспрекословное подчинение воле царя и главнокомандующего.
Херонейская равнина
Тогда же родилась идея создания македонской фаланги, лучшего на то время в мире соединения тяжелой пехоты, вооруженного длинными копьями-сариссами. Тараном войск служила военная фаланга (Полибий скажет: «страшный зверь, ощетинившийся тысячью копий»). Македонскую фалангу не могли остановить ни боевые слоны, ни страшные колесницы персов, ни скалы Тира. Армия македонцев постоянно тренировалась, училась соблюдать дисциплину и организованность. После ряда успешных войн (с иллирийцами и другими) Македония стала представлять собой весьма грозную силу. Благодаря притоку золота в македонскую казну годовой доход Филиппа возрос до 1000 талантов (для сравнения: столько же в V в. до н.э. имели Афины – от своей огромной морской империи). Филипп стал чеканить и золотую монету – статиры. Он назвал их «филиппами» (видимо, в противовес персидским «дарикам», что были названы по имени царя Дария), а также серебряные шекели. В итоге менее чем за четыре года Македония превратилась из захолустного царства в одно из сильнейших государств Эллады. Так вызревал неизбежный конфликт с Афинами.
Как уже говорилось, Демосфен обрел громкую известность в Афинах благодаря речам, прозванным филиппиками, поскольку те направлены были против Филиппа, царя Македонии. Вначале, недооценив противника, Демосфен говорил о нем с презрением – «этот македонский Филипп». Но, поняв серьезность положения, он стал требовать от народа концентрации сил и средств ради борьбы с Филиппом. В борьбе против него Афины потерпели ряд поражений (349, 347, 338 гг.). Демосфен выступал против македонской партии, к которой принадлежал Исократ. Он обвинял тех, кто жил за счет Филиппа, продавая национальные интересы, – ряд богачей и именитых граждан Афин. Они охотно продавали интересы Афин, отдав Грецию в руки Филиппа Македонского, уклонялись от повинностей, в результате чего вся тяжесть расходов в государстве ложилась на бедных. При этом они не стыдились называть себя «друзьями» и «гостеприимцами» владыки Македонии. Важную роль в направлении общественного мнения в пользу Македонии сыграли такие люди, как Фокион и Эсхин. Но если Фокион, один из вождей партии мира, был неподкупен, честен и справедлив (афиняне 45 раз выбирали его в стратеги, он выступал против схватки с Филиппом из соображений общегреческой пользы), то иные цели ставил Эсхин. Это был циник и прагматик. Видя, сколь силен (да еще и щедр) Филипп, он стал его тайным эмиссаром, доверенным лицом. Когда Афины направили к македонскому царю посольство во главе с Демосфеном и Эсхином, тех потрясла роскошь приема. Филипп их переиграл и сумел навязать мирный договор. Эсхин, действуя по инструкциям царя Филиппа, рьяно помогал разоружить Афины (те сдали союзников, как наши бывшие вожди эти политические ничтожества, сдавали и предавали вчерашних друзей в Германии, Сербии, на Кубе).
Царь Филипп Македонский
В битве при Херонее (338 г. до н.э.) Филипп наголову разбил фиванско-афинское войско, потерявшее тысячи убитых. Полководцы афинской армии позорно бежали. Фивы разрушены. Многие жители были казнены и проданы в рабство. С тех пор в Греции установилась гегемония македонян. Угроза нависла над Афинами. Еще раз обратим ваше внимание на поразившую Грецию моральную деградацию. В стране, говорил Демосфен, созрел невиданный урожай изменников (как в «демократической» России). Повальная болезнь распространилась на страну. Он назвал имена отдельных предателей, иногда приводя целые списки людей, запятнавших себя изменой. Демосфен говорил о случаях откровенного шпионажа в пользу врага. О решениях греческого правительства Филиппу становилось известно задолго до того, как власти Афин начинали действовать. Демократический строй оказался откровенно продажен и слаб и не мог оказать сопротивление такому противнику, каким был Филипп. Тот, будучи прекрасным дипломатом и тонким политиком, побеждал зачастую не столько силой оружия, сколько с помощью золота. «Он увеличил свою власть более золотом, чем оружием», – говорил Диодор о способности царя Филиппа подкупать.
Демосфен. Римская копия
Демосфен обвинял в измене многих, тех, кто орудовал в коридорах власти Афин. В одной из его речей он говорил о причинах поражений Афин: «В самом деле, кто же из стратегов погубил Гал, кто фокидян, кто Дориск, кто Керсоблепта, кто Святую гору, кто Пилы? Кто открыл Филиппу путь до самой Аттики через земли наших друзей и союзников? Кто оторвал от нас Коронею, кто Орхомен, кто Эвбею? Кто недавно чуть не сделал этого с Мегарами? Кто усилил фиванцев? Из всех этих столь многих и столь значительных областей ни одна не была потеряна по вине стратегов, и Филипп владеет ими не потому, чтобы вы по мирному договору согласились их уступить, но все они потеряны из-за этих вот людей и из-за их продажности…» Доставалось от него и народу Афин, что тогда уже стал обретать жалкую привычку бесцельно слоняться по улицам, прислушиваться ко всякого рода сплетням, клянчить у богачей деньги, жить на подачки, вообще возлюбил зрелища.
Демосфен говорил: «Так слыхал ли кто-нибудь из нас, чтобы Эсхин хоть слово сказал в обвинение против Филиппа? Да что? Видал ли кто-нибудь, чтобы он изобличал его или говорил что-нибудь против него? – Нет, никто!.. Почему? …потому, что (тот) отдал себя внаймы и получил деньги; просто он предал все дело тому человеку (Филиппу. – В. М.); он стал… наемником того человека, но в качестве посла и гражданина по отношению к вам – предателем и потому заслуживает по справедливости не один раз, а трижды быть казненным». (Эти же слова можно было бы повторить в адрес целой плеяды наших политиков, что верой и правдой служили и продолжают служить США и Западу в качестве тайных и явных агентов влияния, осуществляя прямую измену советским, ныне российским национальным интересам.) Понятно, что эти люди люто ненавидели Демосфена, видя в нем угрозу их будущему. Великий человек не мог простить им измену Родине. За такие речи македонская партия стала преследовать его и отправила в изгнание. Хотя говорят, что даже его ярый противник, Энний, находясь в изгнании, заставлял учеников слово в слово выучить речь Демосфена «О венке», несмотря на то что она стала фактически предлогом того, что потрясенные речью афиняне отправили Энния в изгнание. Греки, отдадим им должное, предпочитали не возлагать венки (тем более одарять высшими наградами родины) явных негодяев, воров и изменников. Мы, русские, к нашему стыду, делаем иначе… Демосфен вошел в историю не только как оратор и патриот Афин, но и как автор идеи панэллинизма, торжества единой и неделимой Греции, обладающей общим языком, культурным богатством, общими политическими и экономическими интересами. Когда в 323 году до н.э. скончался Александр Великий, Греция восстала… К Демосфену, находившемуся в изгнании, обратился народ, фактически призвав его возглавить восстание и борьбу против ненавистной Македонии. Но после ряда побед вновь настал черный день для афинян: наследник Александра, Антипатр, в битве при Краноне (322 г. до н.э.) сумел разбить афинское войско. Одним из главных условий позорного мира стало требование выдачи Демосфена и его соратников. Чтобы не унижаться перед трусами и предателями, он принял яд. Греция после этого позорного мира надолго попала под пяту воинственной тирании.
