Клетка разлетелась на куски. Тысячемух и Початок рухнули на землю и застыли, боясь пошевельнуться. Потом приоткрыли один глаз, второй, выплюнули землю изо рта. И среди обломков клетки принялись искать Недорода. Но его нигде не было. Внезапно откуда-то сверху донесся его голос. Уж не вознесся ли он на небеса? Нет, он повис на ветке дерева и теперь жалобно стонал.

— Ой, ой, как больно! Какой подлец меня разбудил?

— Вот она, твоя благодарность за то, что мы спасли тебе жизнь! — укоризненно сказал Тысячемух.

— Откуда вы знаете, что я жив?

— Если бы ты не был жив, ты бы уже был мертв, невежда!

— Раз я жив, дайте мне поспать.

— Как ты можешь спать, вися на суку? — изумился Початок.

— С полным животом можно спать повсюду. Я бы и в грязи спокойно заснул.

— А на льду ты мог бы спать? — спросил Тысячемух.

— Я же вам сказал — повсюду. Даже под проливным дождем с громом и молнией.

— И на постели с острыми камнями? — не унимался Початок.

— И даже на горящих углях? — сказал Тысячемух.

— Да, и на углях, — зевая, ответил Недород.

— И на раскаленной сковороде? — сказал Початок.

— Да.

— И на шпиле башни?

На этот раз Недород ничего не ответил — он снова заснул.

С той поры до самой зимы много всяких приключений пришлось пережить трем друзьям, но одно оставалось неизменным — голод. И вот однажды они заблудились и наугад побрели по заснеженному полю. Время от времени они останавливались, стряхивали с головы, носа, плеч снег и под завывание ветра продолжали путь. Чтобы как-то согреться, они вспоминали все пахнущие теплом слова: огонь, солнце, печка, шерсть, дым, лето, костер. Хотя с костром надо быть поосторожнее, а то недолго и самим в него угодить. С ними такое однажды уже случилось.

Обмотанные тряпками ноги Тысячемуха, Початка и Недорода утопали в снегу, а он все падал и падал.

И вдруг посреди белой равнины они увидели черные крепостные стены большущего замка. Высоченный, черный, с узкими бойницами и железными воротами, он показался трем друзьям зловещим и грозным. Они с великим трудом взобрались почти на самую вершину холма. Дорога становилась все круче, и друзья, чтобы не упасть, помогали себе руками, но все равно через каждые три-четыре шага падали. Потом кое-как подымались и тащились дальше, к черному замку. Ведь даже такой зловещий замок лучше, чем ничего.

Наконец Тысячемух, Початок и Недород добрались до ворот замка и стали дружно щелкать зубами от голода и холода.

— Послушайте, давайте вернемся назад? А то еще выскочат стражники и всех нас перебьют, — предложил Тысячемух.

— За что? — спросил Недород. — За то, что мы попросим у них немного хлеба и воды?

— Надо сразу показать, что мы без оружия. Иначе стражники подумают, что мы хотим захватить замок, — подал голос Початок.

— Да мы на ногах-то еле держимся! — воскликнул Тысячемух.

— Но они могут решить, будто мы притворяемся.

— Что же нам делать? — развел руками Тысячемух.

— Лучше, наоборот, притвориться, будто мы очень злые, сильные, — сказал Недород.

— Да, но как?

— Для начала разнесем ворота, — предложил Початок.

— А потом снесем и стены, — расхрабрился Тысячемух.

— И отлупим тех, кто нам откроет? — сказал Недород.

— Но если мы не постучим, нам никто не откроет, — возразил ему Початок.

— Кто постучит в ворота? — спросил Тысячемух.

— Я не стану, — сказал Початок.

— Если кто из вас постучит, я убегу, — объявил Тысячемух.

— Зря, что ли, мы тащились сюда целый день? — простонал Недород.

— Знаете что! — воскликнул Початок. — Давайте постучим, а когда нам откроют, притворимся голодными.

— Но я и в самом деле умираю от голода, — сказал Недород.

— Все равно, нужно притвориться.

— Тогда давайте притворимся, что мы стучим, — сказал Тысячемух.

— Умница! Так мы тут зиму простоим и прождем!

Наконец Недород набрался храбрости и сказал, что постучит он. Початок посоветовал ему стучать как можно тише.

Недород двумя пальцами взялся за язык медного колокольчика и еле слышно позвонил. Все трое заранее отскочили назад.

Ворота заскрипели и открылись. Появился солдат в шлеме и панцире и сказал:

— Входите, входите, король вас ждет.

— Нас?!

— Да.

Друзья переглянулись и прижались к стене, не в силах сделать ни шага. Тогда солдат вышел и по одному втолкнул их в ворота.

Подталкиваемые сзади солдатом, Тысячемух, Початок и Недород пересекли двор, по которому бегали сарацины с кривыми саблями-шимитаррами и тюрбанами на голове, старики, дети. Женщины, собравшись в кружок, плакали и молились. Из окон на землю то и дело падали серебряные блюда и вазы, головки сыра, окорока, шахматные и шашечные доски, бронзовые люстры. Никто не обращал на это ни малейшего внимания. Недород хотел было подобрать хоть головку сыра, но солдат дал ему пинка и вместе с Тысячемухом и Початком повел вверх по широкой лестнице.

Навстречу им спускались люди, которых сарацины хлестали кнутом по голой спине. Один из несчастных повернулся к своему мучителю и попросил его хлестать посильнее.

Трое друзей совсем растерялись. Похоже, в этом мире теперь все наоборот. Но тогда почему снег по-прежнему белый и холодный? И почему они до смерти хотят есть? Если все теперь в мире наоборот, то они сами должны быть сытыми, люди должны ходить на головах, старики — превратиться в молодых, а дети — в стариков.

«А может, это великий пост по случаю великого несчастья? Ну, скажем, смерти короля, который живет в этом замке? Но тогда почему солдат сказал, что король их ждет?»

Солдат провел трех друзей в огромную залу с узенькими оконцами и большими окнами, которые выходили во двор. Приказал им сесть и ушел.

Друзья остались одни.

— Бежим, пока не поздно, — предложил Початок.

— Куда?

— Куда-нибудь.

— Солдат сказал, что нас ждет король, — напомнил друзьям Тысячемух.

— Да, чтобы нас повесить, — ответил Недород.

— Пусть сначала покормят, а там не страшно и умереть, — сказал Початок.

— Я, когда поем, бегу быстрее зайца. Пусть тогда попробуют поймать, — похвастался Недород.

— А я, когда сыт, могу убить десятерых солдат сразу, — объявил Тысячемух.

— Ну а я — целых сто, — сказал Початок.

И тут солдат громовым голосом возгласил:

— Его величество король!

Початок и Недород от страха свалились на пол. Тысячемух последовал их примеру. Но солдат схватил Початка, а потом Недорода и поставил их на ноги. Тысячемух вскочил сам и впился глазами в короля.

Король был высоким и толстым. Он вошел в залу в сопровождении двух придворных и двух слуг, которые несли два таза с водой. Подошел к трем оборванцам, пытаясь дружеской улыбкой смягчить злобное выражение своего обезображенного шрамами лица.

Тысячемух, Початок и Недород зажмурились. А король встал на колени, подполз к Тысячемуху и стал целовать его ноги. Двое придворных тоже пали на колени и подползли к Початку и Недороду. Друзья открыли глаза и стали пятиться назад, но король и двое придворных крепко держали их за ноги.

Король приказал слугам поставить на пол оба таза и осторожно, бережно принялся мыть Тысячемуху ступни. Придворные стали мыть ступни Початка и Недорода. Тысячемух дал королю обтереть ему ноги куском полотна, а потом сказал:

— Ваше величество, мы не те, кого вы ждали.

— Чем вы нежданнее, тем приятнее ваш приход.

Король поднялся и жестом повелел подняться Тысячемуху, Початку и Недороду. Те не знали, что им теперь делать — смеяться или плакать. Главное, понять, какие у короля тайные замыслы.

А король остановился возле Тысячемуха и довольно прищурился.

— С этой минуты ты становишься королем, а эти двое — твоими придворными, — объявил он.

— А вы, ваше величество?

— Буду вашим слугой. А теперь поменяемся одеждой.