Подтянув к себе пиджак Антуана, Сарычев нашел ключи от машины и сунул их в кармашек жилета. Куда податься, в окно? Но пока будешь спускаться по веревке, тебя подстрелят как куропатку, а прыгать самоубийственно – если даже не переломаешь ноги, то сразу – точно не встанешь. А если встанешь, то сможешь ли бежать и стрелять? Значит, остается один путь – в коридор и по лестнице вниз, к выходу и машине Антуана. Пешком до города не добраться так скоро, как этого хотелось бы.

– Ползи назад! – ткнув раненого бандита стволом маузера, приказал есаул. – Будешь показывать дорогу. Но не вздумай орать! Мое слово твердо, убивать не стану. Ну, пошел!

Помогая себе здоровой рукой, раненый неуклюже начал пятиться, загребая ногами. Вот он сполз на другую сторону импровизированной баррикады и сел.

– Потом будешь отдыхать! – поторопил его Сарычев.

Бандит обреченно вздохнул и вывалился в коридор. И тут же грохнул выстрел.

– Это я, Джейк! – заорал раненый. – Не стреляй!

«Хочет жить, подлец, – перебираясь через стол, загораживавший выход, усмехнулся Павел. – Надо определить, откуда били, и очистить лестницу и коридор. Потом станет проще».

Присев, он осторожно выглянул. Коридор был ярко освещен, а на лестнице бандиты предусмотрительно погасили свет, чтобы расстрелять вздумавшего вылезти из своего убежища сумасшедшего русского как в тире.

– Не стреляй, Джейк, – хрипел ползший по коридору раненый, но неизвестный Джейк его не послушал. Хлопнул еще один выстрел и раненый бандит ткнулся пробитой пулей головой в заляпанную кровью ковровую дорожку.

«Так, – прикинул Сарычев. – Лестница только с одной стороны и ее сторожит залегший на ступеньках Джейк. Кто-то караулит на улице. Предположим, там всего один. Тогда остается четверо. Зря он пристрелил своего. Придется наказать».

Сам Павел в такой ситуации непременно сменил бы место после выстрела, но бандиты никогда не воевали на фронтах и не имели боевого опыта, за который есаул заплатил кровью. Прыгнув к противоположной стене коридора, Сарычев выстрелил из маузера и услышал, как без вскрика покатился вниз убитый Джейк.

Быстро осмотрев коридор, Павел убедился, что кроме него здесь нет живых. В торце еще одна дверь – видимо, именно за ней та комната, где зажигали свет, когда он наблюдал за окнами. Подняв маузер, он на всякий случай всадил в нее несколько пуль. Если там кто-то спрятался, то не помешает. Слева еще три двери. Распахнув первую, Сарычев влетел в комнату, поводя в разные стороны стволом, но там никого не оказалось. Бандиты предпочли не рисковать и отсиживались на первом этаже.

Рванув на себя створки рамы, есаул открыл окно. Сейчас все решают мгновения, а с этой стороны не так высоко вспрыгивать и под окнами пышные клумбы с цветами – непременным атрибутом каждого англизированного загородного дома. Вскочив на подоконник, Павел шагнул в пустоту и полетел вниз.

Земля жестко ударила по пяткам и, не удержав равновесия, Сарычев упал на бок. Перекатился и начал стрелять с обеих рук по окнам первого этажа, всаживая пулю за пулей в мелькавшие в оконных проемах фигуры. Зазвенело разбитое стекло, кто-то вскрикнул и неожиданно наступила тишина.

Приминая цветы, есаул отполз в сторону, туда, где гуще лежала тень, и, приподнявшись, прислушался. Даже собаки молчат, видимо, напуганные стрельбой. Промахнуться он не мог, но и дуриком ловить пулю не хотелось. Вроде бы на первом этаже было двое? Надо проверить и обязательно найти последнего, чтобы не рисковать, выводя за ворота машину Антуана. Вон она стоит в сторонке, тускло сияя темным лаком кузова. И не обманул ли пристреленный Джейком раненый, сказав, что осталось всего пятеро?

Короткими перебежками, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, каждую секунду ожидая выстрела, Павел добежал до особняка и прижался спиной к стене. Потихоньку дошел до разбитого окна и осторожно заглянул в него.

Убитый бандит лежал на столе. Рядом стоял разбитый телефонный аппарат. Так, еще один готов. Пригнувшись, Сарычев пробрался к следующему окну.

За ним оказался холл. У камина скорчился еще один бандит, прижав руки к животу. «Не боец», – поглядев на него, понял есаул. Где третий? Или их осталось больше? Надо искать, нельзя оставлять за спиной хотя бы и одного.

Обойдя вокруг дома, он никого не обнаружил. Неужели последний охранник сбежал? Но машина на месте.

Подумав, Сарычев решил вернуться в дом – обшаривать сад пустое занятие. К тому же в темноте свободно можно нарваться на выстрел.

В холле все так же лежал притихший навсегда бандит, словно свернувшийся калачиком в надежде согреться у потухающего камина. Обходя одну за другой комнаты, Павел убеждался, что в них, кроме убитых гангстеров, нет никого.

Равнодушно перешагнув через валявшегося у лестницы Джейка, он поднялся на второй этаж. Сквозняк из открытого им окна уже немного вытянул кисловатый пороховой дымок. Под ногами катались стреляные гильзы, валялись щепки и обломки мебели, ковры припорошила пыль исклеванной пулями штукатурки. Зайдя в кабинет, Сарычев взял арбалет и привычно закинул его за спину. Но где же последний? Проходя по комнатам, он насчитал десять убитых, включая Антуана и его телохранителя. Где одиннадцатый?!

Те двое, которые пытались поставить лестницу, так и валяются под окнами и среди них не мог спрятаться тот, кто ему нужен. Где он, убежал в сад?

«Туалеты!» – внезапно понял Павел. Он не осмотрел ни одного туалета и не спускался в подвал, обходя неприятное ему место, чтобы не вызвать дурных воспоминаний.

Туалеты второго этажа были пусты, но на первом одна из туалетных комнат оказалась запертой изнутри.

– Прости, приятель, но у меня не сошелся счет, – усмехнулся есаул и несколько раз выстрелил прямо через дверь. И тут же, как будто с нетерпением ждали этого момента, у ворот на разные голоса завыли собаки, сидевшие на привязи.

Быстро выбежав на улицу, Сарычев сел в авто Антуана и завел мотор. Внезапно навалилась дикая усталость и захотелось спать, уронив голову на руки, лежавшие на баранке. Никуда не гнать машину, никуда не спешить, никого не искать, забыть про все города на свете, не видеть людских лиц, не слышать никаких голосов, а спать, спать. Сладко причмокивая губами, посапывая как в детстве, погрузиться в сновидения и плыть в них к неведомым берегам, где ласковое солнце, прогретый, золотистый песок на берегах лагун, тонконогие пальмы и лазурная вода. А в высоком, чистом, удивительно голубом небе пусть кружат птицы – белые, красные, зеленые. И ни души вокруг…

Тоскливый собачий вой заставил его встряхнуться и поднять голову. Нет, это не собаки. Это завывают сирены полицейских автомобилей, спешащих по дороге из города.

Тронув с места, Сарычев вырулил на шоссе. Вдалеке, чуть покачиваясь, мигали фары полицейских машин.

Усмехнувшись, Павел повернул в другую сторону – бак почти полон, а встречаться с синими мундирами нет никакого желания. Он поедет другой дорогой. Пусть дольше, но она непременно выведет к городу.

Поздно вечером Павел приехал к особняку Хансена. Вышколенный слуга побежал доложить, и вскоре вниз спустился сам хозяин.

– Всегда рад тебя видеть! О, ты разбогател? – Джордж, посмеиваясь похлопал Сарычева по плечу, взглядом знатока окидывая запыленную машину. – Значит, правду болтали, что ты сорвал крупный куш в «Гамбургском петухе»? Отличное авто!

– Это не мое, – устало потерев ладонями лицо, тихо ответил есаул. – Прости, но просто некуда было податься и я вспомнил о тебе. К тому же я хочу отдать долг.

– В чем дело? – недоуменно поднял брови Хансен. – Какие счеты между друзьями? И что это у тебя такое?

Он небрежно ткнул пальцем в висевший на плече Павла арбалет, скорчив гримасу недоумения.

– Старинная игрушка, – объяснил Сарычев. – По моим следам идет полиция. Ты можешь меня приютить?

– Какой разговор? – Хансен взял его под руку и повел в дом. Приостановившись, бросил через плечо слуге. – Машину в гараж! К нам никто не приезжал! Никого не принимать!