Однако, пройдя всего несколько шагов, она остановилась и нахмурилась, размышляя. Кажется, Итан рассказывал, вернувшись из Конкорда, что англичане собирались идти маршем на этот город в воскресенье, но так и не выступили, хотя поход не отменили. Итан тогда еще гадал, на какую дату перенесено выступление.

А что, если узнать эту дату, точную дату, чтобы сообщить ему? В сердце Кэти шевельнулась надежда — может быть, тогда он ее простит?

Но надежда тут же сменилась отчаянием — Итан и слушать ничего не станет, а если все-таки согласится выслушать, то не поверит! С какой стати верить воровке и шпионке? Нет, пустая затея!

Понурившись, Кэти побрела дальше, машинально завернула за угол и остановилась, ошеломленная представшей перед ней сценой: здоровенный англичанин в красном мундире, хохоча во все горло, толкал и пинал мальчика-газетчика не больше десяти лет от роду. У Кэти сжались кулаки, когда она представила себе, что на месте этого несчастного ребенка мог быть Дэнни Мунро, который работал в «Бостонской газете».

На мгновение оставив мальчишку в покое, англичанин сгреб в охапку его газеты, сложенные на земле аккуратной стопой, и подбросил в воздух. Ветер тут же подхватил бумажные листы и разметал их по всей улице, а негодяй схватил газетчика за руку и вывернул ее за спину. Вскрикнув от боли, мальчик обозвал своего мучителя «вареным раком», изловчился и со всей силы пнул его в лодыжку носком башмака.

Солдат выругался, развернул мальчишку к себе и наотмашь ударил по лицу.

Не думая о последствиях, Кэти рванулась к ним.

— Не бейте его! — закричала она, хватая занесенную для нового удара руку англичанина. — Он же еще ребенок! Вы не смеете его бить!

Англичанин опустил руку и изумленно воззрился на невесть откуда взявшуюся защитницу, потом рассмеялся и без труда освободился.

— Почему же не смею? — спросил он, окидывая Кэти презрительным взглядом. — Я — солдат Его Величества, а распространение этой мерзкой газетенки подрывает устои королевской власти!

— С чего вы взяли? Губернатор Гейдж не издавал указа, запрещающего распространять газеты вигов.

— Вот как ты заговорила, красотка! — рявкнул англичанин, который, как и большая часть солдат в эти дни, просто кипел от злости. — Ты против нашего короля, значит, тоже изменница! Ну ничего, скоро вы, американцы, получите по заслугам за свои преступления! Убирайся прочь, ты не сможешь мне помешать!

Он оттолкнул ее, и Кэти ничего не оставалось, как только стоять и смотреть в его налившиеся кровью глаза и побагровевшее от ярости лицо, чувствуя себя совершенно бессильной перед злом, как и в тот раз, когда Уиллоу-би заставил ее наблюдать за мучениями несчастной Пэт-си Уэллс.

Ей пришли на ум слова Итана: «Человек достоин лучшей жизни, он не должен зависеть от прихоти тирана-короля или рабовладельца! Ради этого мы готовы поставить на карту свои жизни!»

Тогда она посчитала его тираду несусветной чушью, но сейчас, когда мерзавец-англичанин терзал маленького мальчика только за то, что тот продавал газеты, эти слова внезапно обрели для нее смысл.

Кэти сжала зубы — она не позволит бить ни в чем не повинного ребенка, чего бы ей это ни стоило!

— Послушайте, капитан, — сказала она, плечом оттирая маленького газетчика, и с кокетливой улыбкой положила руку на лацкан красного мундира, — мы с вами могли бы прийти к соглашению, которое доставит удовольствие нам обоим, разве нет?

В следующее мгновение Кэти чуть не рассмеялась англичанину в лицо — мужчины так предсказуемы!

— Согласен, милашка! Здесь, в Бостоне, девушки еще не делали мне таких приятных предложений! — довольно осклабился вояка, когда до него дошел смысл ее слов.

— В самом деле? — она одарила его томным взглядом, каким, наверное, еще Ева пленяла праотца Адама. Одновременно она отвела руку за спину и показала юному газетчику на пальцах: «Раз, два, три!»

Он был смышленым мальчуганом — на счет «три» бросился наутек так, что пятки засверкали. А Кэти с криком «Беги, малыш!» помчалась в другую сторону. Оглашая окрестности яростной бранью, англичанин пустился в погоню за молодой женщиной, но через несколько шагов остановился, видимо, решив, что уничтожить подрывную прессу важнее, чем задержать молоденькую мятежницу и мальчишку-газетчика. Когда Кэти на бегу оглянулась, англичанин поджигал сложенный из газет костер.

Пробежав еще ярдов пятьдесят, она нырнула в первый попавшийся проулок и прислонилась к стене, судорожно ловя ртом воздух. Она была довольна — ей все-таки удалось спасти ребенка от побоев англичанина! Как легко мужчины попадаются на женские уловки!

«Я — исключение, мне женские чары не страшны», — вспомнились ей слова Итана, сказанные как-то в самом начале их знакомства, и смех смолк у нее на губах. Да, Итан действительно исключение, на него ее уловки не действовали. «Может быть, потому-то я и влюбилась в него», — подумала она с мрачной усмешкой.

Как брезгливо он отшвырнул ее от себя! При воспоминании об этом молодую женщину вновь пронзила боль, но она понимала, что сама во всем виновата. Она шпионила и обманывала, и Итана нельзя винить за то, что он ей больше не верил. Увы, сделанного не воротишь…

Нет, можно попытаться! Если удастся выяснить точную дату похода на Конкорд, она сообщит ее хозяевам «Русалки». Итан, конечно, уже предупредил их, что она шпионка, и ей просто не поверят, но попробовать стоит!

Кэти горько усмехнулась, подумав о том, что всегда находила спасение в бегстве, — девчонкой удрала от мисс Пруденс, оставила с носом бессчетное количество лондонских констеблей и наконец совершила отчаянный побег от Уиллоуби. Но на этот раз все будет по-другому — она не убежит, а встретит свою судьбу лицом к лицу, даже если это будет стоить ей жизни!

Молодая женщина расправила плечи, стряхнула с платья прилипшую грязь и принялась обдумывать план действий. Пусть Итан потерян для нее навсегда, но она не покинет его в эти трудные дни, хотя он, похоже, не примет ее помощи.

Странное дело: Кэти чувствовала, что ей придает решимости не только любовь к Итану. Она хотела помочь не только любимому, но и Молли, и Дэвиду, и Дэнни, и незнакомому мальчугану-газетчику, вызволенному из рук английского солдата, и веем-веем людям, которые хотели достойной жизни для себя и своих детей.

— Нет, я этому не верю! — вплеснула руками Молли и вскочила со стула.

Итан знал, что она не может относиться к Кэти объективно, но ее слепота по отношению к разоблаченной шпионке приводила его в раздражение, потому что напоминала ему о собственной слепоте. Как он доверял Кэти! А она все это время бессовестно лгала и выведывала их секреты для Лоудена!

Он медленно обвел взглядом соратников, собравшихся вокруг стола в задней комнате — Молли, Дэвида, Дороти, Джошуа, Эндрю и Адама. Все они были надежными, многократно испытанными товарищами по борьбе. Почему же он вдруг доверился незнакомой девчонке, лгунье и воровке?

«Потому что влюбился в нее!» — мысленно укорил он себя. А любовь ослепляет…

Итан закрыл глаза, чтобы снова не дать волю гневу на Кэти и на самого себя, и постарался загнать его в самый дальний уголок сознания, потому что гнев — плохой советчик, в гневе нельзя рассуждать объективно, а необъективность только еще больше усложнит положение.

Его друзья между тем бурно обсуждали предательство Кэти.

Молли решительно взяла ее под свою защиту.

— Кэти ради денег шпионила за нами? Это чушь! Что бы ни говорила Дороти, наверняка есть и другое объяснение! — громогласно заявила она, бросая на темноволосую служанку сердитый взгляд. — Некоторые могут наговорить что угодно просто по злобе!

— Ты ко мне несправедлива! Я сказала правду! — вскочила Дороти, и сидевший рядом Джошуа накрыл ее руку своей, чтобы призвать к спокойствию.

— Дамы, не надо так волноваться! — устало попросил Итан, жестом приглашая обеих женщин сесть. — Давайте вернемся к сути вопроса. В наши ряды проникла шпионка Лоудена, что нам теперь делать?