Наутро, едва лишь забрезжил рассвет, как внизу у перевала загремели барабаны — это подошло войско Ма Чао. Сам Ма Чао, в шлеме, украшенном головой льва, в серебряных латах и в белом халате, выехал вперед, держа копье наперевес. Он заметно выделялся среди воинов.
«Недаром говорят, что Ма Чао прекрасен», — со вздохом подумал Лю Бэй.
Чжан Фэй так и рвался в бой, но Лю Бэй удерживал его:
— Погоди, не лезь! Пусть Ма Чао немного поостынет…
Воины Ма Чао дерзкими выкриками вызывали Чжан Фэя на поединок, и он злился, что ему мешают хорошенько проучить врага.
Приближался полдень. Было заметно, что воины Ма Чао устали. Тогда Лю Бэй, наконец, разрешил брату выехать вперед.
Ма Чао обернулся и сделал знак своим воинам приготовиться. На расстоянии полета стрелы воины Чжан Фэя остановились. С перевала к нему непрерывным потоком шли на помощь войска. Чжан Фэй, сжимая копье, гарцевал на коне и выкрикивал, обращаясь к Ма Чао:
— Эй, знаешь ли ты меня? Я — Чжан Фэй!
— В нашем роду были только гуны и хоу! — отвечал Ма Чао. — Откуда мне знать такую деревенщину, как ты?
Чжан Фэй в бешенстве рванулся вперед. Сто раз схватывался он с Ма Чао, но не мог взять над ним верх.
— Настоящий тигр! — со вздохом произнес Лю Бэй, наблюдавший за поединком.
Опасаясь, как бы с Чжан Фэем не случилось беды, Лю Бэй ударил в гонги и отозвал свои войска. Ма Чао и Чжан Фэй разъехались.
Немного отдохнув, без шлема, с одной лишь повязкой на голове, Чжан Фэй снова вскочил в седло. Ма Чао тотчас же выехал вперед, и поединок продолжался. Они выдержали еще сто схваток, но победа не давалась ни тому, ни другому. Лю Бэй видел, с каким жаром они дрались, и приказал отозвать войско. Уже смеркалось, когда прервался этот небывалый поединок.
— Ма Чао необыкновенно храбр, и справиться с ним нелегко! — говорил брату Лю Бэй. — Сейчас мы отойдем на перевал, а завтра ты возобновишь бой.
Но Чжан Фэй так разошелся, что теперь ему все было нипочем.
— Я лучше умру, чем уступлю! — кричал он.
— В темноте сражаться нельзя! — убеждал его Лю Бэй.
— Вот еще! Зажжем побольше факелов! — упрямо отвечал Чжан Фэй.
К тому же и Ма Чао не успокаивался.
— Чжан Фэй, давай драться ночью! — то и дело доносился его крик.
Конь Чжан Фэя устал в долгой битве, и Лю Бэй поменялся с братом конем. Преисполненный решимостью победить, Чжан Фэй вихрем помчался в бой.
— Клянусь, что не уйду с этого места, пока не уволоку тебя за собой! — кричал он врагу.
— А я клянусь, что не уйду к себе в лагерь, пока не повергну тебя к своим ногам! — отвечал ему Ма Чао.
Воины обеих сторон зажгли факелы. Стало светло как днем. Ма Чао и Чжан Фэй снова вступили в ожесточенный бой. Но после двадцати схваток Ма Чао вдруг обратился в бегство.
— Куда бежишь? — закричал ему вдогонку Чжан Фэй.
Ма Чао понимал, что ему не одолеть такого противника, и решил пойти на хитрость — увлечь Чжан Фэя за собой, дать ему приблизиться, а там, внезапно обернувшись, нанести ему смертельный удар бронзовой булавой.
Чжан Фэй погнался за беглецом, но был настороже. Он уловил движение Ма Чао и успел метнуться в сторону — смертоносное оружие пронеслось мимо. Теперь уж Чжан Фэй бежал от Ма Чао, а тот гнался за ним. На полном скаку повернувшись на коне, Чжан Фэй ловко натянул лук и выстрелил в преследователя. Ма Чао с быстротой молнии уклонился от стрелы. После этого всадники разъехались и вернулись к своим войскам.
Лю Бэй прокричал, обращаясь к Ма Чао:
— Ты знаешь, что я всегда действую великодушно и справедливо! Можешь дать отдых своим войскам, я не буду тебя тревожить!
Ма Чао, соблюдая осторожность, постепенно отвел свое войско; Лю Бэй тоже ушел на перевал.
На другой день Чжан Фэй опять собирался сразиться с Ма Чао, но тут сообщили, что в Цзямынгуань едет Чжугэ Лян. Лю Бэй отправился ему навстречу.
— Вы убедились, что Ма Чао храбрейший воин в мире, — сказал Чжугэ Лян. — И если они с Чжан Фэем будут продолжать драться, один из них погибнет. Этого нельзя допустить! Я оставил Чжао Юня и Хуан Чжуна охранять перевал Мяньчжу, а сам поспешил сюда. Я придумал, как заставить Ма Чао перейти к нам.
— Мне даже понравилась его храбрость! — воскликнул Лю Бэй. — Но как его привлечь на нашу сторону?
— Очень просто. У дунчуаньского правителя Чжан Лу, который собирается присвоить себе титул Ханьнинского вана, есть советник по имени Ян Сун, жадный на взятки. Мы подошлем в Ханьчжун своего человека, который подкупит Ян Суна и через него передаст Чжан Лу ваше письмо, а вы напишите ему: «Я веду войну с Лю Чжаном за Сычуань только для того, чтобы отомстить за вас. Не слушайтесь тех, кто стремится посеять между нами вражду. Как только я завершу покорение Сычуани, вы станете Ханьнинским ваном». Чжан Лу обрадуется и прикажет Ма Чао прекратить войну; вот тогда мы, прибегнув к небольшой хитрости, и заставим Ма Чао перейти на нашу сторону.
Лю Бэй был очень доволен таким советом и тайно послал в Ханьчжун советника Сунь Цяня с письмом и богатыми дарами.
Прибыв в Ханьчжун, Сунь Цянь первым долгом явился к Ян Суну, изложил ему суть дела и поднес дары. Ян Сун тотчас же повел Сунь Цяня на прием к Чжан Лу.
— Странно все же! — пожал плечами Чжан Лу, выслушав Ян Суна. — Лю Бэй всего-навсего полководец левой руки. Как же он может обещать мне титул Ханьнинского вана?
— Он дядя ханьского императора, — сказал Ян Сун, — и может испросить для вас титул у Сына неба.
Убежденный таким доводом, Чжан Лу отправил гонца к Ма Чао с повелением прекратить войну. Сунь Цянь на время остался у Ян Суна, ожидая результатов задуманного дела. Через несколько дней вернулся гонец и сообщил, что Ма Чао не желает отступать до тех пор, пока не совершит подвиг. Тогда Чжан Лу послал второго гонца, решительно требуя, чтобы Ма Чао прибыл в Ханьчжун. Этот гонец не вернулся. Так повторялось три раза.
— Не верьте Ма Чао, он к вам не явится, — твердил Ян Сун. — Он замышляет мятеж и решил оставить ваше войско себе.
Чтобы еще больше усилить подозрения Чжан Лу, лукавый советник распустил слухи, что Ма Чао якобы собирается захватить Сычуань и мстить за своего отца, погибшего от руки Цао Цао, и вовсе не имеет охоты подчиняться Чжан Лу. Прослышав об этом, Чжан Лу, как обычно, обратился за советом к Ян Суну.
— Передайте Ма Чао, что если ему так хочется отличиться, пусть он в течение месяца совершит три подвига, — предложил Ян Сун. — Выполнит он ваши требования — получит награду, если же нет — поплатится своей головой. Прикажите ему, во-первых, взять Сычуань, во-вторых, доставить вам голову Лю Чжана и, в-третьих, изгнать Лю Бэя. На случай, если бы он вздумал поднять против вас мятеж, — прикажите военачальнику Чжан Вэю закрыть все дороги на Ханьчжун.
Чжан Лу принял совет Ян Суна и послал гонца в лагерь Ма Чао. Узнав, чего требует от него Чжан Лу, Ма Чао заволновался:
— Как же я все это выполню?
Посоветовавшись с Ма Даем, он решил, наконец, прекратить войну и вернуться к Чжан Лу. Однако Ян Сун уже успел распустить слух, что Ма Чао взбунтовался и собирается напасть на Ханьчжун.
Военачальник Чжан Вэй спешно занял все горные проходы на подступах к Ханьчжуну, и Ма Чао не мог пройти ни вперед, ни назад.
Узнав об этом, Чжугэ Лян, улыбаясь, сказал Лю Бэю:
— Вот Ма Чао и попал в безвыходное положение! А теперь я поеду к нему в лагерь и уговорю сдаться.
— О нет, вы сами никуда не уезжайте! — стал упрашивать Лю Бэй. — Ведь вы мой ближайший и доверенный друг, что я буду делать, если с вами случится беда?
Чжугэ Лян доказывал, что ехать ему необходимо, а Лю Бэй не отпускал его. В это время пришло письмо от Чжао Юня, который сообщал, что направляет к Лю Бэю недавно покорившегося ему сычуаньского военачальника Ли Куя, уроженца Юйюаня.
Лю Бэй пригласил Ли Куя к себе и спросил:
— Почему вы перешли ко мне? Ведь вы служили Лю Чжану?
— Умная птица ищет себе дерево и вьет на нем гнездо, мудрый слуга выбирает себе господина и служит ему, — ответил Ли Куй. — Правда, я давал иногда советы Лю Чжану и при этом руководствовался верноподданническим чувством. Но он отвергал мои советы, и мне стало ясно, что ему не сдобровать. Вы же, господин, несете народу княжества Шу гуманность и добродетель, и я уверен, что вас ждет преуспеяние. Поэтому я и пришел к вам.
