Рене говорил Изабелле:

– Вот такая жизнь по мне. Насколько приятнее быть со своей семьей, чем находиться при дворе.

– Однако вы очень любите встречаться с вашей сестрой королевой.

– Я всегда рад видеть Мари. Но теперь она сама может о себе позаботиться.

– Кажется, Карл тоже.

– Знаете, моя мать и Мари оказывают на него сильное влияние. Он очень переменился, Изабелла. Появление крестьянской девушки из Домреми произвело на него огромное впечатление. Говорят, она убедила его в том, что он – законный сын короля.

– Сомнительное благо, – отозвалась Изабелла. – Или ты сын безумного короля и имеешь право на корону, или в твоих жилах не течет эта дурная кровь и ты не имеешь никаких прав. Весьма тяжелый выбор.

– Только не для Карла. Он убежден, что надел корону по праву. Кажется, он пробудился от своей всегдашней апатии, хотя и несколько поздновато. Он в самом деле думает лишь о том, как освободить страну и вернуть ей былое процветание.

– Возможно, Карлу это удастся, если ваша сестра поможет ему.

– Не забывайте про мою мать.

– Ну, разумеется. Может, Франция и дождется лучших дней.

Иногда Рене отправлялся в очередной поход. Тогда в замке воцарялось уныние. Но зато возвращение господина вызывало такую радость, что по силе она могла сравниться (как говорила Теофания) разве что с печалью во время его отсутствия.

Однажды в январе, за два месяца до того, как Маргарите исполнилось два года, в замок прибыли посыльные.

Они принесли дурные вести. Умер отец Изабеллы, герцог Лотарингский.

Горе Изабеллы несколько смягчала мысль о том, что к ней – единственной дочери герцога – перейдет герцогство. С наследованием этих обширных и богатых владений жизнь семьи полностью переменится. Рене, разумеется, станет герцогом Лотарингским, а это будет означать, что Лотарингия и Бар объединятся. Из ничем не примечательного мелкого сеньора Рене превратится в богатого и влиятельного вельможу.

Так все и вышло. Поместья перешли к единственной дочери герцога, и жизнь семьи круто переменилась.

Первым делом семья собралась переезжать из Понт-а-Муссона в Нанси. Там они поселятся в замке, в котором провел свои последние дни герцог, и заживут по-новому – так, как предписывает их нынешнее положение.

– Ну вот, – заявила Теофания, – так-то лучше. Наконец-то сын мадам Иоланды заживет подобающим образом.

В детской началась жуткая кутерьма, когда детям объяснили, что они переезжают в Нанси. Жан засыпал взрослых вопросами, а Луи и Иоланда слушали, широко открыв глазенки. Даже малютка Маргарита сообразила, что происходит нечто необыкновенное. Теофания была рада, что у нее есть такая толковая помощница, как Агнесса, – столько обрушилось хлопот.

– Агнесса прекрасно ладит с детьми, – сообщила старая нянька госпоже Изабелле. – Я целиком могу на нее положиться. Помяните мое слово, она будет чудесной матерью, когда придет срок. Материнство ей самим Господом предназначено.

– Она хорошая девушка, – ответила мадам Изабелла. – Теперь у нас имеются средства, и мы подыщем ей подходящего мужа.

– Я попрошу Господа приискать ей кого-нибудь получше, – сказала Теофания. – Она заслужила это.

Все это было так приятно! Семья пришла в восторг от замка в Нанси и от доставшихся им сокровищ. Только теперь им самим стало ясно, как скудно жили они в замке Кер. Новый дом показался детям просто гигантским.

– Теперь уже немного похоже на то, как я жила у госпожи Иоланды, – хвасталась Теофания. – Господин Рене наверняка помнит.

Изабелла могла бы на это ответить, что она тоже выросла в роскоши, да и вообще – нынешними переменами семья обязана ее наследству.

Но скоро пришла беда.

Однажды в замок прибыли гости. Когда Рене и Изабелла узнали штандарт герцога Бургундского, у обоих защемило сердце от недоброго предчувствия.

Сам герцог не приехал. Да они и не ждали, что столь значительная персона прибудет вот так, попросту: о его визите протрубили бы герольды. Не следовало забывать, что теперь Рене и герцог враги. Бургундец объявил во всеуслышание, что глубоко осуждает Рене за то, что тот со своими людьми пришел на помощь Орлеану в дни осады.

Визитеров приняли радушно, согласно обычаю, и угостили вином в парадном зале. Затем гости перешли к сути дела.

А дело заключалось вот в чем. Рене и Изабелле предписывается оставить замок Нанси как можно скорее, а Рене должен отказаться от титула герцога Лотарингского. Приняв этот титул и сочтя Изабеллу единственной наследницей ее отца, господин Рене упустил из виду одну важную вещь. Во Франции действует Салический закон, согласно которому лен не передается по женской линии. По закону титул и все состояние должны перейти старшему племяннику почившего герцога – Антуану графу де Водемону, ближайшему родственнику усопшего по мужской линии.

– Неправда! – воскликнула Изабелла. – Я – дочь своего отца. Он все завещал мне.

– Мадам, – последовал ответ, – граф де Водемон с этим не согласен. Равно как и герцог Бургундский.

– Герцог Бургундский! Это совсем не его дело.

– И тем не менее он не согласен.

Рене глубоко опечалился. Вот и кончилось недолгое затишье. Все очень просто: герцог мстит ему за поддержку арманьяков. Более того, Бургундец намерен утвердиться в Лотарингии, а затем стать и правителем всей Франции.

Глаза Изабеллы засверкали от ярости.

– Убирайтесь отсюда и передайте своему господину, что Лотарингия принадлежит мне… нам. Мы не отдадим ни клочка этой земли!

– Мадам, будьте осторожны в выражениях… Господин герцог настроен весьма решительно.

– Возвращайтесь к герцогу Бургундскому и графу де Водемону! – воскликнула Изабелла. – Если им нужна Лотарингия, пусть придут и возьмут ее.

Итак, семейная идиллия кончилась, началась война за лотарингское наследство.

Теофания сокрушенно покачала головой – надо же, как оно повернулось.

– Не лежит у господина Рене душа к этому делу, – сказала она Агнессе. – Если бы принимать решение довелось ему самому, он бы отдал все Водемону. Недаром, моя милочка, люди говорят: если хочешь жить спокойно, живи в мире с герцогом Бургундским.

– Я не могу уважать француза, который воюет против своих соотечественников.

– Это давняя история, дорогуша. Отца герцога Бургундского убили люди дофина… Так что они первые начали. Правда, еще до того бургундцы умертвили герцога Орлеанского. Ох уж эти семейные распри. Я их всегда терпеть не могла. Будь я на месте Господа, взяла бы всех этих арманьяков и бургундцев да отшлепала как следует.

Агнесса засмеялась, представив себе Всемогущего в роли няньки.

Но она тоже понимала, что тучи над их головами сгущаются. Раньше девушка была безразлична к политике, но после явления Жанны д'Арк Агнесса стала интересоваться государственными делами. Она увлеченно слушала рассказы о том, как Дева укрепляла боевой дух дофина. Однако борьба за Лотарингию, конечно, дело сугубо частное.

– Следует исправить Салический закон, – сказала она Теофании.

– Ну, разумеется, следует, – согласилась нянька. – Когда я думаю о женщинах нашей семьи… – Теофания, конечно, имела в виду семейство Анжу, которому служила с юных лет. – Да, скажу я тебе, Агнесса, наши женщины в битве показали бы себя не хуже мужчин… А то бы и больше толку от них было, если ты хочешь знать мое мнение. Господь видел это, когда послал нам Деву. И вот гляди, что она сделала. А если бы ей стали толковать о Салическом законе, а?

– Но к Деве этот закон едва ли имеет отношение, – заметила Агнесса.

– Салический закон, – не слушая, продолжала Теофания, – как будто госпожа Изабелла не имеет все права на то, что оставил ей ее батюшка. И при чем тут вообще герцог Бургундский, хотела бы я знать.

Шли дни. Изабелла пребывала в страшном беспокойстве. Она постоянно поднималась на стену и через бойницу вглядывалась в даль, надеясь увидеть возвращающегося Рене с войском. Она ждала, что он победит в битве и тем самым защитит их право на владение Лотарингией.