Самолет приземлился в аэропорту Франкфурта-на-Майне. Уолтер и Молли с интересом оглядывались по сторонам, прислушивались к незнакомой им речи. Уолтера особенно поразил гигантский рост молодых немцев. Даже самый маленький из них был как минимум на голову выше юного ирландца.
В Эрфурт решили ехать через Вюрцбург – город, в котором родители Лиона жили после раздела Германии.
Лион предлагал отправиться на железнодорожном экспрессе. Но Джастина, узнав, что Вюрцбург расположен как и Франкфурт на реке Майн, уговорила отправиться туда на корабле. Лион немного удивился – для него был непривычен такой вид транспорта. Но потом, подумав о том, что спешить им все равно некуда, решил не отказывать жене в удовольствии.
Путешествие начиналось просто великолепно. Они плыли на небольшом теплоходе по тихой спокойной реке. С обеих сторон открывались живописные пейзажи Баварии. То там, то тут возвышались невысокие холмы, настолько аккуратно поделенные на прямоугольники виноградных наделов, что все это напоминало большой макет. Время от времени на горизонте появлялись полуразрушенные стены средневековых замков, которые с грозным видом возвышались над окрестностями. Иногда виднелись высокие колокольни готических соборов с острыми, вонзающимися в небеса кровлями.
Вскоре они подплыли к Вюрцбургу – красивому средневековому городу, раскинувшемуся по обе стороны Майна и соединенному массивным средневековым каменным мостом. Все дома были крыты черепицей, и поэтому город краснел в широкой просторной долине, напоминая гигантскую площадку, посыпанную свежим дробленым кирпичом. Только изредка на красном фоне зеленели медные крыши католических костелов.
– Какая красотища! – восхищенно проговорила Молли.
И Джастина порадовалась за нее, потому что раньше девочка предпочитала не высказывать свои впечатления вслух.
– Интересно, а почему твои родители выбрали именно Вюрцбург? – спросила Джастина у Лиона.
– Не знаю, – Лион пожал плечами, – я и сам не раз над этим думал. Скорее всего это – рок. В этом чувствуется какая-то предначертанность судьбы.
– Почему? – удивилась Джастина.
– Дело в том, что оба города: и Эрфурт и Вюрцбург – основаны в одном и том же году. Так во всяком случае считается. А поэтому они – ровесники.
– Это действительно интересно, – согласилась Джастина.
– И вообще в их истории очень много общего. Но самое главное, их раздел после образования ГДР был не первый в истории.
– Вот как! – удивилась Джастина. – А когда же еще это было?
– Я не знаю точно, – Лион пожал плечами, – но дело в том, что Эрфурт считается протестантским городом, там все соборы – кирхи, а Вюрцбург – католическим. Все, что вы видите перед собой – это костелы.
– Тогда почему же ваши родители переехали сюда? – поинтересовался Уолтер. – Ведь тут горожане исповедовали не их веру.
Голос Лиона стал серьезным:
– Потому что после последней войны они больше не верили в Бога.
В это время их теплоход причалил к небольшой пристани, которая выдавалась в сторону воды из гранитной стены, укреплявшей берег.
У Уолтера перехватило дыхание: над пристанью на высоком холме возвышалась огромная старинная крепость с массивными, выложенными из камней, бастионами и большим дворцом, защищенным еще одним рядом высоких стен. Всем хотелось побыстрее попасть в Эрфурт. Их влекло туда неизведанное, ведь долгие годы Восточная Германия была спрятана как бы в «черный ящик». Со странным чувством, смесью недоверчивого удивления и облегчения, пересекали они на машине бывшую границу, следы которой пока еще нетронутыми оставались на этой земле. Бывшие заграждения, шлагбаумы вызывали чувство позора и стыда. А опустевшие КПП, вышки, пустота вокруг них, навевали страх.
Так и казалось, что сейчас кто-то выйдет на дорогу с автоматом в руках, остановит их, начнет допрашивать, дотошно проверять документы. Но вот наконец граница осталась позади, и впереди открывались бескрайние поля.
Казалось: все то же самое. Но Уолтер сразу же обратил внимание на то, что машин стало намного меньше, да и выглядели они как-то странно: непонятных допотопных моделей, с ржавыми бамперами и помятыми крыльями. Довольно скоро они подъехали к Эрфурту. Город очень сильно напоминал Вюрцбург, но в отличии от первого, он растекался по долине большой грязной лужей ржавой воды: черепичные крыши домов были почерневшими от времени, старые дома повсеместно требовали капитального ремонта и реставрации. Кое-где, правда, встречались аккуратно отреставрированные фасады, но в основном, особенно в стороне от центральных улиц, здания поражали взгляд неухоженностью. После яркой пестроты западных городов, улицы Эрфурта показались им серыми и мрачными. На стенах домов отсутствовала реклама, было очень мало уличных кафе и прочей «атрибутики» западного образа жизни.
Как и повсюду в Европе, центр был в основном закрыт для проезда автомобилей и превращен в сплошную пешеходную зону. Среди торопящихся горожан двигались угловатые красные трамваи, которые просто на удивление громко скрипели и стучали.
К радости Лиона, центральные улицы города были в хорошем состоянии. Дома отреставрированы, везде была чистота и порядок. Здания, которые только собирались реставрировать, стояли в лесах, затянутые синей пластиковой пленкой. Шикарные фасады напоминали о былом могуществе и благополучии Эрфурта.
Уолтер и Молли заметили, что вокруг очень много храмов, монастырей и часовен. Это было им особенно приятно, потому что напоминало их далекий родной Дублин.
Джастина и Лион также с интересом всматривались в каждое здание, в каждого человека, который встречался им на улице, отмечали про себя любую мелочь.
– Все это, наверное, производит на тебя тягостное впечатление? – спросила Джастина у мужа.
– Как раз наоборот, – улыбнулся он. – Возможно это смешно, но я ожидал увидеть гораздо худшее. Конечно, не хватает всякого рода мишуры, но я прекрасно понимаю, что пройдет год-два, и ее здесь будет гораздо больше, чем у нас. В этом можешь не сомневаться. Но самое главное люди…
– Что люди? – не поняла Джастина.
– Как что? – удивился Лион. – Посмотри на их лица.
Джастина остановилась посреди улицы и оглянулась по сторонам.
«Лица как лица, – подумала она. Что он имеет в виду?»
Она повернулась к своему мужу. В глазах ее была растерянность. Лион посмотрел на Джастину и объяснил:
– Они улыбаются!
Питер и Ольвия вернулись с Айоны переполненные впечатлениями, которыми им не терпелось с кем-нибудь поделиться. Еще в самолете, когда они летели из Глазго, они договорились, что сразу же после приезда устроят небольшой вечер и пригласят на него Хартгеймов.
Всю обратную дорогу Питер жаждал встречи с Джастиной, во время которой он надеялся показать ей, что он все-таки настоящий мужчина. Ему действительно удалось взять себя в руки, и разрыв с ней он теперь уже не переживал так остро. Но потерять ее навсегда было для него страшнее всего на свете, а поэтому Питер надеялся стать ей верным другом, который не претендует ни на что большее.
Сразу же по возвращении Ольвия принялась готовить ужин, а Питер позвонил к соседям, чтобы пригласить их.
Когда же горничная Хартгеймов объявила ему, что миссис и мистер вместе с детьми уехали в Германию, новость эта для Питера была, говоря банально, как гром среди ясного неба.
Он повесил трубку растерянный и опустошенный. Надо сказать, что отсутствие Джастины и Лиона расстроило также и Ольвию. Ведь она надеялась немного развеяться, до того так заняться серьезной работой по выполнению своего контракта, обсудить свои планы со свежими людьми, послушать их мнение, посоветоваться, показать свои эскизы, поделиться впечатлениями. Но расстраивалась она недолго.
«Нет, так нет!» – подумала Ольвия и в тот же вечер, едва успев распаковать вещи, уединилась в своей комнате, которую заранее, еще до отъезда, переоборудовала в мастерскую. Здесь она расставила вдоль стен свои многочисленные эскизы и воскрешая с помощью их в памяти яркие впечатления, с головой ушла в работу.
