– Я здесь. Ты слышишь меня?

Почерневшие губы Элрика не шевельнулись, его рот остался слегка приоткрытым.

Гален должен бы присматривать за ним, защищать его. Но вместо этого он отверг Элрика, совсем о нем не заботился, презирал его.

Быть может, если он сумеет достучаться до Элрика, то сможет убедить его держаться, не умирать. Если сейчас еще не поздно. Гален закрыл глаза, визуализировал уравнение электронного воплощения. Биотек эхом откликнулся на команду, и Гален выбрал в качестве места виртуальной встречи кольцо стоящих валунов на Сууме. Элрик всегда выбирал именно это место.

Электронное воплощение вовсе не походило на обычные, широко используемые магами для связи между собой, заклинания отправки сообщений. Маги абсолютно не понимали принципов его действия. Но с его помощью можно было связаться с другим магом на любом расстоянии и без помощи сверхсветовых передатчиков. Маг будто оказывался в каком-то призрачном месте, где мог мысленно общаться с другим магом. На время действия заклинания оба участника разговора будто выпадали из обычного пространства-времени.

Гален обнаружил, что стоит рядом с одним из высоких, замшелых валунов, свежий бриз наполнял воздух запахом моря. От массивного камня, укрытого ярко-зеленым ковром мха, исходило ощущение жизни и могущества. Как и большинство объектов, видимых участниками электронного воплощения, камень казался необычайно реальным, а его появление здесь – исполненным особого значения.

Гален всматривался в туман, ища Элрика, но смог разглядеть лишь массивные тени других валунов.

– Элрик!

Гален вбежал в круг.

– Элрик!

Гален нашел его в центре круга, Элрик лежал там на густом ковре из мха. В электронном воплощении он выглядел таким, каким себя представлял: полным сил и здоровья, на его теле не было заметно никаких следов ожогов. Глаза Элрика были закрыты, руки сложены на груди, как у мертвеца.

Гален поспешил к нему, опустился рядом с ним на колени.

– Я здесь? Что я могу сделать? Скажи, что мне делать?

Элрик не шевельнулся.

Гален схватил его за плечи, потряс:

– Не умирай! Пожалуйста, ты ведь не можешь покинуть меня.

Тело Элрика оставалось по-прежнему безжизненным.

– Пожалуйста. Я должен сказать тебе… – голос Галена сорвался. – Я знаю, ты должен был подчиняться Кругу. Знаю, что ты не мог открыть мне правды. Во всем, что я натворил, виноват я и только я. Ты учил меня, как быть хорошим магом. Ты относился ко мне намного лучше, чем я заслуживал. Но я… я не следовал в жизни твоему примеру.

Гален изо всех сил старался контролировать свой голос.

– Ты был лучшим учителем, какого я мог себе пожелать, и… больше, чем просто учителем. Я так ценю… все, что ты дал мне, – Гален знал, что он хотел сказать, но слова застыли внутри него.

Он не мог оставить Элрика так, как оставил ее, не произнеся вслух правды. Если он хочет воспользоваться последней возможностью и доставить Элрику хоть немного радости, он должен заставить себя произнести эти слова.

– Я люблю тебя. Люблю сильнее, чем любил когда-либо своего собственного отца.

Лицо Элрика оставалось расслабленным, он никак не реагировал на слова Галена.

Он опоздал. Он не сказал этих слов Элрику тогда, когда это еще можно было сделать. Отпустил Элрика, выпрямился.

Глаза Элрика раскрылись:

– Я тоже должен кое-что тебе сказать.

Губы учителя не двигались, но его глубокий голос, каким-то образом, разносился по всей равнине, эхом отражался от возвышавшихся вокруг них валунов.

Элрик был еще жив. Именно его живое присутствие Гален ощутил в дрожи ярко-зеленого мха, толстым ковром покрывавшего землю. Тяжело сглотнул, кивнул в ответ.

– Я храню еще один секрет. Этот секрет знаем лишь мы с тобой, я никому больше не открывал его. Но ты забыл его, – Элрик пристально посмотрел ему прямо в глаза. – Я не могу рассказать тебе этот секрет, ты должен сам вспомнить его. Это частица тебя, которую ты давно и хорошо спрятал. Я надеялся, что ты к настоящему времени вспомнишь ее, тогда бы я смог быть рядом с тобой и помочь тебе. Но ты не хочешь вспоминать, и я начинаю опасаться, что никогда не захочешь. Я говорю тебе все это потому, что уверен: ты не сможешь стать целостной личностью до тех пор, пока не вернешь эту частицу самого себя.

Гален не понимал, о чем говорит Элрик, да и не стремился понять. Лишь одно сейчас было важно. Элрик умирал, а Гален никак не мог остановить этот процесс. По крайней мере… он мог сказать хоть что-то, необходимое сейчас Элрику.

– Скажи мне. Я не буду ненавидеть тебя, что бы ты мне ни сказал.

– Чтобы по-настоящему понять себя, и по-настоящему контролировать себя, ты должен знать, почему ты делаешь именно то, что делаешь. Какова твоя цель? Зачем ты стал техномагом? Ты ни разу не ответил на этот вопрос удовлетворительно. Возможно потому, что ты повернулся спиной к своему детству, к тому времени, когда закладываются мотивы поступков личности.

– Те годы для меня ничего не значат, – произнес Гален дрожащим голосом. – Моя жизнь началась в тот день, когда я начал жить с тобой.

– Это не так, – сказал Элрик. – Я учил тебя, помогал тебе и направлял твое развитие. Но основы твоей личности заложили твои родители.

Гален покачал головой. Он не хотел попусту тратить эти последние, бесценные мгновения на разговоры о его родителях.

Рука Элрика оторвалась от груди, приподнялась и развернулась ладонью вверх. На его ладони лежало кольцо, тот самый черный, неровный камень в серебряной оправе. Галену показалось, будто он снова вернулся в то место, в тот день, случившийся много лет назад.

Элрик вышел из огня катастрофы, в которой погиб космический корабль, слабое голубоватое сияние щита, окружавшего мага, придавало ему сходство с самой смертью. Позади него, тоже защищенные его щитом, плыли над землей две фигуры. Они лежали на спине и были прикрыты простынями. Их очертания были неправильными, неровными, и сами они были слишком маленькими.

Элрик остановился пред Галеном и вытянул руку, на его ладони лежало кольцо. На мгновение Галену показалось, будто это кольцо находилось в его сердце, а теперь кольцо вырвали из его груди – оно было тяжелым, сверкающим и черным. И, хотя он знал, что это не так, Гален почувствовал, что внутри него что-то изменилось, он будто разлагался, будто распадался на части, будто все вокруг распадалось на части.

Сейчас все это повторялось. Все распадалось на части, превращалось в хаос.

Гален обеими руками сжал холодную руку Элрика, скрывая кольцо внутри его ладони.

– Ты – мой истинный отец. Ты значишь для меня намного больше, чем мои родители когда-либо значили для меня.

– Они – часть тебя. Отчасти благодаря им ты стал тем, кто ты есть, – сказал Элрик. – Но ты стал чем-то большим, нежели они, и ты готов к тому, чтобы стать самим собой и взглянуть в их лица. Только так ты сможешь излечиться, а это – первый шаг в направлении того, чтобы лечить других.

– Ты не можешь умереть. Ты не можешь тоже умереть, – Гален сгорбился над рукой Элрика. – Мы обречены на насилие. Мы тонем в нем. И сейчас я из-за этого потеряю тебя.

– Мое время пришло, – сказал Элрик. – Я буду ждать тебя на той стороне. Но не следуй за мной слишком быстро. И не убивай ради меня.

Гален, дрожа всем телом, раскачивался взад-вперед.

– Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не делай этого.

Элрик был единственным островком определенности в его жизни. Элрик привнес порядок в его жизнь. Теперь Гален чувствовал себя так, будто распадался на части, растворялся в безумии. Прошептал:

– Я не думаю, что смогу жить дальше без тебя.

Когда Гален взглянул вниз, то увидел, что глаза Элрика закрылись, а его руки и грудь частично покрыл ярко-зеленый мох. Мягкие ленточки мха росли, повторяя контуры его тела, зеленой маской обволакивали лицо. Мох сгладил морщины между бровями, покрыл его тонким слоем холодного, зеленого бальзама.

Гален продолжал с силой сжимать руку Элрика. Зеленое покрывало поднялось до предплечья Элрика, захватило запястье, Гален почувствовал под своей рукой его мягкие волосинки, они легонько отталкивали его пальцы. Рука Элрика, которую он сжимал в своей руке, превратилась в комок мха.