Те, кто поглупее, обычно сразу отправлялись на юг, не принимая в расчет ненадежность транспортного средства. Другие, наиболее пассивные, даже не пытались бежать, ожидали развязки возле дома – к таким Анджела бывала особенно беспощадна.

Этих четверых придется ликвидировать в любом случае, независимо от того, как они себя проявят. Комнаты преподнесли неприятный сюрприз… Хотя могла бы и сама спохватиться, когда увидела на полу свои старые школьные тетрадки – ясно же, что написано там будет не «Анджела Ругис»! Надо было, не мешкая, тащить всю компанию в следующую комнату, подальше от некстати всплывшего компромата.

«Проштрафилась!» – с неудовольствием констатировала Римма-Анджела, употребив привычное конторское словечко.

Хорошо, что Сафина в свое время наткнулась на «ретрозеркало», и они научились пользоваться этой опцией. Видеокамеры в Комнатах не установишь, техника там работать не будет, но с помощью «ретрозеркала» Анджела могла узнать, что делали испытуемые в ее отсутствие.

Были и другие причины для недовольства. Бланка поначалу вызывала у нее симпатию, и она собиралась сделать девчонку младшей соратницей, если та успешно выдержит испытания. Но когда вскрылось насчет Вьянгаса…

Сама виновата! Все жертвы всегда сами виноваты! Римма-Анджела готова была отстаивать эту точку зрения до хрипоты, до победного конца.

О Бланке она теперь думала с ожесточенным раздражением.

Впрочем, об остальном обществе тоже. Они знают правду, поэтому никаких затяжных игр, надо избавиться от них побыстрее и наверняка.

И еще предательство Комнат – тревожный симптом. Порой закрадывалась мысль: вдруг они на самом деле живые, со своей непонятной душой, со своими собственными желаниями? От подобных мыслей Анджелу прошибал озноб, и она в очередной раз давала себе слово, что расстанется с Комнатами, как только найдет тех, кто ей нужен.

Этот участок Моржового хребта она знала неплохо, ей не единожды приходилось охотиться здесь на беглецов.

Платформу припрятали под скальным козырьком, чтобы после забрать, еще и снегом присыпали. Не знают, умники, что на ней установлен потайной маячок. Никто еще не увел ее с концом, хотя многие пробовали.

Раздражение начало понемногу уступать место привычному азарту. В такие моменты она снова становилась ликвидатором-профессионалом, офицером легендарной Конторы Игрек, лучшей ученицей Маршала, а не Шоколадной Анджелой из попсовой Новогодней Службы!

Куда же они подевались?.. В темной вонючей пещере, где прибор засек присутствие солидного количества биомассы, Римма-Анджела обнаружила только спящую медведку. Эта матерая зверюга жила здесь уже давно, оберегая свою территорию от конкурентов.

Хорошо, что дрыхнет. От такого противника даже бронекостюм не спасет. Допустим, когти вряд ли пробьют броню, но ушибов и переломов не оберешься. Как ликвидатор, Римма Кирч специализировалась на людях, а не на хищниках весом в полтонны. Если же медведку пристрелить, экологическая полиция рано или поздно обнаружит ее исчезновение и всполошится – реликтовый вымирающий вид, взят под охрану. Чего доброго, начнут рыскать по окрестностям, доберутся до озера-могильника… Это будет паршиво.

Животное то ли впало в спячку, то ли вовсе сдохло – громоздилось темной мохнатой горой, занимая треть пещеры, и на присутствие человека не реагировало.

Судя по показаниям прибора, жизнь в этой горе еще теплилась. Все равно выглядит устрашающе. Добиться от Комнат интерьера с вот такой звериной шкурой во весь пол?..

Анджела наступила в потемках на чьи-то скользкие ошметки, посветила фонариком: шерстистый кусок кожи с клочьями порванных жил.

Люди-то где? Не могла же медведка всех четверых сожрать за полчаса, так чтобы вообще ничего не осталось – ни рукава, ни ботинка!

Если верить биосканеру, крупных живых объектов поблизости нет. Одно из двух: либо прибор врет, либо что-то их внезапно убило. Обвал?.. Как будто никакого шума не было слышно.

Анджела вскинула голову, с опаской оглядела низкие своды: каменный монолит, если обрушится – мигом раздавит. Черные тени шевелились, отползали, словно потревоженные лучом фонарика жители потемок.

На долю мгновения это на нее подействовало. В детстве она боялась темноты… Хотя, конечно, ерунда, если здесь поселилась медведка – это верный признак, что ничего аномального в окрестностях нет, у животных на всякую такую хрень чутье. Но куда запропастились люди?!

Анджеле не нравилась мысль о том, что они могут ускользнуть и добраться до Космопола, но бесследное исчезновение четырех человек, отдающее чертовщиной, нравилось ей еще меньше. Давний детский страх перед темнотой до сих пор жил в каком-то из закоулков ее души. Одна из причин, почему позарез нужны соратники и вожак.

Участь авантюристов-одиночек всегда ее ужасала. Каким же странным складом характера надо обладать, чтобы ни за кем не идти, не ощущать над собой ничьей мудрой власти и получать удовольствие от такого положения вещей!

Пятясь, она выбралась из пещеры под открытое небо. Проверила: гравиплатформа на месте, под каменным козырьком; машина, управляемая дистанционно с пульта-браслета, висит возле вершины скалы, похожей на указующий перст.

Не могли они сбежать. Просто не на чем. Или… В том-то и дело, что было в запасе одно «или». Телепортация. Крайне редкая для человека способность. Тех, кто это умел, Римма-Анджела могла пересчитать по пальцам.

В том числе Маршал – но ему для этого каждый раз приходилось медитировать и приводить себя в нужное состояние, поэтому после краха вьянгасианского эксперимента им пришлось уносить ноги, позабыв о нетрадиционных способах перемещения в пространстве: тогда было уж никак не до медитации!

Что, если этот загадочный Генри, то ли киллер, то ли не киллер, тоже владеет телепортацией?

Тогда он тот, кто ей нужен.

Тогда их здесь уже нет.

Однако интуиция подсказывала Анджеле, что они все еще здесь, внутри источенного пещерами каменного массива. Дожидаются, гады, когда она уйдет.

Бывает, что приборы врут, а внутренний голос не подводит – этому ее еще Маршал научил. Она послала с браслета команду, и аэрокар опустился на истоптанный медведкой снег, кое-где запятнанный звериной мочой и кровью.

Недобро ухмыляясь, Римма-Анджела забралась в кабину.

Спать, сжавшись в комок, уткнувшись лицом в теплый пахучий мех, уйти от всех передряг в свой личный сонный мирок и ни на что больше не реагировать, сколько бы ни трясли, сколько бы ни пытались разбудить… Кто-то больно ущипнул его за шею, и тогда он все-таки не выдержал, открыл глаза.

Ничего хорошего. Зыбкий сероватый полумрак. Вонь. Опасности.

– Морис, вставай! – шепотом потребовала склонившаяся над ним Дигна. – Она вот-вот очнется.

– Пошли, – поддержал Генри. – Жалко было тебя будить, но время истекает. Мы не ее медвежата, поэтому не исключены осложнения.

– А где Анджела? – моргая, прохрипел Морис.

– Была здесь, постояла и ушла, ты все интересное проспал. Нам удалось ее обмануть.

Медведка вяло пошевелилась, издала глухое рычание.

– Идем, скорее!

Следом за остальными Морис протиснулся в щель. Опять беготня, смертельная игра в прятки с Шоколадной Анджелой, и конца этому не предвидится.

– А ничего, было даже уютно, – поделилась впечатлениями Дигна. – Такая пушистая, как меховая шуба, я так пригрелась, только лучше бы она пахла по-другому, чем-нибудь фруктовой или морской свежестью. От нас теперь тоже пахнет.

Еще одна пещера, на полу то ли булыжники, то ли кости. Новый коридор в скале, на этот раз с наклоном, привел к полуразрушенной беседке посреди просторного каменного колодца с наплывами молочной наледи на противоположной стене. Приглушенный облачным пологом дневной свет после пещерного сумрака резал глаза, Морис зажмурился.

– Подождем здесь, – решил Генри. – Уходить далеко от платформы не стоит. Садимся потеснее, тогда для биосканера мы будем как один крупный живой объект.