Литмир - Электронная Библиотека

В дополнение к этому, влияние Китая в Танзании и где бы то ни было еще будет существенно подорвано. Другими словами, вся объединенная Африка будет неразрывно связана с Россией, и это, вкупе с ее влиянием на Ближнем Востоке, – Средиземное море уже фактически превратилось в Русское озеро, – сделает СССР самым влиятельным государством в мире.

Николай Николаевич, который все это уже слышал раньше, улыбнулся одной из своих печальных русских улыбок и заметил, что на пути к полному контролю над Ближним Востоком все еще есть преграды, одной из которых является Израиль.

Израиль. Жестом презрения Нжала отмел Израиль в сторону, потому что был уверен, что в один прекрасный день он будет благополучно сметен в море совместными силами объединенной Африки и Объединенной Арабской Республики.

Проблема, как справедливо заметил Николай Николаевич, была в том, что Объединенная Арабская Республика была от объединения еще очень далека, а черная Африка – еще дальше.

– Согласен, – ответил Нжала, – но помогите мне сейчас, и я положу этому начало. И через два-три года, посредством переговоров и приложения силы, я создам Западно-Африканскую Федерацию.

– Или будете мертвы.

Нжала пожал плечами.

– На этот риск вынуждены идти многие африканские демократические лидеры. Но в чем я нуждаюсь больше всего, кроме того, чтобы остаться живым, а это более чем вероятно, – это ваша помощь.

– И вы ее – получите в разумных количествах, пока не докажете, что способны претворить в жизнь все свои планы и сдержать свое слово. Последнее крайне важно.

– Конечно, я сдержу слово. В противном случае, вы разрушите мои планы. Мы зависим друг от друга, разве вы этого не понимаете?

– О, разумеется, мы это понимаем. Но понимаете ли это вы? – он грустно улыбнулся. – Или вы воображаете, что можете использовать нас до того момента, как вы крепко возьмете в свои руки власть, или, скажем, влияние над некой африканской федерацией, а затем бросить?

– Вы меня недооцениваете. Это было бы дешево и глупо. Мои долгосрочные интересы связаны с Советским Союзом. Это только некоторые арабские силы думают, что могут использовать Советский Союз временно – все взять, а в обмен дать чуть-чуть или вообще ничего.

Он сделал паузу, наклонился вперед и впился глазами в Николая Николаевича.

– Я же, напротив, полагаю, что наши интересы связаны неразрывно. Я верю, что вы можете мне помочь стать верховным правителем свободной демократической Африки. Я верю, что вы можете помочь мне удержать власть. Я верю в то, что не могу без вас обойтись. Я также верю в то, что и вам без меня не обойтись – разумеется, в том случае, если вы хотите включить Африку в сферу вашего влияния.

Николай Николаевич кивнул.

– Я внимательно слушал то, о чем вы говорили, мне нравится то, что вы говорите, но я не совсем уверен, что, вместе с тем, верю тому, что вы говорите.

Он поднял руку.

– Пожалуйста, не подумайте, что я хочу вам нагрубить. Иногда люди говорят что-то, во что на тот момент действительно верят. Однако позже, когда обстоятельства меняются, у них на уме уже совсем другое.

– Конечно, никто не может предугадать изменений, которые произойдут в будущем. Мы можем исходить исключительно из фактов, которые имеем на сегодняшний день. А эти факты указывают на союз интересов. Кроме того, от союза с вами я могу получить все, что мне нужно.

– На данный момент у вас, кажется, союз с Британией.

– Временный прием. Я просто продаю им нефть, пока мне это выгодно.

– Не говоря уже об уране.

– К сожалению, это было частью сделки. Однако наш договор заключен на три года. После этого они уже будут добывать свою нефть в море и не будут нуждаться в нашей. В любом случае, они ее не получат. Так же, как и наш уран.

Он улыбнулся, демонстрируя ряд больших белых зубов.

– И тогда мы полностью будем в вашем распоряжении.

Николай Николаевич понимал силу аргументов, но все еще сомневался. Русские всегда сомневаются, даже в самих себе. Они страдают от коллективной паранойи, которая делает их исключительными шахматистами, но в международной дипломатии ведет к чересчур завышенной осторожности и неадекватным реакциям.

Вместе с тем, у них была причина быть сверхосторожными с Нжала, который был не менее скользким, чем промасленный поросенок во влажных джунглях. У них не было сомнений, что он использует Советы, чтобы заполучить власть, а потом, оставаясь с ними вполне дружелюбным, попытается постепенно уменьшить их влияние. Нжала не нужны кандалы на ногах, когда он наконец добьется наивысшей власти. В эту игру русские уже неоднократно играли и в большинстве случаев выигрывали, но на этот раз у них был тяжелый соперник, который был экспертом по игре в разнообразные игры, преимущественно грязные.

Николай Николаевич сказал, что он отчитается перед Политбюро, и если все пройдет гладко, то команда русских военных специалистов навестит Нжала, когда тот вернется в Африку, чтобы обсудить его нужды и дать ему несколько советов.

После еще нескольких рюмок водки, фарисейских клятв в вечной дружбе, братской любви и полном доверии, русский уехал, а Нжала и Артур спустились в холл отеля на ужин, второй раз за все время пребывания в отеле. Их сопровождало с полдюжины агентов Особого отдела, которые расселись за соседними столами. Еще двое сели у двери.

У Нжала был с собой дешевый кожаный портфель, вроде тех, с какими ходят большинство начинающих бизнесменов.

Трое молодых людей с оливкового цвета кожей – они могли быть испанцами, кубинцами или арабами или даже итальянцами – вошли в отель, улыбаясь и разговаривая. Они были похожи на студентов. У каждого под мышкой были книги. У одного был портфель, точно такой же, как у Президента. Агенты Особого отдела попросили его открыть кейс. В нем был конверт, надписанный по-арабски. В конверте лежал браслет в форме цепочки из сцепленных рук, искусно сделанный из тяжелого золота.

– У моего брата день рождения, двадцать один год, – объяснил, улыбаясь, молодой человек.

Троица села за стол рядом с Нжала, но он их узнал и пригласил сесть за свой стол. Они ели, разговаривали и смеялись. Где-то через полчаса они ушли.

Вернувшись в пентхаус, Нжала открыл портфель и обнаружил, что взял тот, в котором был золотой браслет.

Он отдал конверт Артуру.

– Ты читаешь по-арабски. Что тут написано?

– Для нашего возлюбленного брата и покровителя, который сделал многое возможным, и да хранит его Аллах. Пусть его тень никогда не станет короче.

– Что же, – сказал Нжала, улыбаясь своей большой белозубой улыбкой, – должно быть, у меня сегодня счастливый день.

Это была красивая безделушка, а Нжала, как настоящий дикарь, обожал побрякушки. Он надел браслет на правое запястье и следующие несколько дней все время теребил его и восхищался им.

Глава 17

Понаблюдав часа три за шахматными баталиями, совершенно забывшись в анализе пожертвованной королевской пешки в австрийском гамбите против Пирка, Эббот вышел из отеля "Вест Сентер", поймал такси и поехал домой.

Элис обняла его и прижала к себе. Это было не просто автоматическое приветствие, это была потребность в контакте. Прикоснуться к нему, почувствовать его тело рядом со своим. Живое и теплое, оно утешало и обнадеживало ее, как весеннее солнце.

– Тебя долго не было, я уже начала волноваться.

Она внимательно на него посмотрела:

– С тобой все в порядке?

– Все нормально.

– Что-то случилось?

– Нет. Все к лучшему в этом лучшем из миров.

Он сказал это с такой горечью в голосе, что ей захотелось продолжать расспрашивать, но она решила этого не делать. Что-то в его манере заставило ее передумать.

– Я как раз собиралась ужинать.

– Давай пойдем в ресторан.

– В какой?

– В какой тебе хочется.

– Я знаю – пойдем чуда, куда ходили раньше. Этот итальянский ресторанчик на Кенсингтон Черч-стрит. Помнишь? И давай сядем наверху, в углу у окна. Как той ночью... последний раз, когда мы были там.

37
{"b":"1144","o":1}