Мориса раздражала и беспечная болтовня Дигны, и скрипучие нотки в ее простуженном голосе, и уверенные интонации Генри, и печальное молчание Бланки, которую тот одной рукой обнимал и прижимал к себе. В то же время в глубине души Морис понимал, что эти трое ни в чем не виноваты. Наоборот, он сам перед ними виноват. Из-за кого они здесь оказались? Но теперь, сколько ни мучайся, ничего не изменишь. Раздражение нарастало, и бороться с ним – себе дороже: если бы не это едкое непримиримое чувство, его бы одолело отчаяние.

Пол вздрогнул. Затылком о стенку, толстый капюшон смягчил удар. Кто-то из девочек вскрикнул. Снова толчок, под аккомпанемент тяжелого грохота. Вдали, за каменными стенами, заревела медведка.

Старый костяк земли местами выпирал из-под снега – могучие серые позвонки, изъеденные эрозией пластины каменного панциря. А если смотреть сверху, с большой высоты, древний горный хребет очертаниями напоминал матерого моржа на лежбище.

Узурпированная Анджелой заброшенная избушка и озеро-могильник находились неподалеку от его правой ласты, побитой природными катаклизмами до такой степени, что, если бы этот каменный морж проснулся, ему бы все равно не доползти до Белого океана.

Анджела собиралась добавить к его застарелым шрамам кое-что свеженькое. Осторожно, чтобы с полицейских спутников не засекли… Будь что будет, но живых свидетелей она отсюда не выпустит. Нельзя. Не хотелось ей отказываться от Комнат и удирать с Парка навстречу неизвестности. Никогда не знаешь, где тебя сцапают.

Ей пришлось наносить удары по всем живым объектам, засевшим в пещерах. Как на зачистке.

Первой жертвой стала двухметровая птица-переросток, неопрятный пернатый мешок с жутковато мощными когтистыми лапами. Второй – пара дистрофичных горных козлов. Третьей – уже знакомая сонная медведка. Четвертой – стая сбившихся в кучу остромордых зверушек, тоже пребывавших в спячке. Пятой… А вот это уже интересно!

Лицо залепило снегом. На спину сыплются удары. Такое с ним уже было, но давно – в школе-интернате, когда дрался с мальчишками. Неужели время пошло по кругу и он опять оказался в своем неустроенном детстве?

Наконец избиение прекратилось. Он лежал ничком, полуоглушенный, и даже не пытался подняться. Потом его перевернули, похлопали по щекам, смахнув налипший снег. Он увидел над собой Дигну – та выглядела неважно, правая скула припухла, под носом кровь – и вначале обрадовался, что это не возвращение в детство, а после, вспомнив остальное, прикрыл глаза и слабо застонал от безнадежности.

– Морис, ты что? – испуганно прохрипела Дигна. – У тебя ничего не сломано? Если нет, вставай, надо помочь Генри. Бланку засыпало, вдруг она еще живая.

Тот же самый полутемный пещерный зал, но выглядит, как после взрыва. Генри возится около кучи камней вперемешку со снегом, разгребает обломки. Дигна, присоединившись к нему, в нетерпении оглянулась на Мориса.

Все тело болит, но руки-ноги двигаются. Снег набился и под капюшон, и за шиворот.

– Иди сюда, помогай!

Он подчинился бездумно, просто потому, что это было произнесено повелительным тоном, отметающим любые возражения. Только спросил, отбрасывая в сторону обледенелые камни:

– Что случилось?

– Анджела нас обстреляла.

– Где?.. – он растерянно завертел головой.

– Снаружи. Работай.

Генри скалил зубы – то ли от злости, то ли от боли, ему тоже досталось. Верхнюю часть его лица по-прежнему затенял капюшон, но возле губ запеклась кровь.

– Она все равно убьет нас! – Морису хотелось завизжать от отчаяния. – Какой смысл тогда…

– Тебя ударить или сам успокоишься? – прошипел Генри.

Увидев, что у него перемазано кровью все лицо, Морис еще больше испугался.

– Нет, ну, непонятно, что мы тут можем сделать…

– Уйдем по коридору в глубь скалы. Если Бланка жива, унесем ее с собой. И лучше не паникуй. Хоть я и не киллер, но, если очень надо…

– Рука!

Возглас Дигны пресек назревающую стычку. Из-под снега торчит рука в перчатке, пальцы безжизненно скрючены.

Остальное разгребли в лихорадочной спешке, словно соревнуясь. Бланка была без сознания, глаза прикрыты, в лице ни кровинки, но все еще живая – приложенное к ее губам зеркальце запотело.

– Хорошо, – пробормотал Генри, убирая зеркальце в карман, и взял девушку на руки. – Идем! Дигна, забери фонарик.

– Ой, вдруг у нее позвоночник, тогда нельзя ее так нести…

– А у нас есть выбор? – скривился Генри. – Пошли, живо, а то сюда рвется Анджела!

Сверху снова падали обломки. В пещере, несмотря на сумерки, стало чуть светлее. Анджела пыталась пробить в каменном куполе отверстие достаточно большое, чтобы прошел «торнадо», и дело у нее продвигалось.

Несколько шагов по извилистому коридору с неровным полом, правую лодыжку пронизывает боль, впереди маячит спина Генри, который несет Бланку, и почти ничего не видно, потому что фонарик у Дигны, лишь бы не налететь на них… Все-таки налетел, когда чрево скалы содрогнулось. Они повалились друг на друга, так что получилась куча-мала. Морис замычал от боли, услышал в ответ стоны Дигны и Генри. Молчала только Бланка.

Откатившийся фонарик отбрасывал конус оранжевого света, рассеивая кромешную тьму.

– Вставайте с меня! – прохрипела Дигна.

Генри, не церемонясь, отпихнул Мориса, уложил Бланку на пол лицом вниз, подстелив свой шарф, потом пробормотал:

– Просто чудо!

Морис с изумлением увидел, что он улыбается. Неужели спятил?

– Ты уверен? – утирая рукавом капающую из носа кровь, спросила Дигна.

– Проход в пещеру завалило. Мы отрезаны от Анджелы. Сейчас…

Он стянул перчатки, расстегнул «молнию» на кармане, вытащил небольшую плитку вроде бы шоколада в блестящей обертке.

Из-за перекрывшей проход груды камней от пола до потолка опять донесся грохот.

– Это бомба-глушилка, – пояснил Генри, бросив на пол темный квадратик. – Если Анджела за нами следила, теперь ее шпионы выведены из строя. Времени на разговоры всего ничего, пока она потолок доламывает. Итак, один из нас должен добраться до платформы и слетать за помощью, остальным придется ждать здесь.

– А почему всем вместе не улететь? – ощетинился Морис, догадываясь, куда он клонит.

– Во-первых, платформа будет перегружена. Во-вторых, из-за Бланки. В-третьих, Анджела на своем «торнадо» легко нас догонит. Уйти может только один человек. И она не должна догадаться, что кто-то сбежал, задача оставшихся – заморочить ей голову.

Ага, сразу ясно, кто будет этот один, который уйдет… Морис криво усмехнулся и уставился на лжекиллера в упор, но то ли взгляд получился недостаточно выразительный, то ли Генри было наплевать на его реакцию.

– Платформа эта полудохлая, упадет на самом интересном месте, – гнусаво пробормотала Дигна, прижимая к разбитому носу намокший от крови конец шарфа.

– Других предложений нет. Морис наладчик, будем надеяться, что справится.

Генри полез за пазуху, вытащил коробочку с наклейкой «Смородиновое драже с ментолом», вытряхнул на ладонь миниатюрную капсулу.

– Морис, глотай. Это допинг. Полетишь, как на крыльях ночи.

Морис обескураженно моргал. До него все доходило медленно. Значит, Генри хочет отправить за помощью его! Но почему не сам? Ведь у того, кто сбежит, больше шансов выжить.

– Генри, может, лучше ты? – нахмурилась Дигна. – Пусть ты не наладчик, но зато и не тормоз.

– У меня другая задача, – тот понизил голос до шепота. – Я буду Анджеле зубы заговаривать. Ни у кого из вас это не получится. Я должен заблокировать ее внимание, пока Морис будет удирать. Что бы я ни нес – не удивляйся, не комментируй, не смейся и не считай меня ренегатом, договорились?

– А то не дошло, я же из Мегареала!

– Ты должна позаботиться о Бланке, а иногда что-нибудь говори, обращаясь к Морису, как будто он здесь и ты стараешься привести его в чувство. Все понятно?

– Ага.

– Морис, ты сам примешь допинг или тебе его насильно в пищевод затолкать?