Глава XV
А.Б.П. (Агентство по Беспокойствам и Прочему) – Помощь Сомневающимся, «Спасем Робкого!» и предупреждение завистливым – Можно ли использовать хор из греческих трагедий? – Учитель фехтования без учеников – Сколько стоят приветствия на вокзале
Смерть жены глубоко потрясла дона Танкреди. Какое-то время он напрасно верил, что может справиться с горем, но вскоре вынужден был убедиться, что это ему не по силам. И тогда он вспомнил об одной из многочисленных форм избавления от горя и неприятностей, обрушивающихся на богатых людей; об одной из тех организаций, которые кишат в местах, охваченных несчастьями. Читатели, вероятно, уже поняли, что мы говорим о А.Б.П. (Агентстве по беспокойствам и прочему).
Речь идет о следующем: подобно тому, как в некоторых странах существует профессия плакальщиц, которым платят за то, чтобы они плакали и убивались вместо других, – точно так же существует профессия того, кто беспокоится о делах и несчастьях других. Этим занимаются работники Агентств по беспокойствам; их работа, если кто не знает, протекает следующим образом: у кого есть какое-нибудь беспокойство и он, имея деньги, не желает это беспокойство испытывать, он обращается в Агентство, ясно излагает причины своего беспокойства, платит определенную сумму, которая варьируется в зависимости от степени беспокойства, и уходит; теперь он спокоен, ему не о чем беспокоиться. Есть кому беспокоиться вместо него.
Итак, Агентство поручает дело какому-либо из своих служащих, с учетом, разумеется, его личных качеств, и он берет на себя беспокойство на период времени, какой пожелает заказчик. И тогда работник принимает озабоченный вид; он часто вздыхает и время от времени вспоминает о причинах своего беспокойства, бормоча про себя подходящую фразу, вроде: «Господи, вот влип!», либо «И как я только из этого выпутаюсь?», и тому подобные; а заказчик, освободившись от переживаний, о них даже и не вспоминает.
Агентство, кроме того, занимается и смежной деятельностью, как например, утешает удрученных, подбадривает робких, подталкивает нерешительных, и так далее. Вы видели хоть раз объявления в газетах, в которых говорится, например: «Требуется энергичный, и пр., и пр.»? Так вот, это наше Агентство ищет работника в отдел Помощи Нерешительным. Наглецы, желающие заработать, могут найти работу в Агентстве, которое направит их в отдел: «Спасем робкого!» Для удрученных наше филантропическое учреждение имеет специальных штат философов, либо, по желанию, очень веселых людей, которых сдает напрокат своим клиентам.
Когда дон Танкреди в сопровождении своей дочери Эдельвейс вошел в грандиозное здание могущественной организации, швейцар попросил их подождать несколько минут и провел их в маленькую приемную. На стенах висели плакаты с надписями:
Вы, у кого неприятности, утешьтесь, потому что у всех неприятности, переживания и заботы: у кого две любовницы, у кого жена и любовница, у кого незаконный ребенок, кому приходится спать и со служанкой и с хозяйкой; у кого дочь – мать-одиночка, кто хочет сделать аборт, – не вешайте нос!
На другом плакате было:
Вниманию завистливых. Когда вы видите красивые элегантные пары на прогулке, не завидуйте им; быть может, он по уши в дерьме; быть может, они больше не любят друг друга; быть может, она ему изменяет; подумайте о том, что за несколько мгновений до выхода, свежие и элегантные, они наговорили друг другу кучу гадостей.
На третьем, под заголовком «Долой волю!» значилось:
Человек, который страдает, плачет и отчаивается, – это человек с сильной волей, потому что это означает, что он не сдается и хотел бы изменить ход событий; безвольный человек не страдает, потому что покоряется ударам враждебной судьбы.
В приемной были и другие ожидающие.
– Вы, – говорил один приставала чрезвычайно чопорному господину, – ищете утешителя?
– Нет, – отвечал господин, – я ищу невежу.
– Чтобы побить его по щекам?
– Ничего подобного. Чтобы выставлять за дверь непрошеных посетителей. Я слишком любезен, и мне приходится терпеть визиты надоедливых гостей. Сколько раз я желал быть хамом, чтобы сказать назойливому посетителю все, что я о нем думаю, и выставить его за дверь! А я в конце концов обхожусь с ним очень вежливо и приветливо. И вот наконец я решился обратиться сюда, где имеется все, чтобы сделать жизнь удобной, и как раз ожидаю прихода требующегося мне хама, которого вызвали уже два часа назад.
– Однако, он не торопится, – заметил его собеседник с усмешкой.
Но чопорный господин довольно улыбнулся.
– Это настоящий хам! – сказал он. – Как раз то, что мне нужно. Как только он придет, я скажу ему, чтобы он избавил меня от вас.
Дверь открылась, и показался какой-то гнусный тип в шляпе.
– Кто этот болван, который меня звал? – крикнул он.
– Сомнений нет, – пробормотал чопорный господин, – это именно он. – И согнулся в почтительном поклоне: – Это я, к вашим услугам, – сказал он с сияющей улыбкой.
Он сделал шаг в сторону, уступая дорогу вошедшему.
– Вперед! – резко сказал тот.
И когда чопорный господин собирался сказать ему, чтобы тот избавил его от назойливого соседа, который вцепился в него мертвой хваткой, хам дал ему здоровенного пинка под зад.
Какой-то старик молча плакал.
– Вы, – сказал ему дон Танкреди, – наверное, очень несчастны.
– Это так, – воскликнул старик, ища глазами того, кто это сказал.
Дон Танкреди продолжал:
– Можно узнать, почему вы плачете?
– Потому что я не знаю, найду ли я то, чего хочу.
Услышав, что его просят рассказать подробнее, несчастный старик начал:
– Дело в том, что я тоскую по прошлому, не могу примириться с теперешней жизнью и хотел бы вернуть прошлые времена. Чтобы создать хотя бы иллюзию этого, я ищу кого-нибудь, кто бы вечером, когда темнеет, проходил под моими окнами и кричал: «Четвертый выпуск “Трибуны”! Падение правительства Криспи! Умер папа Лев XIII! Изобрели телеграф!» А потом, полчаса спустя, он прошел бы, неся на плечах один из тех длинных шестов, которыми когда-то зажигали газовые фонари.
Некто, стоявший в глубине приемной, услышав разговор, вышел вперед:
– Несчастный старик, успокойся! Ты нашел, кого искал. Это я.
– Как так? – сказал старик. – Вы же были здесь со мной, искали то, чего вам недостает в жизни, а теперь…
– Да, – пояснил тот, – то, чего мне недостает, это возможность громко высказаться среди народа. А вы мне такую возможность даете. Каждый вечер я буду объявлять о смерти Льва XIII, говорить об изобретении телеграфа и о падении правительства Криспи. И потом, я хотел бы попросить вас об одном одолжении.
– Я вас слушаю.
– Если позволите, по четвергам и воскресеньям я хотел бы объявлять о падении правительства Пеллы.
– Хорошо бы! – отозвался старик.
В этот момент выступил еще один человек, который обнял первых двоих:
– Друзья, давайте объединим наши три несчастья и будем счастливы.
– Охотно, – сказал ностальгирующий старик, – но в чем заключается ваше несчастье?
– О почему ты со мной не на «ты»?
– Ладно: в чем заключается твое несчастье?
– Мое несчастье, – объяснил тот, – состоит в том, что я слишком умен, а ничто так не притягивает и не очаровывает ум, как глупость. Об этом говорит и Оскар Уайльд. Я приходил сюда как раз для того, чтобы найти глупца. А нашел двоих. Пойдемте!
– Ур-ра! – закричали двое других.
Трое несчастных, которые теперь стали неразлучными друзьями, взялись под руки и вышли, танцуя неистовый кекуок, а швейцар с галунами уже подходил к Эдельвейс со словами:
– Пожалуйста, пройдемте.
* * *
Когда девушка представила своего отца директору Агентства, тот велел принести увеличительное стекло, внимательно рассмотрел нового клиента и промолвил:
– Малюсенький, но изящный.
