Литмир - Электронная Библиотека

Создал под собой платформу, уравнение движения – и платформа понеслась по коридору в противоположном от обсерватории направлении – к комнате Гауэна. По дороге он одно за другим визуализировал несколько уравнений: шары, под завязку заполненные энергией, возникли внутри металлической двери комнаты Гауэна. Сначала металл вздулся пузырями, потом неистовый поток энергии выжег в двери дыру. Гален, пригнувшись, влетел в нее.

Гауэн лежал на кровати. Он спал. Гален крикнул ему, чтобы он просыпался, и, когда Гауэн не отреагировал, перенес его на платформу. На комоде лежал кристалл, который Гауэн использовал для лечения. Гален схватил кристалл и вывел платформу из комнаты.

Пока платформа неслась по коридору, Гален безостановочно тряс Гауэна:

– Просыпайся! Просыпайся!

Создал на ладони огненный шар, помахал им перед носом Гауэна.

Гауэн резко открыл глаза.

– Гален! В чем дело?

Гален сжал руку в кулак, погасив шар, и понял, что не в состоянии выговорить ни слова. Молча протянул Гауэну кристалл.

Гауэн взял кристалл и толчком поднялся на ноги, своеобразным усилием придал себе достойный вид, насколько это было возможно при том, что на нем до сих пор была короткая белая ночная рубашка. Гален встал рядом. Они уже добрались до коридора, ведущего в обсерваторию. Черный дым заволок весь коридор и распространялся во все стороны от перекрестка.

Гауэн взглянул на Галена, раздался звук, похожий на шелест шелковой ткани, и над ним возникло поле щита, потекло вниз, закрывая их. Гауэн создал вокруг них герметичный щит, атмосфера внутри которого оставалась пригодной для дыхания.

Они влетели в облако дыма, понеслись по коридору. У дверей обсерватории Гален уничтожил платформу. Они были здесь одни – Блейлок со спутником, должно быть, зашли внутрь.

Комната была заполнена черным дымом. Гален смог разглядеть машины, укрепленные на стене справа от входа: они выглядели неповрежденными, их округлые контуры все еще окружало голубое сияние. Но кафель обуглился и в некоторых местах раскололся от бушевавшего здесь жара. Сквозь трещины виднелось обожженное основание пола.

– Гляди под ноги, – сказал Гауэн.

Гален оглянулся, посмотрел на стену позади себя. Она почти вся почернела, и кое-где на ее поверхности виднелись застывшие ручейки – в тех местах металл расплавился и потек. В его разуме вспышкой возникло ощущение, что он уже видел подобное раньше. Спустя секунду он вспомнил, где и когда – так выглядели обожженные остатки космического корабля, в котором погибли его родители.

Элрик вынес из огня их тела: они плыли вслед за ним на летающих платформах, покрытые иллюзорными простынями.

Гален принялся за выполнение упражнения на сосредоточение: мысленно визуализировал чистый экран, в его верхнем левом углу загорелась синим светом аккуратно выведенная буква «A». Он визуализировал рядом с «A» букву «B», одновременно удерживая в голове изображение обоих. Потом добавил «C», и принялся удерживать уже три буквы, стараясь, чтобы изображение каждой из них в отдельности было отчетливым, и вся строка при этом оставалась такой же. Но дальше тех букв дело не пошло – его разум отказывался продолжать.

Он не мог потерять Элрика. Не мог.

Впереди него сквозь дым пробивалось слабое синее сияние. Там стояли двое, окруженные щитами. Гален двинулся к ним.

Гауэн, шедший позади него, споткнулся, коротко вскрикнул.

На полу лицом вниз лежал некто, его балахон обгорел настолько, что превратился в лохмотья, кожа под остатками балахона была ярко-красной и во многих местах вздулась пузырями. Человек казался мертвым, но сквозь щит доносились слабые звуки: он неглубоко, хрипло дышал. Неуклюже повернул к ним голову, и Гален увидел, что огонь в некоторых местах уничтожил верхний слой кожи на лице неизвестного, там образовались неровные, вздувшиеся полосы, сияющие черным цветом. Черные глаза пристально взглянули на него. Цирцея.

Гален схватил Гауэна и потащил мимо Цирцеи к двум фигурам, окруженным щитами. Блейлок и Херазад стояли на коленях, склонившись над лежащим между ними на полу большим, черным предметом. Гален не мог понять, что это. Но Блейлок негнущимися руками осторожно перевернул объект, и Гален понял, что это человек. Скрючившаяся фигура лежала на левом боку. С правой стороны в балахоне были прожжены крупные дыры, сквозь которые можно было видеть ногу, бок и руку человека, обожженные до черноты, из-за чего их было трудно отличить от сохранившейся ткани балахона. Но самые сильные ожоги были на голове и плечах – там кожа была совсем черной и походила не на живую, человеческую, а на искусственную. Уши и нос выгорели совершенно, на их месте блестели лужицы вытекающей сукровицы. Глаза человека были закрыты, и это придавало ему сходство с величественной древней статуей – монументом кому-то, давно умершему.

Блейлок поднял на них глаза.

– Гауэн, быстро сюда, – позвал он. Из-под щита его голос звучал приглушенно. – Сделай все, что сможешь.

Гауэн повернулся к Галену. Только тогда Гален заметил, что продолжает с огромной силой сжимать рукой предплечье Гауэна. С трудом заставил непослушные пальцы разжаться.

Херазад встала, и Гауэн занял ее место, растянул свой щит таким образом, чтобы неподвижная черная фигура оказалась внутри него. Сорвал уцелевшие клочья балахона с покрытой красными полосами груди человека, обеими ладонями прикоснулся к ней в области сердца, передавая лежавшему поток исцеляющих органелл. Должно быть, Блейлок и Херазад делали то же самое, хотя в то, что эта почерневшая статуя еще жива, верилось с большим трудом.

Гален заметил, что Блейлок встал рядом с ним. Положил руку на плечо Галена, указывая, что ему следует опуститься на колени рядом с фигурой с противоположной от Гауэна стороны. Гален знал, чего от него ожидали – он тоже должен передать фигуре свои органеллы. Но он не хотел даже смотреть на нее, не хотел прикасаться к ней.

Гален положил обе ладони на грудь человеку. Она оказалась теплой, и слегка поднималась и опускалась в такт быстрым, беззвучным вздохам. Его руки почувствовали едва различимое биение сердца. Гален отвел взгляд от обожженной груди, взглянул на шею, а затем на лицо лежавшего и все сходство того с древней статуей исчезло. Это был Элрик. Обе его щеки были распороты, а само строгое лицо Элрика, его тонкие губы, его знаменитые три морщины между бровями, означавшие серьезное разочарование – все это было сожжено, осталась лишь чернота. Он был вынужден сжаться в комочек на полу, в одиночестве, в то время как его зажаривали живьем.

Гален отогнал от себя эти мысли, посмотрел вниз, на свои руки, визуализировал нужное уравнение. Его ладони начало покалывать – волна органелл хлынула из них в неровно поднимающуюся и опускающуюся грудь Элрика.

Обширные ожоги на лице Элрика заставляли предположить, что он наверняка вдыхал раскаленный воздух. Если поверхность легких у него тоже была серьезно повреждена, то органеллы могут просто не успеть вылечить эти травмы. Гален снова и снова визуализировал уравнение. Органеллы перетекали в тело Элрика, у Галена возникло странное ощущение, похожее на дезориентацию, какое иногда бывает, если резко вскочить на ноги.

Гауэн удерживал над Элриком свой кристалл, с помощью которого он собирал информацию от органелл и направлял их. Глаза его оставались плотно зажмуренными. По щеке сбежала слезинка.

Гален снял пальто, укрыл им Элрика. Он ничем не мог помочь здесь. Как и в тот раз, когда он точно так же он стоял на коленях подле нее, ожидая ее смерти.

Гален не мог сказать, в сознании Элрик или нет. Взял его левую руку. Кожа ладони Элрика была красной, сухой, вздувшейся. Сама рука казалась странным, чужеродным объектом. Галену было тяжело заставить себя даже прикоснуться к ней. Он легонько сжал руку Элрика, потом отпустил. Ничего не изменилось, ладонь учителя по-прежнему безжизненно лежала на его ладони.

Гален наклонился, почти прикоснулся губами к бесформенному, почерневшему уху. У него перехватило дыхание, и он едва смог выдавить из себя слова:

24
{"b":"112822","o":1}