— К тому же выводу пришла и Детра:

— Похоже, ты прав.

— Думаешь, на этот раз они и в самом деле поженились?

— Не знаю. Впрочем, какая разница? Ты же хотел заставить Этана страдать. Теперь он увидит, как она умрет.

Хьюстон нерешительно кивнул, невидящим взглядом уставившись в желтоватые обои на противоположной стене.

— Есть еще одно обстоятельство, Хьюстон. Он повернулся.

— Очевидно, молодая миссис Стоун давно беременна.

Мишель и Этан сидели в ресторане на втором этаже отеля «Святой Марк». Они занимали столик у большого, закругленного вверху окна в конце зала. Внизу плыл бесконечный поток шляпок и котелков. Пешеходы пересекали Бродвей, из экипажей выходили пассажиры. Сгущались сумерки. В ресторане становилось все многолюднее. Вскоре вспыхнули газовые фонари, заливая улицу желтым светом.

Молодоженов никто не тревожил. Всем своим видом они давали понять, что хотят побыть вдвоем. Только официант несколько раз подходил поменять тарелки на белоснежной льняной скатерти. Этан заказал ростбиф с картофелем и морковью, Мишель выбрала цыпленка с салатом. Этан запивал еду красным вином, Мишель потягивала из бокала белое.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты почти ничего не съела.

Мишель отодвинула тарелку.

— Я не голодна. — Мишель нерешительно взяла бокал.

— Что-нибудь с ребенком?

— Нет, ребенок в порядке. — Она помедлила, набираясь смелости, и наконец спросила: — Этан, ты в самом деле хочешь завтра сидеть со мной в редакции?

— Не знаю, как насчет сидения в редакции, мне бы не хотелось мешать, но придется пойти с тобой. Если, конечно, ты не решишь бросить работу в «Кроникл». Другого выхода нет.

— Я должна работать.

— Работать тебе ни к чему, — заявил Этан. — Я владелец серебряного рудника.

Мишель рассмеялась:

— Я вышла за тебя не ради денег.

— И я женился на тебе не ради твоих денег.

— Какое счастье! Я получаю всего сорок пять долларов в неделю.

— Больше, чем полагается федеральному маршалу.

— Тебе вообще незачем работать, — напомнила Мишель.

И все-таки он работал. По той же причине, что и Мишель, хотя Этану оказалось труднее смириться с ее доводами.

— Я исправлюсь, — пообещал он. Мишель взяла его за руку.

— Знаю. Когда-нибудь мы с тобой пойдем послушать, как Сюзан Б. Энтони и миссис Стэнтон говорят о правах женщин. Мир меняется, мистер Стоун.

Скривив губы в сухой усмешке, он заметил:

— А потом вам, чего доброго, захочется голосовать. Пристальный взгляд и молчание Мишель были более чем красноречивы.

— О Господи… — вздохнул Этан.

Изображая сочувствие, Мишель потрепала его по руке.

— Возьми, — сказала она, пододвигая мужу свою тарелку, — доешь. Тебе надо набираться сил.

Мишель поднялась с постели и осторожно побрела в ванную. Держась рукой за поясницу, она налила в стакан воды, но не стала пить ее сама, а отнесла в спальню. Обойдя кровать, она подошла к креслу, где сидел Этан, и протянула ему стакан. Этан молча взял его, Мишель приложила ладонь к его лбу.

— У тебя жар, — заметила она, зажигая лампу. — Тебя давно тошнит?

— Почти час, а может, чуть дольше. — Он глотнул воды, ощутил, как судорожно сжался желудок, и прикрыл глаза. — Мне не хотелось будить тебя.

— Напрасно. Я же поклялась не оставлять тебя «в болезни и в здравии».

Этан слабо улыбнулся.

— Я не думал, что пройдет всего три дня после нашей свадьбы, и нам придется проверять это. — Он отпил еще воды и прополоскал рот, прежде чем глотнуть. Едва вода достигла желудка, вновь последовала болезненная судорога.

Мишель снова вышла в ванную и вернулась с мокрым полотенцем. Она вытерла Этану лицо, затем свернула полотенце и положила на лоб.

— Может быть, послать за врачом? Скажем, за Скоттом Тернером — он уже осматривал меня по поводу ребенка.

Этан вернул ей стакан.

— Мне не нужен врач. Это всего лишь несварение — я съел свой ужин и большую часть твоего. И потом, не стоило смешивать вина. Утром все будет в… — Внезапно его глаза широко раскрылись, а лицо стало пепельно-серым. Схватив со лба влажное полотенце, он вскочил и бросился в ванную.

Даже через закрытую дверь до Мишель доносились звуки опустошающей желудок рвоты. Она погладила себя по животу и обратилась к ребенку:

— Вот и хорошо, что мы не стали есть этого цыпленка. Подождав еще несколько минут, Мишель вошла в ванную. Этан стоял, привалившись к умывальнику. Она принесла ему чистую ночную рубашку и вытерла шею, лицо и плечи.

— Наверное, еда была несвежей, — предположила Мишель. — Скорее всего — цыпленок.

Этан кивнул, радуясь, что не стал заставлять Мишель есть за ужином и жалея о собственном аппетите. Он пошатнулся, удивленный собственной слабостью, и позволил Мишель увести себя в спальню. Он направился к креслу, но Мишель настояла, чтобы он лег в постель.

— Если кто-нибудь и должен провести ночь в кресле, — заявила она, — так это я.

Этан вновь удивился, обнаружив, что не желает спорить. Он лег на бок и свернулся калачиком. Мишель укрыла его двумя одеялами.

— Может, заказать тебе чай с тостом? — предложила она. — Когда меня тошнит по утрам, это хорошо помогает.

— Я же не жду ребенка.

Мишель села рядом и пригладила волосы на виске Этана.

— Ты уверен? Мир меняется, мистер Стоун. Он закрыл Глаза.

— Как смешно!

Утром Этану стало лишь немногим лучше. Мишель собиралась на работу тихо, чтобы не потревожить его. Но когда она вышла из гардеробной, одетая в простое серое платье с белым воротничком, заколотым брошью, Этан уже натягивал брюки.

— Ну нет! — возмутилась Мишель. — Немедленно ложись!

— Если ты уходишь, я с тобой.

— Не глупи, Этан. Ты слишком плохо себя чувствуешь, чтобы тащиться за мной в редакцию.

В ее словах была немалая доля истины.

— Тогда оставайся здесь, ухаживай за мной.

— Ты не так серьезно болен. — Мишель собрала на затылке волосы и аккуратно уложила их. Ее очки лежали на столе. Надев их, Мишель стала наблюдать поверх проволочной оправы, как Этан сражается с пуговицами на рубашке. — Этан, прошу тебя, ложись! Я уже договорилась с портье, кто-нибудь придет проведать тебя днем. В гостиной есть горячий чай и тосты, и если захочешь — джем и апельсиновый сок. Если ты ляжешь, я принесу поднос сюда.

— Я не пущу тебя в «Кроникл» одну.

— Чего ты боишься? Что Хьюстон застрелит меня на улице? Мы в Нью-Йорке, Этан. Такого здесь не бывает.

Этан сел. Его пустой желудок по-прежнему стискивала судорога, все мускулы ныли, как после длительного приступа болезни.

— И потом, ты подумал, сколько времени тебе придется быть моей тенью? Несколько недель, месяц, полгода, год? Если через два года Хьюстон так и не решится напасть на меня, хватит ли тебе такого срока, чтобы убедиться в моей безопасности? Да, я помню, о чем мы говорили, Этан» но я надеялась, что наш брак продлится вето жизнь. Если же ты будешь повсюду следовать за мной по пятам, мы не протянем вдвоем и месяца!

Этан вскинул голову, сердито прищурившись.

— А если я не буду повсюду следовать за тобой по пятам, ты не проживешь и недели! Ну что такое неделя, полгода или год по сравнению с сорока или пятьюдесятью годами? Я хочу быть с тобой до конца жизни, Мишель. Тебе от меня не отделаться!

Мишель молчала. Ее глаза наполнялись слезами. Она подняла очки повыше на лоб и вытерла глаза.

— Я опять становлюсь эгоисткой? — пробормотала она. — Мэри-Фрэнсис была права. О, Этан, что будет, если я окажусь плохой женой?

Он слабо улыбнулся и похлопал ладонью по кровати рядом с собой. Когда Мишель села, он обнял ее за плечи.

— Ты будешь замечательной женой. Мишель недоверчиво взглянула на него.

— Подожди лет пятьдесят, Мишель, и я докажу тебе это.

Из редакции «Кроникл» ей прислали работу домой. Уже несколько месяцев Мишель была избавлена от необходимости носиться по городу в поисках удачной темы для статьи. Теперь она чаще копалась в газетах и книгах в поисках сведений или проводила интервью, а не спешила к местам происшествий. Ей помогали несколько репортеров, собирая подробности событий. Мишель казалось, что компромисс найден удачно.