– Я буду только рада за тебя, сынок. – Голос Виви задрожал от волнения.

Через минуту в помещение вошел дед и радостно объявил.

– Ужин готов!

Маргарет влетела на кухню и воскликнула:

– Что за потрясающие ароматы!

– Думаю, своей стряпней я сумею доставить тебе удовольствие. Этих блюд ты наверняка не пробовала на Тасмании. Вот копченый угорь. Его выращивает мой друг на рыбной ферме.

– Потрясающе. Просто тает во рту! – похвалила она. – Впервые ем такую вкуснятину.

– В вашей экзотической Тасмании, где есть все, даже утконосы, угри, кажется, не водятся, – съехидничал Улле. – А это, – он наклонился к духовке и вынул оттуда керамическое блюдо с тонко нарезанными кусочками мяса, – оленина. В Дании она очень популярна.

– Опять от друга?

– Да. У него есть и поместье, и собственный лес. И в сезон он приглашает охотников на отстрел оленей. Это очень выгодный бизнес.

– Наверное, я бы не смогла убить оленя, – вздохнула Маргарет. – У него такие печальные глаза… Но мясо очень вкусное. Спасибо за угощение, Улле! – Она повернулась к Ларсу. – А чем ты меня собираешься порадовать завтра?

– Утро мы можем провести на пляже, а после ланча поедем в Копенгаген. Ну а послезавтра отправимся в замок Гамлета. Что-то не вижу радости на твоем лице.

– Сегодня я побывала в двух местах, где совершенно точно «родился, жил и правил» Гамлет, – засмеялась Маргарет. – Может быть, переключимся на кого-то другого? Замок Гамлета ведь может подождать до моего следующего приезда…

От этих слов сердце Ларса радостно затрепетало.

– А завтра… – Она умоляюще взглянула на него.

– Что ты страдаешь? Говори, и я постараюсь выполнить любое твое желание!

Маргарет кинулась ему на шею.

– Видишь ли, мое детство было наполнено сказками, а мои любимые сказки – Андерсена. Я рыдала над судьбой Русалочки, радовалась за Гадкого Утенка, превратившегося в прекрасного лебедя, и гордилась Стойким Оловянным Солдатиком. Поэтому…

– Поэтому завтра утром мы едем в Оденсе, на родину Андерсена. Решено! – заключил Ларс.

Улле вздохнул и пригладил и без того аккуратные коротко стриженные волосы.

– Значит, рано утром мы с тобой расстаемся, Маргарет…

– Не расстраивайся, Улле, я обязательно приеду к тебе. – Она посмотрела ему в глаза. – Даю слово!

– И тогда мы сыграем свадьбу? Я так хочу, чтобы ты вышла замуж за моего внука. И я дождался бы правнуков. – На выцветшие голубые глаза старика набежали слезы.

Ларс и не предполагал, что дед может быть таким сентиментальным.

Маргарет от неожиданности смутилась.

– Подожди, Улле… Мы ведь говорили о моей работе на ферме… Какие же вы нетерпеливые, Йенсены!

– Прости меня, девочка. Просто мне уже много лет и я спешу. – Улле не знал, куда деваться от допущенной бестактности.

– Зато я терпеливый, – вмешался Ларс. – И я не тороплю тебя, Маргарет. Лично я готов ждать хоть целый… целый год.

Все засмеялись. Неловкость была снята.

Рано утром автомобиль Ларса мчался по шоссе в сторону острова Фюн. Покрытый фруктовыми садами, остров был очень живописным.

– Видела бы ты Фюн весной! – воскликнул Ларс. – Недаром его называют «остров-сад».

– Ну, мне эта картина знакома, – заметила Маргарет. – Неподалеку от нас расположена огромная долина с фруктовыми садами и даже виноградниками.

– Увы, виноградников в Дании нет, – признался Ларс. – Хотя, говорят, много веков назад, когда климат был значительно теплее, в Копенгагене кое-где выращивали виноград.

– А сколько лет Копенгагену?

– Около девятисот. Он основан епископом Акселем Абсалоном в тысяча сто шестьдесят седьмом году. Все, что было на этом месте тогда – это невзрачное рыбацкое поселение Хавн, то есть гавань. Абсалон начал с того, что построил мощный замок-крепость в форме круга, прикрывавший это место с моря. Возведя крепость, епископ дал Хавну торговые привилегии, чтобы привлечь туда торговцев. И был прав: наличие крепости и привилегии мгновенно привлекли в Хавн купцов. Они осели там под защитой епископа и способствовали превращению этого местечка в город. Память об основателе датской столицы увековечена в названиях улиц и площадей. Когда я буду показывать тебе Копенгаген, я сразу приведу тебя на Ратушную площадь, откуда начинается отсчет всех расстояний в Дании. Ты увидишь, как из стены ратуши выступает фигура Абсалона, одетого в сверкающие золотом и серебром одежды, с епископским посохом в руке. Отведу я тебя и туда, где находился центр убогого рыбацкого поселка Хавн. Там теперь возвышается монументальный конный памятник Абсалону: епископ-воин восседает на вздыбленном бронзовом коне в рыцарской кольчуге и с мечом у пояса. В общем, у нас не только очень древняя столица, но древнейшая во всей Европе монархия!

– Да, ваше королевство очень старое, – признала Маргарет. – А мы ведем свою историю всего лишь с тысяча восемьсот второго года. Когда Земля Ван Димена была присоединена к Великобритании.

– Да, я читал. Голландский мореплаватель Абель Тасман открыл остров в… – Ларс замялся, пытаясь вспомнить.

– В тысяча шестьсот сорок втором году, – подсказала Маргарет. – На уроках истории эту цифру вбили мне в голову.

– Да, спасибо. Тасман был человеком скромным и назвал остров не в честь себя, а присвоил ему имя тогдашнего губернатора Батавии – по-нынешнему Джакарты – Антони Ван Димена, пославшего Тасмана на поиски новых земель в южных широтах.

– И когда же остров переименовали?

– В тысяча восемьсот пятьдесят шестом году. С тех пор он зовется Тасманией. Последний коренной житель острова умер в тысяча восемьсот семьдесят шестом году. Большинство населения – англосаксы. Говорят, у нас можно встретить деревни и городки, типичные для Англии восемнадцатого и девятнадцатого веков и лучше сохранившиеся, чем в самой Англии. То есть если хочешь перенестись в аутентичную Англию восемнадцатого века, поезжай на Тасманию.

– А сейчас ты увидишь Данию конца восемнадцатого века – мы въезжаем в Оденсе, – торжественно оповестил Ларс.

Они подъехали к кварталу, сплошь состоявшему из очень низеньких разноцветных домиков – желтых, зеленых, розовых под ярко-красными черепичными крышами. Их чисто вымытые окна сверкали на солнце, а на подоконниках цвела герань.

– Говорят, что в одном из таких домиков и родился Андерсен, – объяснил Ларс. – Но, в каком точно, доподлинно неизвестно. А вот и посвященный ему музей. Снаружи он кажется тоже маленьким, но внутри это огромное помещение. Скорее, современный научно-исследовательский центр. Здесь представлены все книги Андерсена, изданные в разных странах, его прижизненные издания и разнообразные научные труды, посвященные его творчеству. Собраны предметы его быта, и эта коллекция, к нашему счастью, постоянно пополняется. Воссоздана даже в мельчайших деталях та комната, где он умирал. Не удивляйся, если ты увидишь веревку, которую сказочник всегда брал с собой в путешествия. Он очень боялся пожаров и считал, что в случае чего сможет спастись от пожара, спустившись из горящего помещения на веревке. Знаешь, ведь Андерсен был очень одиноким человеком. А сами его сказки предназначены скорее не для детей, которых он не очень-то и любил, а для взрослых.

– Да, я знаю. – Маргарет тряхнула непокорной гривой темно-рыжих волос. – Но не хочу в это верить. И вот парадокс – дети всего мира обожают сказки Андерсена и его самого. И им не важно, любил ли он их или нет. Когда я была маленькая, то считала Андерсена своим самым лучшим другом. Каждый вечер я слушала его сказки и засыпала под них.

– Пожалуй, ты права: когда любишь кого-то, не так уж и важно, как он к тебе относится. Твоей любви хватит на вас двоих. Хотя… – Ларс судорожно сглотнул, – если ты никогда меня не полюбишь, не знаю, что я буду делать. Ты со мной – и нет человека счастливее меня. А вот ты уедешь…

– Конечно, я уеду, причем очень скоро. Но я обязательно вернусь. – И Маргарет поцеловала его в щеку.

Ларс обнял ее

– Знаешь, я так к тебе привыкла, что тоже не хочу с тобой расставаться, – призналась она. – Прошло всего несколько дней, а ты стал для меня дорогим человеком. Самым дорогим. – Она слегка покраснела.