ТАК, видимо, устроен человек — чем он талантливее, тем сильнее в нём чувство нравственного долга.

Вот и Мелехин, когда врачует лес или ухаживает за посадками кедра, вовсе не рассчитывает много заработать на этом. Тот же кедр растёт очень долго и служить должен уже совсем другому поколению россиян. Это специфика работы лесников: они заботятся о благе будущих поколений. Только за последние десять лет площадь зелёных насаждений в Верещагинском лесхозе выросла на полторы тысячи гектаров. Из них восемьдесят процентов составляют ценные хвойные породы…

Но ведь не хочу же я сказать, что для лесника Мелехина деньги не важны? Нет, они для него — вещь важная. Очень даже важная. Но тут надо правильно акценты расставить. Хороший лесник потому и дорожит своим делом и держится за него, что помнит о высокой значимости и благородстве своей профессии. И высаживает новые деревья не ради большого заработка. Как раз наоборот. Он готов сам зарабатывать для лесхоза деньги, чтобы иметь возможность заниматься своим благородным делом.

Выполняя в прошлом году работы государственного заказа, они прекрасно понимали, что правительство региона опять с ними не расплатится. И не дожидались, пока из казны дойдут до них обещанные деньги. В результате такое получилось соотношение: государство им заплатило за ведение лесного хозяйства один миллион рублей, а сами работники лесхоза заработали тридцать миллионов.

Показывал мне директор Мальцев производственную базу лесхоза в деревне Каменка. Особо впечатляет цех по переработке древесины. Когда-то здесь было совхозное овощехранилище. Лесхоз выкупил его у разорённого реформами совхоза. Что сумели — перестроили, поставили станки, наладили переработку древесины, получаемой от рубок ухода. Заработали на этом деньги — быстро провели реконструкцию цеха, наладили надежную вентиляцию, запустили многопрофильный станок для выпуска продукции высокого качества… Опять получили прибыль — построили новый арочный цех, установили первую технологическую линию для производства бревенчатых срубов. Начали добавлять к первой линии станки для выпуска пиломатериалов для этих срубов. Теперь осталось создать цех для сборки оконных блоков и дверей. И можно будет производить комплекты усадебных домов…

У директора Мальцева на этот счет своя арифметика: если кубометр полученной от рубок ухода древесины даст лесхозу хотя бы рубль дохода, то произведенные из этой же древесины пиломатериалы принесут дохода вдвое больше. А «пропустить» этот же кубометр через домостроение будет прибыльнее уже в три-четыре раза.

И региону прямая выгода: деревянный дом предпочтителен не только в экологическом отношении, но и по цене намного дешевле. Добавьте к этому новые рабочие места для жителей деревни, потерявших, было, надежду на будущее. Добавьте расширение налогооблагаемой базы…

Словом, Мальцев рассудил, что в пермском правительстве работникам лесхоза большое спасибо за эту инициативу скажут и охотно выделят дополнительные делянки. Ведь в лесах Пермского края сейчас ежегодно «созревает» приблизительно 20 миллионов кубометров древесины. И надо снимать с зеленой нивы этот урожай. А вырубили в прошлом году втрое меньше. Значит, миллионы кубометров древесины пропадают и превращаются в труху. Хотя должны работать на экономику и на бюджеты всех уровней. Хороший хозяин сам бы пришел в лесхоз и цену на дополнительную древесину скинул бы. Лишь бы не пропадало зеленое золото. Но в агентстве по природопользованию Пермского края думают иначе. Хотите дополнительные делянки? Вот вам приглашение на аукцион. А стартовую цену на древесину заломили такую, что Мальцев посчитал-посчитал и понял: не получится теперь купить новые линии для домостроения.

А подошло время распределять государственный заказ на ведение лесного хозяйства в нынешнем году, и в агентстве решили и тут планку резко поднять. Есть ведь в регионе предприниматели, которые любой ценой хотели бы получить доступ к лесным ресурсам. Так пусть они поборются с лесхозом за государственный заказ. Стали бороться. В итоге Верещагинский лесхоз получил госзаказ на… На каких, думаете, условиях? Теперь государство уже ничего не должно платить за ведение лесного хозяйства. Наоборот: лесхоз ещё обязан приплатить четыреста тысяч рублей за то, что будет ухаживать за государственными сельскими лесами.

Директор лесхоза Мальцев расценил подобные условия как полный абсурд. Но с ходу отказаться от этих условий не смог. Ведь отказ означал бы, что Мелехин и все остальные работники лесхоза останутся без дела. А с другой стороны рентабельность производства и до этого была в лесхозе мизерной. Так что новое абсурдное обременение они могут уже просто не потянуть. И Мальцев, в который уже раз, начинает заново строить прогнозы на будущее, а полной ясности до сих пор нет.

Зато в агентстве по природопользованию весьма довольны. Руководитель агентства Алексей Каменев поделился со страниц пермской прессы ещё одной своей новацией: в управлении лесными ресурсами надо смелее использовать опыт нефтедобывающих стран. Что делают в международной организации экспортеров нефти, если вдруг упала цена на чёрное золото? Правильно: ограничивают добычу нефти, чтобы поднять спрос. А иначе больших денег не заработать.

Вот и мне один из правительственных чиновников популярно объяснил, что нет сегодня другого способа выбраться из тяжелого кризиса. А, прощаясь, спросил:

— Ну что? Убедил я вас?

Да разве речь обо мне? Вы попробуйте лесникам доказать, что это великое благо для экономики, когда зеленое золото Прикамья либо отдают браконьерам, либо превращают в труху.

Вы попробуйте переубедить директора государственного лесничества Николая Мешкова, уверенного, что есть только один верный способ выйти из кризиса — это не мешать людям вроде Мелехина и Мальцева.

А работать они сами вас научат.

НАСТОЯЩАЯ слава долговечна. Сколько их уже было на нашей памяти — великих деятелей, которые не уставали рассказывать народу о своих грандиозных помыслах и делах. Но стоило такому начальнику лишиться высокого чина, как вся значимость персоны улетучивалась словно дым. Будто и не было человека.

А подлинная слава похожа на благородный сплав, который с годами не теряет своей высокой пробы. Разве что начинает с возрастом серебриться. И от этого ценится еще дороже — независимо от должности, которую человек занимал или занимает.

В прошлом году в райцентре Оса отмечали семидесятилетие Бориса Ренёва. В числе других пришли с поздравлениями и бывшие его сослуживцы по Осинскому леспромхозу объединения «Камлесосплав». Кто-то из них тут же припомнил, какой производственной громадой командовал некогда директор Ренёв: тысячу семьсот рабочих и служащих насчитывал леспромхоз.

Ничего себе, удивился один из молодых. Это же раз в двадцать больше персонала сельского государственного лесхоза, которым руководит сейчас Ренёв. То есть его «генеральский» чин стал намного меньше? А ореол известности? Неужто не потускнел? Представьте себе, не потускнел.

А вот некоторые другие начальники за последние годы в глазах местного населения сильно помельчали. Особенно представители власти. Ведь хотят они этого или нет, а люди сравнивают их с Ренёвым.

Взять, к примеру, старожилов посёлка Лесной. Как им не сравнивать свою былую жизнь с теперешней, если весь посёлок страшно обветшал за последние два десятилетия? Попробуй тут не вспомнить время, когда Лесной был одним из шести рабочих посёлков Осинского леспромхоза. Попробуй не вспомнить, с какой настойчивостью Ренёв развивал социальную сферу в каждом из них.