Я услышала, как открылась и закрылась дверца машины. Затем раздалось щелканье запираемого замка. Затем я услышала шаги по тротуару и знакомый скрип моей садовой калитки и затем… звяканье колокольчика.

– Извините, послушайте, я сейчас подойду, подождите мину…

Я прошла к двери с красно-синим витражом, сквозь который проникал свет уличного фонаря. Снаружи маячило большое пятно. Я приоткрыла дверь. У меня перед глазами возникло что-то красное. И зеленое. Оно было завернуто в целлофан и перевязано великолепной красной лентой, покачивающейся от сквозняка. Потом этот огромный красный предмет исчез и за ним оказался улыбающийся Довольно Успешный.

– Вы от Мозеса Стивенса? – спросила я.

– Нет, – сказал он, – из «Экстрафлоры».

Я засмеялась, хотя, если честно, мне хотелось плакать. Он стоял, все еще неловко прижимая мобильник к уху. Я вопросительно посмотрела на него.

– Я подумал, почему бы нам не провести вечер вместе? – пояснил он, выключая мобильник. – Хотя мне не хотелось бы, чтобы вы были навеселе, Тиффани, – это затрудняет общение. У вас что, хронический алкоголизм? – спросил он. – Или это просто маленький выпивончик? Послушайте, Тиффани.

– Да?

– Могу я войти?

Я распахнула дверь, и он вошел. Я страшно смутилась и совсем растерялась. Потому что здесь был мужчина – любовь моей жизни, а я напилась и выглядела как собака. И даже не как салюки или красавица борзая с упаковок «Педигри», и даже не как чистокровный сеттер. Нет, я выглядела как настоящий бобтейл – шесть слоев ангорской и шотландской шерсти поверх толстых серых леггинсов с обвисшими коленями. Никакого макияжа – даже блеска для губ. И ничем не надушена. А в доме – просто ужас.

– Извините за беспорядок… что-нибудь выпьете?

– Нет конечно, Тиффани, – я за рулем.

– О да, извините. Не подумала. Я-то пила.

– Да, а почему?

– Пила, потому что пила.

– Очень забавно, – сказал он без улыбки. – Послушайте, давайте я сварю вам кофе?

– Да… кухня там, сзади… Чудесные розы. Прекрасные, чудные, чудные розы. Мило… мило с вашей стороны… вы так добры и к бездомным, и к одиноким женщинам, и ко всем, – сказала я, опустившись на диван. – Даже когда они совершенно пьяны.

Я уткнулась лицом в диванные подушки и тихо застонала в розовато-желтую бархатную ткань, а тем временем Довольно Успешный гремел посудой на кухне. Господи, надеюсь, он не будет спрашивать меня, где растворимый «Голд Бленд». Вместо этого я услышала:

– У вас есть настоящий кофе, Тиффани?

– Да, – сказала я, вдруг вспомнив про кофе Алекса. – У меня есть термоядерный алжирский… в буфере. То есть в буфете.

О господи. Я оглядела гостиную: журналы и газеты разбросаны, гора книг на кофейном столике, полузавядшие подснежники в вазочках и недопитая бутылка дешевого красного вина. Вайнетта Слоб,[101] тебе до меня далеко, сказала я себе. Бланш Дюбуа[102] – это я! Эта ужасная мысль меня потрясла и заставила протрезветь. Я подняла вещи с пола, затем прикрыла беспорядок на столе газетой – той самой, на первой странице которой красовалась Эмма. Затем я открыла окно и глубоко вздохнула. Ху-м-м-м-м… У-у-у-х-х-х! Ху-м-м-м-м… У-у-у-х-х-х!

– Тиффани, что вы делаете? – спросил Довольно Успешный, внося поднос с двумя чашками.

– Дыхательные уп-пражнения, – сказала я.

– Ну-ну.

Мы сидели, пили атомный кофе и смотрели друг на друга. Мне стало лучше. Хотя стоило закрыть глаза, как передо мной все плыло. Я решила не закрывать.

– Спасибо за розы, – сказала я. – Чудесный букет.

– Ну, я бы послал их вам, но я всегда так занят, у меня никогда нет времени, вот я и подумал, что было бы неплохо вручить их лично.

– Это замечательно. То есть это и правда замечательно. Вы замечательный. Они чудесные.

Я забыла, какой этот кофе мощный, – я чувствовала, что кофеин разливается по моим венам, словно кокаин. Мне стало лучше. Намного лучше.

– Извините, моя горничная в отпуске, – сказала я. – И одета я не совсем подходяще. Если бы я знала, что вы придете, я вымыла бы голову…

– Ваши волосы выглядят прекрасно.

– …и как можно тщательней причесалась бы. И надела бы красивое платье и элегантные чулки и слегка накрасилась бы. И тщательно выбрала бы у-к-к-рашения. Да, и побрила бы ноги.

– Вы и так прекрасно выглядите.

– Эт-то неправда, но все равно спасибо. – Я поднесла руку ко лбу.

– «Сильная головная боль?» – спросил он участливо.

– Нет. Стыд и унижение. Головная боль планируется на завтрашнее утро. После сильной жажды с похмелья.

Я взглянула на него. Сегодня он был в джинсах и в толстом сером джемпере; темные вьющиеся волосы были слегка влажными.

– Я видела вас по телевизору в новостях, – сказала я.

– О, этот репортер ужасно нам надоел. Мы ему сказали, что не хотим давать интервью. Он даже предварительно не спросил разрешения. Такая невоспитанность и навязчивость!

– Вы здорово смотрелись в полупальто «Сэвил-Роу».

– Спасибо.

– А суп был какой?

– Что?

– Какой суп? – повторила я. – Мясной с овощами? Или острый с пряностями? Не думаю, что там была похлебка из моллюсков.

– Не помню. Я его не готовил, – сказал он. – Я просто помогал его разливать в течение двух недель до и после Рождества. Вот и все. А как ваши рекламные кампании?

– С ними все в порядке. Вы видели по телевизору мою рекламу «любовных сердечек»?

– Это ваша реклама?

– Да.

– И любовные стихи?

– Да.

– Очень хорошо, – сказал он. – Я не получил ни одной «валентинки» в этом году, – добавил он. – Не могли бы вы прочесть мне какое-нибудь из ваших стихотворений?

– Ладно.

Я прочистила горло:

– Конечно, это должно звучать под приятную музыку, – добавила я, – в исполнении красивых артистов и на фоне сменяющихся кадров. Тогда будет полный эффект. Хотите, прочту еще?

– О да.

Довольно Успешный смотрел на меня пристально и как-то загадочно.

– Еще, пожалуйста.

– О, хорошо. М-м…

– Они звучат так глупо, – сказала я быстро. – Но по телевизору смотрятся неплохо, и производители довольны – говорят, что торговля идет хорошо. И это самое главное. Торговля. Это всегда самое главное, да? – добавила я задумчиво, ставя чашку на блюдце.

– Да, – сказал он. – А для вас что главное?

– Для меня главное – не впутаться в какую-нибудь глупую историю с женатым мужчиной, даже если он мне нравится. Особенно если он мне нравится. А для вас главное то, что вы женаты.

Вино придало мне смелости. Помогло и то, что я была у себя дома.

– Да, – согласился он устало. – Думаю, это самое главное для меня.