Джейнис снова вышла на связь с очень дерзким предложением:

– Командующая Мать, может быть, нам высадить группу на один из машинных кораблей? Может быть, тогда мы узнаем, что произошло.

Прежде чем Мурбелла успела ответить, над ними взвихрилось свернутое пространство, и из него вывалились четыре огромных корабля Гильдии. Они оказались так близко, что Мурбелле пришлось отдать приказ отойти, чтобы избежать столкновения. Пилот Гильдии едва успел сманеврировать, отклонившись с курса и едва не столкнувшись при этом с кораблем Джейнис. Другой корабль Гильдии вынырнул среди обломков кораблей предыдущей волны атакующего машинного флота.

Один из кораблей Мурбеллы внезапно открыл огонь. Снаряды врезались в борт вблизи носовой части одного из машинных судов, стали видны вспышки разрывов.

Зазвучал сигнал тревоги, Мурбелла ждала сообщений об ответном огне с машинных кораблей. К черту все предосторожности!

– Приготовиться открыть огонь! Всем кораблям приготовиться! Снарядов не жалеть!

Но даже открытие огня не спровоцировало машины на ответ. Их флот остался недвижимым. Пораженные суда машин, даже горевшие, продолжали медленно и бесцельно дрейфовать. Одно из них врезалось в соседний корабль, отскочило, и оба судна завертелись вокруг своей оси.

Вражеские корабли не сделали ни одного ответного выстрела. Мурбелла не верила своим глазам.

Среди всей этой суматохи раздался безмятежный и звучный голос навигатора:

– Оракул Времени прислала нас сюда, чтобы найти командира людей.

Мурбелла подошла к устройству связи:

– Я Командующая Мать Мурбелла из Нового Ордена сестер. Я командую объединенными силами человечества.

– У меня приказ сопроводить вас в Синхронию. Я буду управлять вашими двигателями, свертывающими пространство.

Прежде чем люди Гильдии успели занять свои места, раздалось гудение двигателей Хольцмана, и Мурбелла ощутила знакомый толчок.

– Ты чего-то хочешь от меня? – Эразма, кажется, удивило это требование Дункана. – Но как ты сможешь заставить меня подчиниться?

Губы человека сложились в едва заметную улыбку.

– Если ты действительно понимаешь, что такое честь, робот, то мне не придется ни к чему тебя принуждать. Ты сделаешь то, что надо, и сполна вернешь свой долг.

Эразм пришел в неподдельный восторг.

– Чего же ты от меня хочешь? Разве не достаточно того, что я убил всех лицеделов?

– Вы с Омниусом несете ответственность за куда большие злодейства, чем эти хамелеоны.

– Злодейства? Это было нечто большее, чем злодейство, не так ли?

– Тебе придется кое-что сделать, чтобы загладить свою вину, – все внимание Дункана было сосредоточено на роботе, он не смотрел на мертвых лицеделов, не обращал внимания на грохот за стенами храма, он видел только Эразма. Пол, Чани, Джессика и Юэ молча смотрели на Дункана.

– Я – последний Квизац Хадерач, – сказал Дункан, ощущая свои врожденные способности всеми клетками, всеми нитями ДНК своего организма, – но мне нужно еще очень многое понять. Я уже понимаю людей – может быть, лучше, чем кто-либо другой, но я не понимаю мыслящих машин. Ты должен дать мне повод оставить тебя в покое и не уничтожать, воспользовавшись нынешней слабостью машин. Всемирный разум так бы и поступил.

– Да, это так. Ты – последний Квизац Хадерач. Решение за тобой. – Эразм, казалось, чего-то ждал, оптические сенсоры его вспыхнули, как звезды.

– Есть ли вообще способ не прибегать к уничтожению одной или другой стороны? К фундаментальному изменению Вселенной, к Крализеку. – Дункан задумчиво почесал подбородок. – Флот Омниуса состоит из миллионов мыслящих машин. Они не уничтожены, они просто остались без руководства, правильно? Думаю, что ваша империя состоит из сотен планет, многие из которых непригодны для заселения людьми.

Робот стал расхаживать по залу, переступая через трупы лицеделов, валявшиеся на полу, как марионетки, у которых перерезали ниточки. Одеяние платинового робота развевалось в воздухе.

– Это очень точное замечание. Ты хочешь отыскать всех машин и всех их уничтожить, не пропустив ни одну? Теперь, когда руководство всемирного разума закончилось, некоторые машины за время длительной изоляции смогут развить способность к независимому существованию, как это некогда произошло со мной. Насколько ты уверен в своей способности это сделать?

Дунан внимательно следил за роботом. Несколько раз Эразм оглянулся, и каждый раз на его лице было другое выражение – от пытливой мины до натянутой усмешки. Было ли это проявлением истинного страха, или робот притворялся?

– Ты спрашиваешь, хочу я мира или победы. – Это был не вопрос.

– Я снова повторю: ты сверхчеловек – решать тебе.

– Я прожил очень много жизней, и за этот огромный срок научился терпению. – Дункан глубоко вздохнул, воспользовавшись старым приемом мастеров меча, чтобы привести в порядок свои мысли. – У меня сейчас уникальная возможность сблизить обе стороны конфликта. Люди и машины измотаны войной и ослаблены. Должен ли я выбрать полное истребление машин, как окончательное решение вопроса?

– Или выбрать выздоровление для обеих сторон? – Эразм остановился и повернулся лицом к человеку. – Скажи мне откровенно, в чем состоит дилемма. Омниус удален из Вселенной, и у остатка мыслящих машин сейчас нет руководства. Одним ударом я избавил вас от угрозы со стороны лицеделов. Я не вижу никакой проблемы, какую надо было бы решать. Разве пророчество не исполнилось?

Дункан улыбнулся.

– Так же, как и в случаях с другими пророчествами, они достаточно туманны для того, чтобы убедить любой внушаемый и незрелый ум в том, что все было «предсказано». Сестры Бинэ Гессерит и люди из Миссионарии Протективы были большие мастера на такие штучки, – он пристально посмотрел на робота. – И ты, думаю, тоже.

Эразм был удивлен, но слова Дункана явно произвели на него сильное впечатление.

– И что же ты предлагаешь?

– Так как именно ты занимался «математическими проекциями» и основанными на них «пророчествами», то ты мог писать любые предсказания по своему выбору. Омниус верил всему.

– Ты хочешь сказать, что я состряпал эти пророчества? – спросил Эразм. – Вероятно, я сделал это специально для того, чтобы Омниус мог принять свои твердолобые тупые решения? Может быть, я специально хотел довести дело до такого печального конца? Это очень интересная гипотеза, достойная истинного Квизац Хадерача. – Улыбка на лице робота казалась, как никогда, искренней.

Дункан холодно улыбнулся.

– Как Квизац Хадерач, я знаю, что существуют – и всегда будут существовать, так как я развиваюсь – некоторые ограничения моих знаний и моих способностей. – Он похлопал робота по железной груди. – Ответь мне, ты манипулировал этими пророчествами?

– Люди создали множество проекций и легенд задолго до того, как я начал существовать. Я просто адаптировал легенды, нравившиеся мне больше других, произвел сложные вычисления, которые должны были привести к желаемым проекциям, и скормил их Омниусу. Всемирный разум со своей вечной близорукостью увидел в них ровно то, что хотел увидеть, и ничего больше. Он убедил себя в том, что в «конце» великая перемена потребует от него «победы», а для этого ему нужен был Квизац Хадерач. Омниус научился многим вещам, но лучше всего он усвоил надменность и высокомерие. – Эразм картинно завернулся в плащ. – Не имеет никакого значения, что думали Омниус или лицеделы. Все равно всем здесь распоряжался я.

Подняв руки, робот широким жестом обвел металлические стены главного зала машинного храма, имея в виду город, Синхронию и всю машинную империю.