— В убийстве ее брата, — уточнил Стрэпп. — Но не в организации расстрела в ресторане.

— Верно. У нас нет ничего, что свидетельствовало бы о причастности Жанин к расстрелу в ресторане... во всяком случае, пока.

— Возможно, она и правда не имела к этому никакого отношения.

— Ладно, пусть так. Допустим, что расстрел в ресторане был делом рук Харлана Манца. Предположим, что уже после гибели родителей ее обуяла алчность. Хорошо. Если все обстоит именно так, мы отправим ее в камеру за убийство брата.

— На этот счет у вас тоже нет никаких доказательств — одни слухи.

— Даже если эти слухи окажутся только слухами, мы возьмем торговца наркотой. А если выяснится, что они соответствуют действительности... если Жанин в самом деле отправила на тот свет своего брата, используя для этого Малкольма Кэри, который ввел Дэвиду в вену смертельную дозу наркотика... что ж, тогда ей придется за это ответить.

— Алчность никогда до добра не доводит, — сказал Стрэпп и покачал головой.

С улицы трудно было поверить, что в доме в самом разгаре вечеринка с обильными возлияниями и наркотиками. Как-то уж все выглядело вполне благопристойно. Правда, поблизости стояли дюжины две машин, а из окон доносилась рок-музыка, изредка заглушаемая взвизгами и взрывами смеха. Однако на лужайке перед домом никого не рвало, никакой брани или воплей, нарушающих общественное спокойствие, тоже не было слышно, — словом, все это не давало оснований предполагать, что здесь действительно происходит разнузданная оргия. Сотрудникам из отдела по борьбе с наркотиками это очень не нравилось, однако Декер держался спокойно и уверенно — что-то подсказывало ему, что он на верном пути.

Самым трудным было, не вызвав никаких подозрений, въехать в ворота обнесенного оградой и охраняемого квартала. Задействованные в операции полицейские, поколесив для отвода глаз по улицам вокруг нужного дома, припарковались на заранее оговоренных местах. Все были готовы действовать и ждали лишь сигнала, чтобы начать рейд.

На улицах было тихо. Тусклый свет фонарей освещал извивы дороги, находящейся в частном владении. На серых от сумерек зданиях чернели провалы окон. Дом, где происходила интересующая полицию вечеринка, представлял собой особняк в колониальном стиле, расположенный на покрытом травой холме. Растущие около дома магнолии отбрасывали на землю густые корявые тени. Из окон просачивался наружу приглушенный свет. Сотрудникам отдела по борьбе с наркотиками предстояло ворваться в дом и провести первоначальный обыск. Затем в дело должна была вступить группа лейтенанта Декера, в обязанности которой входило осуществить аресты, собрать улики и произвести общий осмотр помещения. Все были преду преждены о том, что Декеру во что бы то ни стало нужен Малкольм Кэри.

До начала операции оставались считанные секунды. Вот он, сигнал. Все разом сорвались с места. Кто-то уже стучал в дверь, кто-то кричал:

— Откройте, полиция!

Испуганные возгласы в доме, глухие удары ручного тарана в запертую дверь, треск дерева... Bce! Дверь выбита, сотрудники отдела по борьбе с наркотиками уже в доме.

Декер закрыл глаза и помолился про себя. Кому-то, возможно, могло показаться странным, что лейтенант полиции настраивается перед операцией таким необычным образом, но Декеру это помогало привести себя в состояние полной боевой готовности. Сосчитав до ста, он бросился вперед и ворвался в дом.

В ноздри лейтенанту ударил запах мочи. Отовсюду слышались крики, кто-то громко плакал. Быстро оглядевшись, Декер увидел человек двенадцать молодых людей, лежащих ничком на полу с широко раскинутыми ногами и руками. Еще несколько парней попытались выскочить в окна и через дверь черного хода, но были тут же перехвачены агентами отдела по борьбе с наркотиками и поставлены лицом к стене.

На столике, придвинутом к дивану, лежали целлофановые пакеты с белым порошком, целая россыпь таблеток, кусочки коричневого стекловидного вещества, дымящиеся кальяны. На полу валялись использованные шприцы и — у Декера раскрылся рот от удивления — несколько пистолетов.

Спасибо, Иоахим, подумал он. Благодарю тебя, Господи!

— Где Малкольм Кэри?! — кричал лейтенант, перебегая из комнаты в комнату. — Мне нужен Малкольм Кэри!

Вдруг он услышал два резких хлопка и понял, что это выстрелы. Кто-то схватил его за руку.

— Он наверху, в ванной! — крикнула ему прямо в ухо Мардж.

— О, боже!

Они вдвоем бросились вверх по лестнице следом за сотрудниками отдела по борьбе с наркотиками. Дверь ванной комнаты распахнулась, как перевернутая ветром страница. Декер и Мардж увидели ноги человека, который не успел выпрыгнуть в окно второго этажа и теперь отчаянно отбивался от полицейских, пытающихся втащить его обратно в ванную. Еще один молодой парень лихорадочно пихал что-то в унитаз. Подбежав к нему, агенты мгновенно распластали его на полу лицом вниз, завернули ему руки за спину, пинком раздвинули ему ноги, одновременно зачитывая, как и следовало по закону при аресте, его права. Парень не оказал ни малейшего сопротивления — он моментально «потек», словно мороженое в Сахаре.

— Привет, Шон, — сказал Декер, глядя вниз, в побелевшее лицо Шона Амоса.

Горло молодого человека напряглось от приступа рвоты, рот широко раскрылся.

— Поверните ему голову набок, — приказал Декер. — Смотрите, чтобы он не захлебнулся. И поосторожнее с его руками. Я хочу, чтобы ему сделали парафиновый тест. Посмотрим, не он ли устроил тут пальбу...

— Клянусь, я ни в кого не стрелял... — с трудом произнес Шон Амос, но его слова тут же заглушил громкий крик. Полицейские все еще никак не могли втащить внутрь пытавшегося выпрыгнуть в окно парня: он отчаянно брыкался и извивался, как змея, издавая какие-то звериные звуки — не то рык, не то вой, не то хрюканье. Несмотря на все усилия агентов, он продолжал биться в их руках, словно большая рыба, и лейтенант пожалел, что у них нет с собой багра. В одном из тех, кто пытался утихомирить задержанного, Декер узнал Нильса ван Гелдера, того самого детектива, который разыскал его днем, чтобы сообщить о звонке Иоахима. Это был крупный, могучего сложения мужчина с большими руками. Теперь в продолжавшего сопротивляться парня вцепились уже шесть человек

— Оружие нашли?! — орал Нильс.

— Следи за его руками! — кричал кто-то из агентов. — Осторожнее с его руками!

— Что, нет оружия?!

— Следи за руками!

— Тише, тише... осторожнее!

— Есть у него что-нибудь в руках? — это был снова голос Нильса.

— Тут так темно, что ни черта не разобрать.

— Посмотрите на его руки!

— Осторожнее...

— Перехвати его здесь...

— Ты в бронежилете, Кондор?

— Да, все в порядке.

Кондором называли Арнольда Майерхофа — лысого мужчину пяти футов и восьми дюймов роста, весящего сто семьдесят фунтов. Майерхоф проработал в отделе по борьбе с наркотиками полицейского управления Лос-Анджелеса пять лет, а до этого оттрубил еще десять, воюя с наркотрафикантами в Майами.

— Кто-нибудь подержите руку этого ублюдка, пока я перехвачу его за ноги, — попросил он.

— Я ни черта не вижу...

— Смотри, как бы он не лягнул тебя в физиономию. Отодвинься чуть назад.

— Давай, хватай его за руки. За руки, слышишь? Ну что, схватил?

Тишина.

— Нащупал его руку?

— Да... вот она, я ее держу.

— Подтаскивай ее сюда.

— Положение неудобное. Я не хочу ломать этому придурку...

— Я говорю, подтаскивай ее сюда, Марк

Марк Кирби, ветеран, прослуживший в отделе по борьбе с наркотиками пятнадцать лет, втащил в комнату через подоконник сжатую в кулак руку парня, туловище которого продолжало висеть в воздухе. В руке ничего не было.

— Теперь давайте сюда вторую, и тогда мы справимся с ним, — скомандовал Нильс.

— Проверьте его карманы.

— Держи эту руку, а я пока займусь другой.

— Черт, он пытается меня царапать, сволочь.

— Заверни ему лапу, Марк