— Мало-мало слышно звук, высоко-высоко. — Малыш Ку вернулся в тень, сел и с бесстрастным лицом снова принялся есть, — Вроде моя его слышать вчера или позавчера. Моя не уверена.

— А какой он, этот звук?

— Уйоум-уйоум-уйоум! — продемонстрировал Малыш Ку.

— Что? А ну-ка еще раз.

— Уйоум-уйоум! — послушно повторил тот.

— А я ничего такого не слышал, — сказал Саймс.

— Я тоже, — поддержал его Кесслер. — Впрочем, слух у него наверняка получше, чем у нас.

— Очень-очень хорошая слух, — заверил Малыш Ку.

Билл Молит вышел из тени дерева, посмотрел из-под руки на небо и, разочарованный, вернулся назад.

— Мне показалось, что он подражает звуку летящего геликоптера.

— И мне.

Саймс пристально вгляделся в слепящее небо.

— Нам только галлюцинаций не хватало, — сказал Кесслер. — С чего бы здесь взяться геликоптеру? Спасательная станция не получила от нас сигналов с просьбой о помощи. У нас ведь не было возможности послать их.

— А не мог ли Томсон послать сигнал бедствия со «Стар Куин» до того, как его передатчик разлетелся вдребезги?

— Нет. Метеорит отправил его на тот свет мгновенно.

— Едва ли это был геликоптер, — решительно сказал Саймс и вернулся к прерванной еде.

— Я тоже так думаю.

— Моя слышать звук, — упорствовал Малыш Ку. — Уйоум-уйоум.

Больше они об этом не говорили. Звук не повторился, а если и повторился, они его не услышали. Билл Молит провел с миссис Михалич очередной сеанс лечения, который стал теперь ежедневным ритуалом. У Сэмми всегда наготове была вода, вазелин, эфир. Григор благодарил Молита взглядом. Миссис Михалич всякий раз неизменно произносила:

— Зами-ша-диль-на! Мой большой збазиба!

К вечеру цепочка людей неожиданно остановилась, да в таком (месте, где особенно густо переплелись ветви и стебли окаймлявшей тропинку растительности. Фини надрывался от лая. Саймс с собакой уже скрылись за крутым изгибом тропинки, а Малыш Ку задержался у самого поворота.

— В чем дело, Эликс? — крикнул Кесслер, который шел позади всех.

В голосе Саймса, когда он ответил ему, звучали сомнение и настороженность.

— Да вот Фини разошелся. Так передо мной и выплясывает. — И тоном повыше: — Уймись ты, кобель безмозглый, чего доброго порвешь мне штанину!

— Ты там поосторожнее, Эликс. Этот пес не дурак.

— Знаю. Только понять не могу, почему он так бесится.

— Нет ли чего подозрительного впереди?

— Ровным счетом ничего. Мне отсюда виден весь путь до следующего поворота. Тропа свободна.

— Нам нельзя возвращаться! — крикнул Кесслер. — Мы должны идти только вперед. Не трогайся с места. Мы подтянемся к тебе и, что бы там нас ни ожидало, встретим это вместе,

— Ничего не получится, — донесся голос Саймса. — Мы все на тропе не поместимся. Придется мне действовать одному.

— Может, опасность миновала? — с надеждой предположил Кесслер. — Ведь Фини вроде бы успокоился.

Его слова тут же опроверг яростный захлебывающийся лай.

Саймс упавшим голосом произнес:

— Слышали? Это я попытался шагнуть вперед.

— Мне не нравидзя, — заявила миссис Михалич, проявив неожиданное чутье. — Лудше бы…

Она умолкла, потому что снова заговорил Саймс, на этот раз обращаясь к Малышу Ку, единственному, кто его сейчас видел.

— Подстраховывай меня. Понравится это Фини или нет, а я все-таки двинусь вперед.

В тот же миг Фини залился таким бешеным лаем, как никогда прежде, но чуть погодя лай этот перешел в жуткий вой убитого горем пса. Одновременно раздался странный треск, шум точно от обвала и короткий приглушенный вскрик Саймса. Потом наступила тишина, нарушаемая только жалобным повизгиванием собаки.

Малыш Ку оглянулся назад и сказал:

— Упала в яма.

Сунув Сэмми свой пистолет, Кесслер прохрипел:

— Стой здесь и охраняй нас с тыла.

Он, а следом за ним Молит обогнали остальных и выскочили за поворот. Впереди, в четырех-пяти ярдах от них во всю ширину тропинки, пересекая ее, зияла черная яма. По эту сторону ямы вдоль ее края метался Фини, издавая горлом какие-то непривычные звуки: стоны вперемежку с рычанием. Веки его покраснели, шерсть на загривке вздыбилась.

Бросив на землю мачете, Молит лег на живот и осторожно пополз к неровному краю обвала.

— Держи меня за ноги, слышишь?

Он потихоньку, дюйм за дюймом, продвигался вперед, попутно сильным шлепком отбросил в сторону Фини, наконец подполз к яме, и под его тяжестью земля на ее краю осела и начала осыпаться. Глянув вниз, он увидел лишь беспросветный мрак.

— Эликс!

Никакого ответа.

— Эликс!!!

Молчание.

Еще громче:

— Эликс, ты жив?!

Снова ничего, только с большой глубины доносилось слабое непонятное постукивание. Молит ощупью нашел рядом с собой камень, бросил его в яму и начал медленно считать. Ему показалось, что время тянется бесконечно долго, пока он наконец не услышал, как камень упал на дно. Постукивание и шуршание снизу сразу же стали громче. Эти звуки навели его на мысль о чем-то огромном, одетом в хитиновый панцирь. О гигантском крабе.

— А может, упав, Эликс потерял сознание, — нарушил молчание Кесслер, который, вцепившись в ботинки Молита, находился в двух ярдах от ямы.

— Боюсь, дело тут похуже.

— Он мертв?

— Надеюсь.

— Ты что, спятил? Как это понимать: ты надеешься, что он мертв?

— Яма очень глубокая, — ответил Молит. — Это ловушка. А на дне какое-то чудовище поджидает добычу.

— Ты в этом уверен? — Кесслер дышал с трудом.

— Я слышу, как оно там шевелится.

— Моя тоже слышит, — подтвердил Малыш Ку с невозмутимым выражением на плоском смуглом лице. — Она делает «стук-стук»

Кесслер оттащил Молита назад. Тот встал и стряхнул с себя землю.

— Чтобы спуститься в эту яму, нам понадобится большой моток веревки.

Кесслер лег животом на тропинку и сказал:

— А теперь ты меня держи. — Он пополз вперед, и когда его голова оказалась над ямой, во весь голос крикнул вниз:

— Эликс! Эликс! Ты меня слышишь?

Из зловещей черноты не последовало никакого ответа — оттуда слышались только звуки, которые издает при движении существо, одетое в панцирь. Кесслер ползком вернулся назад, встал на ноги и вытер с лица пот. У него был вид человека, которому наяву снится кошмарный сон.

— Мы не можем уйти, не попытавшись сделать хоть что-нибудь.

— Связать стебли и получайся длинный-длинный веревка, — предложил Малыш Ку. — Моя пойдет вниз.

— Тебе даже из бумажного кулька не выбраться, — зарычал на него Молит. — Если уж кто спустится в эту яму, так только я.

— Много вес, — решительно возразил Малыш Ку, бесстрашно взирая на широкую волосатую грудь Молита. — Слишком много.

— Он прав, — сказал Кесслер. — Ты тяжелей его вдвое. Спуститься в эту преисподнюю должен самый из нас легкий.

— Значит моя, — заявил Малыш Ку, рассматривая такую возможность с вежливым безразличием.

Потрясенный Кесслер был на грани отчаяния.

— Если Эликс действительно погиб, командую теперь я, — продолжал он. — А у меня нет полной уверенности, что Малышу Ку следует спускаться в эту яму.

— Почему? — спросил Молит.

— Это может привести к еще одному несчастному случаю. Кроме того, если на дне засела какая-то тварь, ясно, что для обороны ему недостаточно иметь при себе только мачете. Он должен будет прихватить и пистолет. Один мы уже потеряли. Он внизу, с Эликсом. А если мы потеряем и второй…

— Останется один-единственный, — подсказал Молит. — Тот, который ты пока отдал Сэмми.

Кесслер удрученно кивнул.

— С одним пистолетом и без компаса наши и без того ничтожные шансы добраться до станции практически сведутся к нулю.

— Есть компас, — сообщил Малыш Ку, показывая прибор, о котором шла речь. — Она падать возле яма. Моя поднимать.

Вид компаса несколько успокоил Кесслера, и он наконец принял решение.

— Риск — благородное дело. Спустим его в яму с горящим факелом, но лишь до той глубины, с которой удастся разглядеть, что делается на дне. А потом прикинем, можно ли тут что-нибудь предпринять.