14 июня «Штуки» и «Юнкерсы» выполнили три налета на Мурманск. На этот раз особенно сильно пострадали железнодорожный узел и жилые кварталы. Зенитные батареи вели отчаянный огонь, пытаясь отразить налеты. Им удалось поразить один самолет, который загорелся и на глазах сотен свидетелей рухнул на склады с пшеницей и обмундированием. В результате там начался сильный пожар, и здания полностью сгорели. При этом в советских источниках утверждается, что это был Ju-88А. Однако, по данным Люфтваффе, в тот день потерь среди двухмоторных бомбардировщиков не было, но зенитным огнем действительно был сбит один самолет – Ju-87R-2 W.Nr.5778 из I./StG5.

Немецкий аэрофотоснимок Мурманска

Фрагмент аэрофотоснимка горящих кварталов Мурманска, сделанного Ju-88D из Aufkl.Gr.124 16 июня 1942 г.

15 июня самолеты 5-го воздушного флота совершили налет на авиамастерские, находившиеся в поселке Мурмаши, сбросив на них около 90 фугасных и осколочных бомб. В результате были разрушены самолетный и моторный цеха, поврежден котельный цех. Одновременно был разрушен замаскированный склад 5-го баталь-она аэродромного обслуживания (БАО). Этот факт лишний раз доказывал, что германская разведка работала эффективно.

После завершения налета зенитчики 426-го ОЗАД весьма нескромно заявили о пяти сбитых самолетах, что никак не подтверждается данными противоположной стороны.

Надо сказать, что вместе с советскими гражданами все ужасы бомбежек также переживали и спасенные члены команд потопленных немцами кораблей. Еще 2 июня 1942 г. командующий Северным флотом вице-адмирал Головко докладывал Наркому ВМФ, что в Мурманске, Полярном и Ваенге к этому времени размещены 666 британских военных моряков и 371 моряк из команд торговых судов.

В их числе был Джон Кенни, ранее служивший шифровальщиком на английском крейсере «Эдинбург». Последний вечером 28 апреля вышел из Кольского залива, но уже через двое суток был сначала торпедирован подлодкой U-456, а затем утром 2 мая в него попала торпеда, выпущенная с немецкого эсминца. Через сорок минут крейсер скрылся под водой. С его борта на английские и советские боевые корабли были сняты 740 человек, которых затем доставили обратно в Кольский залив.

Кенни затем вспоминал о налетах Люфтваффе, которые ему пришлось пережить: «С улучшением погоды активизировалась немецкая авиация. Интенсивность бомбардировок увеличивалась к вечеру… Обычно налеты совершались на корабли в Ваенгской бухте или на соседний аэродром. Налеты на Мурманск теперь проводились регулярно и часто были почти непрерывными. Но выявился и некоторый распорядок, когда можно было безопаснее всего побывать в Мурманске. Предположительно это было время еды у немцев».

В среднем на бомбардировку Мурманска, по немецким данным, выполнялось в день 16–18 самолетовылетов. Попутно с бомбами самолеты разбрасывали над городом листовки, в коих говорилось, чтобы жители готовились к худшему и что вскоре от Мурманска останется один пепел.

После небольшой паузы «Штуки» из I./StG5 гауптмана Штеппа 17 июня снова нанесли точечные удары по узлам водопроводной сети города, добившись нескольких прямых и множества близких попаданий. Однако на сей раз это обошлось группе в два самолета:

– Ju-87R-1 W.Nr.5786 «L1+HU», чей экипаж – лейтенант Герхард Карстлунгер (Gerhard Karstlunger) и унтер-офицер Рихард Линдвурм (Richard Lindwurm) – пропал без вести;

– Ju-87R-2 W.Nr.5700 «L1+LU», пилот которого – унтер-офицер Хейнц Похорески (Heinz Pohoreski) – не только уцелел, но и затем благополучно вернулся обратно, а вот его бортрадист-стрелок – ефрейтор Отто Фельц (Otto Velz) – тоже пополнил список пропавших без вести.

Вероятно, эти победы принадлежат летчикам 769-го ИАП. Правда, и сам полк в тот день потерял три «Харрикейна», причем погибли все три пилота: младший лейтенант Котов, старший сержант Богуш и сержант Олин. Все они стали жертвами «Мессершмиттов» из JG5 «Айсмеер».

Ремонтные бригады МПВО еще не успели устранить повреждения водовода, нанесенные ему в предыдущие дни, как к ним прибавились новые. Никто в Мурманске и не предполагал, что это лишь часть некоего грандиозного и коварного плана.

Утро этого дня было ничем не примечательным. В порту кипела рутинная работа по разгрузке транспортов, на железнодорожных путях ремонтники устраняли последствия налетов, одновременно шла погрузка на платформы так необходимых стране танков, грузовиков и самолетов. Большинство жителей Мурманска находились на работе, остальные стояли в очередях к магазинам, дабы отоварить свои продуктовые карточки. В городе к этому времени было уже много разрушенных и сгоревших зданий и построек, но все же большая часть зданий пока находилась в сохранности. По улицам почти мирно разъезжали автомобили и гужевые повозки. Никто и не обращал внимания на то, что день выдался жарким и в тоже время очень ветреным…

В 11.30 на городской командный пункт противовоздушной обороны с постов ВНОС поступили сообщения о том, что большие группы немецких бомбардировщиков в нескольких местах пересекли линию фронта и идут в направлении Мурманска. В 11.35 по приказу командующего Мурманским дивизионным районом ПВО полковника Ф. А. Иванова в городе был подан сигнал «Воздушная тревога». Через пять минут со стороны поселка Дровяной послышался гул авиационных двигателей. Зенитная артиллерия открыла заградительный огонь, и девятикилограммовые снаряды с жужжанием устремились в небо.

Схема центральной части Мурманска

Вскоре уже все, кто в тот момент находился на улице, отчетливо увидели в ясном небе двенадцать Ju-88, летевших клином. Потом из головного самолета вылетела белая сигнальная ракета и из уже открытых бомболюков вниз устремились бомбы. В центре города, в районе площади Пяти Углов, на улицах С. Перовской, Челюскинцев и Карла Либкнехта, взорвались 48 бомб SC250.

Через несколько минут вторая группа из десяти «Юнкерсов» сбросила на тот же район контейнеры с зажигательными бомбами. Вспыхивая уже в воздухе, тысячи «зажигалок» с душераздирающим свистом сыпались на крыши домов. Некоторые контейнеры не успевали раскрываться, пробивали крыши домов и уже внутри разваливались от удара. Эффект от таких попаданий был ужасным. Несколько сотен «зажигалок» вспыхивали в одном месте, образуя очаг огня колоссальной температуры. В результате здание вспыхивало изнутри как факел, поскольку фосфору, которым были начинены зажигательные бомбы, для горения кислород не требуется. Всякое тушение в таких очагах было бессмысленным, и здание выгорало за считанные минуты.

Начштаба МПВО Кировского района А. А. Воронин вспоминал: «Кассета, в которой находилось пятьсот зажигательных бомб, упала на здание Мурманского отделения госбанка. Пробив перекрытие, она раскололась на полу второго этажа, и сотни термитных бомб вспыхнули одновременно. В здании банка первый этаж был кирпичным, второй – деревянным. Нетрудно представить что наделали там зажигалки…

Огонь был настолько сильным, что прибывшие пожарные и не ставили себе задачу погасить пламя – они изо всех сил старались задержать проникновение огня на нижний этаж да обливали водой людей, выносивших банковские ценности…

В тот момент, когда был вынесен последний мешок с деньгами, обрушилось и нижнее перекрытие. Здание банка перестало существовать».

Тем временем следующая волна Ju-88 снова сбросила фугасные бомбы. Падая на уже горящие дома, они взрывались, разбрасывая пламя на соседние здания. После небольшого перерыва «Юнкерсы» вернулись и сбросили на объятые огнем кварталы еще около двадцати контейнеров с «зажигалками». В итоге к 14.00 жилой массив между улицами Карла Либкнехта и Профсоюзов и улицей Софьи Перовской и железнодорожной станцией площадью около одного квадратного километра превратился в сплошное пожарище. Горели и другие районы города.