— Теперь уж ничего не поделаешь! Они далеко, — ответили четверо военачальников.
— Но ведь у Лю Бэя все воины пешие, они не могут двигаться быстро! Мы должны их догнать, будь они на суше или на воде! — вскричал Цзян Цинь. — Сюй Шэн и Дин Фын пусть скачут с донесением к ду-ду Чжоу Юю, чтобы он снарядил в погоню самое быстроходное судно, а мы будем преследовать Лю Бэя по суше!
Сюй Шэн и Дин Фын помчались к Чжоу Юю, а Цзян Цинь, Чжоу Тай, Чэнь У и Пань Чжан со своими отрядами понеслись вдоль берега реки.
Добравшись до Люланпу, расположенного неподалеку от Чайсана, Лю Бэй немного повеселел. Они шли вдоль по берегу, в поисках переправы. Река была широкая, однако нигде не видно было ни одной лодки. Лю Бэй опять понурил голову.
— Вы вырвались из пасти тигра, господин мой! — успокаивал его Чжао Юнь. — А теперь, когда мы у своей границы, беспокоиться не о чем… Не может быть, чтобы Чжугэ Лян не подготовил переправу.
Но Лю Бэй совсем загрустил. Ему вспомнилась роскошь, в которой он жил в последнее время, и слезы невольно потекли у него по щекам.
Потомки по этому поводу сложили такие стихи:
Лю и Сунь, как известно, породнились на этом прибрежье.
Долго здесь довелось им и в довольстве и в роскоши жить.
Кто мог ведать, что дева бросит вызов всей Поднебесной,
Чтобы через Лю Бэя своему честолюбью польстить.
Лю Бэй велел было Чжао Юню отправиться на поиски лодки, но тут ему доложили, что позади клубится огромное облако пыли. Лю Бэй поднялся на холм и вдали увидел преследователей.
— Сколько уж дней бежим мы без отдыха! — вздохнул он. — И люди и кони устали, а за нами все гонятся! Умереть и то спокойно не дают!
Крики преследователей приближались. И вдруг у берега появилось десятка два быстроходных судов под парусами.
— Какое счастье! — воскликнул Чжао Юнь. — Скорей, скорей!
Лю Бэй, госпожа Сунь, Чжао Юнь и воины — все побежали к судам. К великому удивлению Лю Бэя, навстречу ему из каюты вышел человек в шелковой повязке и в одежде даоса; улыбаясь, он сказал:
— Успокойтесь, господин мой! Чжугэ Лян давно ожидает вас здесь.
На всех судах были цзинчжоуские воины, переодетые торговцами. Радости Лю Бэя не было границ.
Тут на берег прискакали преследователи. Кивнув в их сторону, Чжугэ Лян сказал:
— Я все это предвидел! — и крикнул: — Эй вы, возвращайтесь-ка к своему Чжоу Юю и передайте ему от меня, чтобы он больше не расставлял ловушек с красавицами!
С берега полетели стрелы, но суда уже были далеко. Так Цзян Цинь и все остальные остались ни при чем.
Однако вскоре Лю Бэй и Чжугэ Лян услышали оглушительные крики и увидели множество приближающихся к ним судов. На одном из них развевалось знамя Чжоу Юя — он сам отправился в погоню за Лю Бэем. Слева шли суда под командой Хуан Гая, справа — Хань Дана. Казалось, они вот-вот настигнут беглецов.
Чжугэ Лян приказал причалить к северному берегу, сойти всем на землю и идти вперед. Но Чжоу Юй тоже высадился и продолжал погоню. Все его воины шли пешком, только сам Чжоу Юй и его военачальники были на конях.
— Что это за местность? — спросил Чжоу Юй.
— Граница Хуанчжоу, — ответили воины.
Отряд Лю Бэя шел недалеко впереди, и Чжоу Юй во что бы то ни стало решил его нагнать. Но тут вдруг загремели барабаны, и из ущелья вышли воины. Их вел Гуань Юй. Чжоу Юй от неожиданности растерялся и повернул назад. Гуань Юй бросился за ним. Справа и слева на врагов напали отряды Хуан Чжуна и Вэй Яня и отогнали их. Когда потерпевший поражение Чжоу Юй садился на свой корабль, он услышал насмешливые возгласы:
— Эй, Чжоу Юй! Ловко ты это устроил! Дал своему врагу красавицу-жену, а войско свое потерял!
— Всем на берег! Уничтожить Лю Бэя! — в бешенстве закричал Чжоу Юй.
Хуан Гай и Хань Дан насилу отговорили его.
«Провалился мой план! — в отчаянье думал Чжоу Юй. — Как же теперь мне показаться на глаза своему господину?»
У него вырвался пронзительный крик, рана снова открылась, и он упал. Военачальники бросились к нему на помощь — Чжоу Юй был без сознания.
Вот уж поистине:
Он дважды хитрил и дважды был одурачен.
Позор унося, как туча, от гнева был мрачен.
О дальнейшей судьбе Чжоу Юя рассказывает следующая глава.
Глава пятьдесят шестая
из которой читатель узнает о том, как Цао Цао пировал в башне Бронзового воробья, и о том, как Чжугэ Лян в третий раз разгневал Чжоу Юя
Итак, Чжоу Юй на берегу реки потерпел поражение от Чжугэ Ляна и вынужден был бежать, потеряв большую часть своего войска. От волнения и гнева рана его снова открылась, и он без чувств упал на землю. Военачальники с трудом привели его в сознание.
Суда отчалили от берега. Чжугэ Лян не разрешил их преследовать. Он вместе с Лю Бэем возвратился в Цзинчжоу, и там они пышно отпраздновали победу. Военачальников щедро наградили.
Чжоу Юй ушел в Чайсан, а Цзян Цинь и его воины вернулись к Сунь Цюаню в Наньсюй. Сунь Цюань рвал и метал от гнева, он хотел назначить Чэн Пу на должность ду-ду и послать его против Цзинчжоу. В этом решении Сунь Цюаня укрепило и письмо Чжоу Юя. Однако Чжан Чжао возражал.
— Ни в коем случае сейчас не выступайте против Цзинчжоу! — сказал он. — Не забывайте, что Цао Цао дни и ночи думает о том, как бы отомстить нам за поражение у Красной скалы. Только страх, что вы с Лю Бэем действуете заодно, еще сдерживает его. Но стоит вам, господин мой, в припадке гнева рассориться с Лю Бэем, как Цао Цао воспользуется этим и нападет на вас. И тогда наше положение будет очень тяжелым!
— А разве у нас нет шпионов из Сюйчана? — добавил Гу Юн. — Едва лишь они разведают, что вы не в ладах с Лю Бэем, как Цао Цао тут же постарается перетянуть его на свою сторону, а Лю Бэй не задумываясь перейдет к нему, потому что он боится Восточного У. Если это случится, когда же мы обретем покой? Нет! Сейчас благоразумнее всего отправить в Сюйчан письмо и просить Цао Цао назначить Лю Бэя правителем округа Цзинчжоу. Это удержит Цао Цао от похода на нас и смягчит недовольство Лю Бэя. Потом мы как-нибудь постараемся натравить их друг на друга, а сами воспользуемся этим и нападем на них.
— Задумано неплохо! — согласился Сунь Цюань. — Только не знаю, кого мне послать в Сюйчан?
— Тут есть один человек, который преклоняется перед Цао Цао, — подсказал Гу Юн.
— Кто он? — спросил Сунь Цюань.
— Хуа Синь, — ответил Гу Юн.
Сунь Цюань послал Хуа Синя с письмом в Сюйчан.
Прибыв в столицу, Хуа Синь узнал, что Цао Цао уехал в Ецзюнь, чтобы отпраздновать там сооружение башни Бронзового воробья. Хуа Синь также отправился в Ецзюнь. В честь этого события туда съехалось множество гражданских и военных чиновников.
Это было весною пятнадцатого года Цзянь-ань [210 г.].
Величественно возвышалась над рекой Чжанхэ башня Бронзового воробья. Справа и слева от нее стояли еще две башни высотою в десять чжанов каждая. Одна из них называлась башней Яшмового дракона, другая — башней Золотого феникса. Все три башни соединялись между собой мостами. Повсюду сияло золото и лазурь.
Цао Цао, одетый в шелковый халат, в драгоценном, шитом золотом головном уборе, опоясанный яшмовым поясом и в украшенных жемчугом башмаках, восседал на возвышении. Чиновники толпились у подножья башни. Цао Цао желал полюбоваться искусством своих военачальников в стрельбе из лука. В ста шагах в стороне, на ветке тополя, повесили дорогой халат из красного сычуаньского шелка, а под ним поставили мишень. Военные чины разделились на две группы. Те, кто принадлежал к роду Цао, были в красных халатах, остальные — в зеленых. Все они восседали на конях и держали наизготовку резные луки и длинные стрелы.
