Гань Нин не осмелился ввязаться с ним в бой и отступил. Шамока выпустил стрелу и попал беглецу в голову. Гань Нин так и бежал со стрелой. У него едва хватило сил добраться до Фучикоу, но тут он опустился под деревом на землю и умер. А на дереве сидели вороны и сразу же с карканьем слетели на труп.

Узнав о гибели Гань Нина, Сунь Цюань сильно опечалился и приказал торжественно похоронить полководца. Позже в честь него построили храм и совершали там жертвоприношения.

Потомки сложили о Гань Нине такие стихи:

Во время нападения князя Шамоки на Гань Нина император Сянь-чжу успел захватить Сяотин. Войско Сунь Цюаня разбежалось.

Сянь-чжу собрал своих воинов, но среди них не оказалось Гуань Сина; тогда он приказал Чжан Бао и другим военачальникам отправиться на поиски пропавшего.

А с Гуань Сином случилось вот что. Врезавшись в ряды противника, он лицом к лицу столкнулся с Пань Чжаном. Увидя убийцу своего отца, Гуань Син первым напал на него. Пань Чжан бежал и скрылся в горах. Гуань Син стал его искать. Незаметно стемнело, и он сбился с дороги. К счастью, взошла яркая луна, и ему удалось добраться до небольшой деревушки. Он спешился и постучался в ворота. Из дому вышел старик и спросил, кто приехал.

— Я воин, сбившийся с дороги, — отвечал Гуань Син. — Не найдется ли у вас чего-нибудь поесть?

Старик впустил Гуань Сина в дом. Комната была освещена свечами, и на стене висело изображение Гуань Юя. Гуань Син горько заплакал и поклонился изображению.

— Почему ты плачешь, воин? — спросил старик.

— Это мой отец, — сказал Гуань Син, указывая рукой на изображение Гуань Юя.

Старик низко поклонился юноше.

— За что вы так почитаете моего отца? — спросил Гуань Син.

— У нас здесь издавна почитают духов, — отвечал старик. — А Гуань Юю мы поклонялись еще при его жизни и тем более теперь, когда он стал духом! Я только и мечтал о том, чтобы поскорее пришли войска царства Шу и отомстили за него! Ты, его сын, явился к нам первым, и на народ наш снизойдет счастье!

Старик подал Гуань Сину вино и еду. Потом расседлал и накормил его коня.

Миновало уже время третьей стражи. И вдруг послышался стук в ворота. Старик вышел спросить, кто там, и оказалось, что это Пань Чжан. Он тоже просился на ночлег. Едва он показался в дверях, как Гуань Син узнал его и, выхватив меч, закричал:

— Стой, злодей!

Пань Чжан в страхе подался назад, но в дверях стоял воин с лицом, напоминающим спелый финик, с красными, как у феникса, глазами, с вьющейся бородой и пушистыми бровями. На нем был зеленый халат и золотой панцырь, а в руке обнаженный меч. Узнав Гуань Юя, Пань Чжан испуганно вскрикнул; дух мгновенно растаял. Но в этот момент опустился меч Гуань Сина, и отрубленная голова Пань Чжана скатилась на пол.

Кровь его сердца Гуань Син принес в жертву изображению духа Гуань Юя, а отрубленную голову врага повесил на шею своего коня. Затем, попрощавшись с хозяином, он снял с убитого отцовский меч Черного дракона и уехал.

Старик, оставшись один, сжег труп Пань Чжана.

Гуань Син проехал всего несколько ли и вдруг услышал людские голоса и конское ржание — навстречу ему шла конница. Это был отряд Ма Чжуна.

Как только Ма Чжун разглядел голову Пань Чжана, висевшую на шее коня Гуань Сина, он вне себя от гнева бросился на врага. А Гуань Син, увидев Ма Чжуна, сразу же вспомнил, что и он повинен в гибели отца, и, выхватив меч Черного дракона, рванулся вперед. Однако триста воинов Ма Чжуна тесно окружили его. Гибель казалась неминуемой. Но тут он увидел, что с северо-запада во весь опор мчится отряд — это спешил к нему на выручку Чжан Бао.

Ма Чжун сразу узнал сына Чжан Фэя и отступил. Молодые военачальники погнались за ним, но вскоре натолкнулись на воинов Ми Фана и Фуши Жэня, разыскивавших Ма Чжуна. Не ввязываясь в большой бой из-за малочисленности своих войск, отважные юноши вернулись в Сяотин. Императору они преподнесли голову Пань Чжана.

На радостях Сянь-чжу приказал наградить всех воинов-победителей.

Полководцы Сунь Цюаня Хань Дан и Чжоу Тай собрали остатки разбитого войска и засели в оборону. Ма Чжун, Ми Фан и Фуши Жэнь расположились лагерем на речном островке. До поздней ночи к ним в шатер доносились плач и причитания воинов. Ми Фан украдкой вышел послушать, о чем они говорят, и до него донеслись слова:

— Все мы из Цзинчжоу, да вот Люй Мын обманул нас и заставил уйти от нашего господина. Ныне сам государь воюет против Восточного У, и Сунь Цюаню рано или поздно конец! Лю Бэй ненавидит Ми Фана и Фуши Жэня. Не убить ли нам этих злодеев? Отнести бы их головы… Заслуга будет немалая!

— Не надо медлить!.. — отвечал другой.

Испуганный Ми Фан бросился к Фуши Жэню.

— Настроение наших воинов изменилось, — сказал он, — нам не уцелеть. Правитель царства Шу больше всего ненавидит Ма Чжуна. Давай убьем его, а голову положим к ногам Сянь-чжу! Принесем ему повинную и скажем, что обстоятельства заставили нас сдаться Сунь Цюаню и теперь мы ушли от него.

— Нет, туда нам идти нельзя, — возразил Фуши Жэнь. — Там нам конец.

— Лю Бэй великодушен, — заметил Ми Фан, — и его сын А-доу приходится мне племянником. Император нас не погубит хотя бы из родственных чувств.

Договорившись обо всем, Ми Фан и Фуши Жэнь оседлали коней, потом пробрались в шатер Ма Чжуна, отрубили ему голову и бежали в Сяотин.

Дозорные на дороге задержали их и доставили к Чжан Наню и Фын Си, а на следующий день те отвели перебежчиков к Сянь-чжу. Подавая императору голову Ма Чжуна, они со слезами уверяли:

— Мы не изменники! Это Люй Мын хитростью заставил нас сдаться. Он сказал, что Гуань Юй погиб, и мы вынуждены были открыть ему ворота. Но как только мы узнали, что государь пришел сюда, мы убили злодея Ма Чжуна, чтобы смыть вашу обиду. Умоляем простить нас!

— Сколько времени прошло с тех пор, как мы вышли из Чэнду, а вы только теперь вернулись! — гневался Сянь-чжу. — Попали в безвыходное положение и явились льстить мне! Лучше не просите пощады! Нам стыдно было бы смотреть в глаза Гуань Юю в стране Девяти источников!

Сянь-чжу приказал устроить в лагере алтарь духа Гуань Юя и принес ему в жертву голову Ма Чжуна. Затем он велел Гуань Сину сорвать одежды с Ми Фана и Фуши Жэня и поставить их на колени перед алтарем. Сянь-чжу сам отрубил им головы и совершил жертвоприношение.

Немного спустя в шатер императора в слезах вошел Чжан Бао и, поклонившись, сказал:

— Теперь с убийцами моего дяди покончено. Но когда же настанет день мести за моего батюшку?

— Не горюй, дорогой племянник! — отвечал ему Сянь-чжу. — Мы усмирим Сунь Цюаня и перебьем всех его собак! А когда к нам в руки попадут убийцы твоего отца Фань Цзян и Чжан Да, ты сам искромсаешь их в куски и принесешь в жертву духу Чжан Фэя.

Чжан Бао поблагодарил государя и вышел из шатра.

К этому времени слава Сянь-чжу облетела все княжество У, и все дрожали перед ним.

Военачальники Хань Дан и Чжоу Тай в сильной тревоге сообщили Сунь Цюаню, что Ми Фан и Фуши Жэнь убили Ма Чжуна и бежали к врагу, но император Сянь-чжу казнил их. Такое известие напугало Сунь Цюаня, и он созвал на совет чиновников.

— Правитель царства Шу ненавидел Люй Мына, Пань Чжана, Ма Чжуна, Ми Фана и Фуши Жэня, — сказал Бу Чжи. — И все они уже погибли. В живых остались только Фань Цзян и Чжан Да, которые ныне находятся у нас. Почему бы вам не схватить их и вместе с головой Чжан Фэя не отправить Сянь-чжу? Отдайте ему Цзинчжоу, верните госпожу Сунь и попросите мира; предложите союз против царства Вэй, и Лю Бэй уведет свое войско.