Прошло несколько дней. Чжан Сю ежедневно устраивал в честь Цао Цао пиры. Однажды Цао Цао пьяный вернулся в свою опочивальню и спросил приближенных:

— В этом городе есть девицы?

Его племянник — Цао Ань-минь, догадываясь о желании дяди, шепнул ему:

— Вчера вечером возле кабачка ваш недостойный племянник видел одну женщину, совершенную красавицу. Я узнал, что это жена Чжан Цзи, дяди Чжан Сю.

Цао Цао велел привести ее. Вскоре женщина предстала пред ним. Это была действительно красавица. Цао Цао спросил ее имя.

— Я ваша служанка, жена Чжан Цзи, из рода Цзоу, — ответила красавица.

— Вы знаете меня?

— Я давно наслышана о вашей славе, — отвечала госпожа Цзоу. — Счастлива видеть вас в этот вечер и поклониться вам.

— Только ради вас я принял повинную Чжан Сю и не уничтожил его род, — продолжал Цао Цао.

— Я поистине тронута вашей милостью, — прошептала красавица, склоняясь перед ним.

— Встреча с вами величайшее счастье для меня, — уверял ее Цао Цао. — Я хочу, чтобы сегодня вы разделили со мной ложе, а когда я возвращусь в столицу, вы будете наслаждаться богатством и почетом.

Госпожа Цзоу снова поклонилась. Эту ночь она провела вместе с Цао Цао в его опочивальне.

— Боюсь, что мое длительное отсутствие покажется подозрительным Чжан Сю, — сказала она Цао Цао. — Да и люди осудят меня.

— Завтра мы уедем с вами в мой лагерь, — успокоил ее Цао Цао.

На другой день он перебрался за город и приказал Дянь Вэю охранять шатер. Никто не смел без разрешения входить туда. Цао Цао целыми днями веселился с госпожой Цзоу и не помышлял о возвращении домой. Слуги Чжан Сю донесли об этом своему господину.

— Злодей Цао Цао опозорил меня! — бесновался Чжан Сю и позвал на совет Цзя Сюя.

— Этого нельзя разглашать! — предупредил его Цзя Сюй. — Подождем, когда Цао Цао выйдет из шатра, и тогда…

На другой день к Цао Цао явился Чжан Сю и сказал:

— Многие из тех воинов, что сдались вам, разбегаются. Я просил бы расположить их среди ваших войск.

Цао Цао согласился. Чжан Сю привел свои войска и поставил их среди лагерей Цао Цао. Теперь ему оставалось ждать удобного момента для нападения на Цао Цао. Это было нелегким делом. Чжан Сю боялся силы Дянь Вэя и призвал на совет своего военачальника Ху Чэ-эра. Этот Ху Чэ-эр был человеком необыкновенным. Он обладал такой силой, что с грузом в пятьсот цзиней мог пройти за день семьсот ли.

— Самое страшное у Дянь Вэя — его алебарда, — сказал Ху Чэ-эр. — Пригласите его завтра к себе и напоите допьяна, а когда он будет возвращаться, я вместе с сопровождающими его проникну к нему в шатер и выкраду алебарду. Тогда этот человек будет неопасен.

Чжан Сю очень обрадовался. Он привел в готовность воинов, вооруженных луками и стрелами, и затем устроил все так, как советовал Ху Чэ-эр.

Цао Цао в ту ночь пьянствовал в своем шатре с госпожой Цзоу. Вдруг он услышал какие-то голоса и ржание коней. Он приказал узнать, в чем дело, и ему доложили, что это ночной дозор из войск Чжан Сю. Цао Цао ничего не заподозрил. Когда уже приближалось время второй стражи, в лагере снова поднялся сильный шум. Цао Цао донесли, что загорелись повозки с сеном.

— Кто-нибудь уронил искру, — промолвил он — незачем поднимать тревогу.

Однако вскоре огонь вспыхнул со всех сторон. Цао Цао встревожился не на шутку и вызвал Дянь Вэя, но тот, пьяный, спал глубоким сном.

В это время войско Чжан Сю подошло к воротам того лагеря, где находился Цао Цао. Грохот гонгов и барабанов разбудил Дянь Вэя, он вскочил, но не нашел своей алебарды и выхватил у какого-то воина меч. Конные и пешие латники с длинными копьями наперевес ворвались в лагерь. Дянь Вэй отважно бросился вперед и зарубил более двадцати всадников. Конных воинов сменили пешие. Со всех сторон, как заросли тростника, поднялись копья. Дянь Вэй был без лат, и ему нанесли много ран. Он сражался отчаянно до тех пор, пока у него не сломался меч. Тогда он поднял правой и левой рукой двух врагов и бросился с ними на осаждающих его. Так он убил еще восемь-девять латников. Другие не смели приблизиться и только издали осыпали его стрелами. Дянь Вэй упорно защищался, но враг уже ворвался в лагерь с другой стороны. Копье вонзилось в спину Дянь Вэя. Он несколько раз громко вскрикнул, на землю хлынула кровь, и он испустил дух. Но еще долгое время никто не осмеливался войти в передние ворота.

Пока Дянь Вэй удерживал врага, Цао Цао на коне бежал из лагеря через задние ворота. За ним пешком следовал его племянник Цао Ань-минь. Одна из вражеских стрел угодила Цао Цао в правую руку, в коня тоже вонзились три стрелы. К счастью, конь был великолепным скакуном из Даваня и вскоре вынес всадника на берег реки Юйшуй, но Цао Ань-миня настигли враги и изрубили в куски.

Цао Цао с конем бросился в реку и добрался до противоположного берега. Тут вражеская стрела попала коню в глаз. Конь упал. Старший сын Цао Цао, по имени Цао Ан, отдал отцу своего коня. Цао Цао ускакал, а Цао Ан пал от шальной стрелы. Так Цао Цао спасся. По дороге ему повстречались некоторые военачальники с остатками разбитых войск.

В это время часть цинчжоуских латников Сяхоу Дуня, воспользовавшись моментом, принялась грабить деревню. Защищая население, Юй Цзинь перебил многих грабителей. Те разбежались и принесли Цао Цао весть о том, что Юй Цзинь поднял мятеж и напал на них. Цао Цао охватило смятение.

Вскоре подоспели Сяхоу Дунь, Сюй Чу, Ли Дянь и Ио Цзинь. Цао Цао рассказал им о мятеже Юй Цзиня и решил с войсками двинуться ему навстречу.

Юй Цзинь, узнав о приближении войска Цао Цао, приказал строить лагеря.

— Цинчжоуские воины обвинили вас в мятеже, — сказал ему кто-то. — Почему бы вам не объяснить Цао Цао, как было дело? Может быть, вам не пришлось бы строить укрепленные лагеря.

— Надо успеть хорошо подготовиться, чтобы устоять против врага, — отвечал Юй Цзинь. — Объяснить — дело маленькое, отбить врага — дело большое!

Едва только войска Юй Цзиня расположились в лагерях, как Чжан Сю напал на них с двух сторон. Юй Цзинь сам выехал вперед и завязал бой. За ним и его военачальники вступили в сражение. Армия Чжан Сю была разбита. Ее преследовали более ста ли. Силы Чжан Сю окончательно истощились, и он перешел к Лю Бяо.

Цао Цао делал смотр своим войскам, когда Юй Цзинь явился к нему и рассказал, как его оклеветали.

— Вы не испугались клеветы и, действуя смело, превратили поражение в победу! — восхищался Цао Цао. — Кто из древних полководцев может сравниться с вами?

Он подарил Юй Цзиню золотую чащу и пожаловал титул хоу, а Сяхоу Дуня порицал за отсутствие в его войсках повиновения.

В честь погибшего Дянь Вэя Цао Цао устроил жертвоприношения. Он сам оплакивал храброго воина и, обращаясь к военачальникам, говорил:

— Я потерял старшего сына и любимого племянника, но не скорблю о них так, как о Дянь Вэе!

Все были растроганы.

На другой день Цао Цао отдал приказ о возвращении в Сюйчан.

Когда Ван Цзэ прибыл в Сюйчжоу, Люй Бу пригласил его во дворец и прочитал императорский указ. Ему пожаловали титул Умиротворителя Востока и преподнесли печать с поясом. Ван Цзэ вручил ему также личное письмо Цао Цао. Люй Бу был очень польщен уважением, которое ему оказывал Цао Цао.

В это время в Сюйчжоу прибыл гонец с известием, что Юань Шу объявил себя императором, что он уже построил Восточный дворец и скоро прибудет в Хуайнань, чтобы выбрать императрицу и наложниц.

— Мятежник, как он посмел это сделать! — в гневе вскричал Люй Бу.

Он приказал казнить гонца, а Хань Иня заковать в цепи. Затем он послал Чэнь Дэна к Цао Цао передать благодарность за полученные милости и в специальном письме просил утвердить его, Люй Бу, в должности правителя Сюйчжоу. Хань Инь был отправлен в Сюйчан вместе с Ван Цзэ.

Цао Цао, узнав о том, что Люй Бу отказался породниться с Юань Шу, очень обрадовался. По его приказанию, Хань Инь был казнен на базарной площади.

— Люй Бу — это жадный волк, — говорил Чэнь Дэн. — Он храбр, но глуп и непостоянен, его следовало бы поскорее убрать.