– Я сделаю это, – пообещала она и первая начала спускаться по лестнице в столовую.

– А, опять вы. – Марта ждала, когда Пейдж поднимется по лестнице. – Что вам на этот раз нужно?

– Если можно, я бы хотела с вами поговорить, – сказала Пейдж, входя в квартиру.

– Валяйте, если думаете, что от этого будет польза.

– Марта откинулась на спинку кресла и насмешливо посмотрела на Пейдж.

Как обычно, она была одета в узкие голубые джинсы и обтягивающий свитер. Ее немытые волосы висели сосульками.

В очередной раз у нее не получилось произвести впечатление сильной и независимой девушки. Она была похожа на бездомного ребенка и выглядела моложе своих лет, возможно, потому, что так и не повзрослела. Даже в свои двадцать три года она напоминала неряшливую школьницу.

На этот раз занавеска на шкафу была отодвинута. Кроме нескольких грязных свитеров, в нем не было ничего. И никого.

– Присаживайтесь, – сказала Марта тем же насмешливым тоном. – Или вы предпочитаете читать свои проповеди стоя?

– Я здесь не для того, чтобы проповедовать, – ответила Пейдж. – Я даже не собираюсь просить вас вернуться домой, как в прошлый раз, хотя этим вы осчастливили бы свою мать. И стали бы… свободнее, чем теперь.

– На что вы намекаете? – пискнула Марта.

– Я намекаю на то, что вы вырвались из-под материнского гнета, но попали в еще худшую зависимость. Вы влипли в ужасную, безобразную историю.

Марта тихо засмеялась.

– Вы что, ревнуете?

И тогда Пейдж поняла, что оперативница, которая сунула ей в карман записку, была права.

– Нет, Марта, я не ревную. Кого угодно, но не Джерри.

– Я не говорила…

– Я знаю, что вам это не понравится, знаю, что вы мне не поверите. Я могу это понять. Когда-то я тоже была влюблена в Джерри. До того, как узнала, что он за человек.

– То есть до того, как он вас бросил.

– Да, – спокойно повторила Пейдж, – до того, как он меня бросил. Он предпочел расторгнуть нашу помолвку, потому что у меня не было денег, с помощью которых он мог жить в свое удовольствие. Знаете, как называют таких мужчин, Марта? Их называют нехорошим словом.

– Вы ревнуете, – твердила Марта. – Я ничего не хочу слышать о Джерри.

– Бедная Марта, – ласково сказала Пейдж.

Лицо Марты исказилось от гнева.

– Мне не нужна ваша жалость.

– Джерри использует вас, – сказала Пейдж. – Вы ему нужны как инструмент, который он использует в собственных целях.

– Он любит меня!

– Я пыталась предупредить вас и раньше, но тогда он был здесь, верно, Марта? Он прятался за этой занавеской. Он поступил как трус, правда? И подсказывал вам, что говорить.

Марта открыла рот, потом закрыла его.

– Вы просто пытаетесь отомстить Джерри. Он не может меня использовать. Это было бы глупо. Скажите, зачем он мог бы это сделать?

– Могу сказать, если хотите. Он хотел, чтобы Кейт Уиллинг попала в дом вашей матери, выдавая себя за Беверли Мейн. Он использовал вас, чтобы обеспечить Кейт информацией, необходимой для того, чтобы обмануть вашу мать. Вам казалось, что будет забавно, если вашу мать одурачат, да? Что-то вроде детской шутки, когда из-под кого-то вынимают стул.

– Ну, и она…

– С какой стати, по-вашему, Джерри стал бы так усиленно помогать вам сыграть злую шутку с вашей мамой? Он хотел, чтобы Кейт вынюхивала секреты Ванса, который занимается секретной работой. А потом он захотел, чтобы Кейт заполучила нефритовый кулон, который вы на мне видели.

Пейдж заметила, что Марта изменилась в лице.

– Вы знаете, почему он так стремится завладеть этим куском нефрита?

– Я… Я не хочу этого знать. Я не буду даже слушать.

Марта закрыла уши ладонями, как ребенок, который отказывается узнать правду.

– Нет, вы будете слушать. Вы помогаете этим людям предать нашу страну.

– Только не Джерри, – простонала Марта. – Не Джерри. Джерри любит меня.

– Клянусь, что так же думает и Кейт Уиллинг, – сказала Пейдж. – Он говорил мне то же самое несколько дней назад. Что между нами ничего не изменилось. Что он хочет восстановить нашу помолвку. Джерри думает, что может обольстить любую девушку, и почти со всеми ему это удается. Я и сама стала его жертвой. Когда-то.

– Нет!

– Вы же рассказывали Кейт о своей матери, о Вансе, о семье Беверли, не так ли? Вы это сделали по просьбе Джерри.

Пейдж посмотрела Марте в глаза. Та потупилась.

– Да, – наконец сказала Марта.

– И не кто иной, как Джерри, познакомил вас с Кейт. Джерри предложил вам так зло подшутить над матерью.

– Да… Я не помню… Все не так, как вы думаете.

– Как вы с ним познакомились?

– Я сидела на скамейке в Вашингтон Сквер, и он подошел ко мне. Мы разговорились. Что бы вы там ни говорили, я ему очень понравилась. С первого взгляда. Он понял меня. И тогда я сказала ему, кто я такая на самом деле…

– Вы думаете, он этого не знал? Разве вы не понимаете, что он познакомился с вами только потому, что Кейт надо было проникнуть в дом вашей матери?

– Нет!

Пейдж вздохнула и повернулась, чтобы уйти.

– Я старалась, как могла, – произнесла она. – Не только ради тети Джейн и Ванса, но и ради вашего же блага. Я сказала вам правду, Марта. Я знаю, вам сложно поверить, что Джерри поступил с вами нечестно, что по его милости вы попали в неприятную, постыдную ситуацию. Но даже если вы мне не верите, не позволяйте ему больше себя использовать. Ради вас же. Ради нашей страны.

– Вы все сказали? – резко спросила Марта, но в ее глазах застыл страх.

– Теперь все. – Пейдж вышла из комнаты, не оглядываясь.

Она стала медленно спускаться по лестнице, гадая, что еще она могла бы сказать, не забыла ли чего. Она честно призналась себе, что если бы кто-нибудь сказал ей, что Джерри ее не любит, она бы не верила до тех пор, пока не поняла бы это сама.

Она прошлась по Четвертой улице, потом бесцельно побродила по кварталу, остановившись, чтобы рассмотреть витрину книжного магазина. Наконец она пошла обратно, подумав, не стоит ли вернуться к Марте и сделать еще одну попытку убедить ее. Вдруг она увидела Марту, которая пересекла площадь и вошла в подъезд одного из больших многоквартирных домов. Именно из этого здания когда-то вышел мужчина, похожий на Джерри.

Почти бегом Пейдж достигла здания в тот момент, когда Марта говорила консьержке:

– Мисс Уиллинг, пожалуйста. Консьержка набрала номер и сказала в трубку: – Вас хочет видеть Мэри Смит. – Она кивнула Марте, и девушка быстро направилась к лифту.

Пейдж она не заметила.

– Мисс Марта! – Перкинс распахнул дверь дома на Мюррей Хилл.

– Привет, Перкинс. – Марта неторопливо вошла и перед тем, как дверь закрылась, бросила быстрый взгляд на улицу.

– Миссис Уинтли н-н-наверху, – заикаясь от изумления, произнес Перкинс.

На губах Марты была сардоническая улыбка. Она подурнела, с сожалением отметил дворецкий. Еще как подурнела. А эта одежда! Миссис Уинтли хватит удар, когда она увидит дочь.

– Я сама найду дорогу, Перкинс, – сказала Марта, быстро пересекла гостиную и уже медленнее пошла по лестнице. На последней ступеньке она на секунду замерла, схватившись за перила.

Раздался вопль:

– Марта!

Перкинс прислушался, но больше не было слышно ни звука. Он медленно направился к себе и там шепотом рассказал обо всем жене, хотя никто не мог их подслушать.

– Итак, она вернулась! – удовлетворенно сказала миссис Перкинс. – Давно пора. Боже, как высохла за это время ее мать! Но она держится молодцом. Ни единой жалобы. Думаю, сейчас она самая счастливая женщина на свете.

– Ну, не знаю, – задумчиво протянул Перкинс.

– Говорю тебе, она обожала эту девчонку. Хотя, не так, как мужа, конечно.

– Подожди, ты ее еще не видела, – напомнил Перкинс.

– А в чем дело?

– Она сильно изменилась. И дело не только в одежде. Стала какой-то хиппи. И потом, ее поведение. Не знаю уж, почему она вернулась, но у нее какое-то странное выражение лица. Не думаю, что ей есть дело до чувств ее матери. Она что-то задумала, помяни мое слово, – хмуро сказал Перкинс.