— У меня нет никаких иных желаний, кроме желания помогать моему племяннику, — со слезами молвил Лю Бэй.

Тут пришла весть, что сам Цао Цао с огромным войском идет на Цзинчжоу. Лю Бэй под предлогом неотложных дел поспешил откланяться и уехал в Синье. Лю Бяо остался в сильной тревоге.

Посоветовавшись с близкими, он написал завещание, умоляя Лю Бэя помогать его старшему сыну Лю Ци в делах управления округом Цзинчжоу. Госпожа Цай была крайне недовольна таким решением мужа. Она заперла все двери в доме и велела Цай Мао и Чжан Юню закрыть ворота и никого не впускать.

Лю Ци, находившийся в Цзянся, получив известие о тяжелой болезни отца, прибыл в Цзинчжоу. У ворот его остановил Цай Мао.

— Ваш батюшка повелел вам охранять Цзянся! Это важное назначение, а вы самовольно покинули пост! Что будет, если на ваш город нападет Сунь Цюань из Восточного У? Не ходите к батюшке! Он разгневается, когда узнает, что вы здесь, и болезнь его обострится. Вы нарушили правила сыновнего послушания! Возвращайтесь поскорее обратно!

Лю Ци постоял за воротами, поплакал, потом сел на коня и уехал к себе в Цзянся.

Состояние здоровья Лю Бяо ухудшилось. Он с нетерпением ждал сына, но того все не было. И настал день, когда Лю Бяо несколько раз громко простонал и скончался.

Потомки сложили стихи, в которых оплакивают Лю Бяо:

Посоветовавшись с Цай Мао и Чжан Юнем, госпожа Цай написала подложное завещание, согласно которому правителем округа Цзинчжоу назначался второй сын Лю Бяо — Лю Цзун, и лишь после этого принялась оплакивать мужа и объявила о его смерти.

Лю Цзуну шел четырнадцатый год. Он был умен. Созвав чиновников, Лю Цзун сказал:

— Батюшка мой покинул бренный мир. Старший брат находится в Цзянся, а дядюшка — в Синье. Как мне оправдаться перед ними в том, что меня назначили правителем, если они задумают поднять войска и наказать меня?

Присутствующие молчали. Один лишь му-гуань Ли Гуй осмелился произнести:

— Правильно вы говорите! Не откладывая, сообщите своему старшему брату в Цзянся о смерти батюшки и передайте ему дела правления, а Лю Бэй пусть ему помогает. Это лучший выход, тогда мы устоим против Цао Цао на севере и отразим Сунь Цюаня на юге.

— Кто ты такой, что осмеливаешься оспаривать завещание нашего господина? — разъярился Цай Мао.

— Ты со своими сообщниками подделал завещание! — вскричал Ли Гуй. — Это вы отстранили старшего и поставили наследником младшего! Теперь ни для кого не секрет, что все девять областей Цзинчжоу и Сянъяна попали в руки рода Цай! Дух нашего господина покарает вас!

— Эй, стража! Рубите голову этому наглецу! — кричал Цай Мао, не владея собой.

Ли Гуя вывели. Он до последнего дыхания не переставал бранить заговорщиков.

Так Цай Мао поставил правителем Лю Цзуна. Цзинчжоуская армия оказалась в руках родни госпожи Цай. На должность бе-цзя назначили чжи-чжуна Дэн И; Лю Сяню было приказано охранять Цзинчжоу. Госпожа Цай и Лю Цзун перебрались на временное жительство в Сянъян, чтобы уберечься от Лю Бэя и Лю Ци. Она распорядилась похоронить Лю Бяо на Ханьянской равнине к востоку от Сянъяна, но ни Лю Бэю, ни Лю Ци не сообщила об этом ни слова.

Лю Цзун прибыл в Сянъян. Не успел он еще отдохнуть с дороги, как сообщили, что армия Цао Цао подходит к городу. Перепуганный Лю Цзун вызвал на совет Цай Мао и Куай Юэ.

— Мы должны опасаться не только Цао Цао, — вмешался чиновник по делам востока Фу Сунь, — но и Лю Ци и Лю Бэя! Мы им не сообщили о смерти господина. Подыми они против нас войска, и Цзинчжоу и Сянъян окажутся в опасности! Я знаю, какие меры надо принять, чтобы народ наш чувствовал себя прочно, как гора Тайшань, а титул и положение нашего господина остались неприкосновенными!

— Что же вы предлагаете? — спросил Лю Цзун.

— Отдайте Цзинчжоу и Сянъян Цао Цао, и он с уважением отнесется к вам!

— Что вы! Что вы! — вскричал Лю Цзун. — Я только что получил наследство своего батюшки и еще не успел утвердить свое положение. Как же я посмею отдать все чужим?

— Фу Сунь прав, — поддержал Куай Юэ. — Ведь вам известно, что покорность и непокорность — понятия весьма растяжимые, а сила и слабость — понятия весьма определенные. Цао Цао действует от имени императорского двора, и если вы против него выступите, вас признают непокорным! Вы только-только вступили во владение наследством, внешние враги наши еще не подавлены, внутри вот-вот разгорится смута! Народ Цзинчжоу будет дрожать от страха при одном слухе о приближении армии Цао Цао. Неужели вы думаете сопротивляться в такой обстановке?

— Вы говорите разумно, — согласился Лю Цзун. — И я, может быть, послушался бы вас, если бы не боялся стать посмешищем для всей Поднебесной.

— Фу Сунь и Куай Юэ желают вам добра. Почему вы не слушаетесь их советов? — раздался смелый голос.

Это говорил Ван Цань, человек родом из Гаопина, что в Шаньяне. Маленький ростом, худощавый и невзрачный на вид, он отличался прозорливостью и глубоким умом. Еще в детстве он как-то явился к чжун-лану Цай Юну. Тот сидел за столом в обществе знаменитых гостей. Когда ему доложили о приходе Ван Цаня, Цай Юн поспешил ему навстречу. «Что заставляет вас с таким почтением относиться к этому мальчику?» — спросили гости у Цай Юна. «О, из этого мальчика вырастет человек необыкновенной учености! Мне даже и не сравниться с ним!» — ответил гостям Цай Юн. Ван Цань обладал огромными знаниями и недюжинной памятью. Стоило ему один раз взглянуть на какой-нибудь документ, и он запоминал его. Однажды мимоходом он увидел, как играли в шахматы и вдруг перевернулась доска. Ван Цань расставил по местам фигуры, не сделав ни одной ошибки! Он в совершенстве владел искусством счета и писал удивительные стихи. В семнадцать лет его назначили ши-ланом Желтых ворот, но он отказался от должности и уехал в Цзинчжоу, подальше от смут. Лю Бяо принял его как высокого гостя.

— Можете ли вы поставить себя в один ряд с Цао Цао? — спросил Ван Цань в тот день Лю Цзуна.

— Я стою ниже…

— Тогда спешите выполнить советы Фу Суня и Куай Юэ. Помните, что раскаиваться будет поздно, когда все свершится! У Цао Цао войско сильное, и сам он хитер. Он взял в плен Люй Бу в Сяпи, разбил Юань Шао в Гуаньду, изгнал Лю Бэя из Лунъю и разгромил У Хуаня в Байдэне! Нашими силами противостоять такой мощи невозможно!

— Вы говорите правильно, — согласился Лю Цзун, — но прежде мне надо посоветоваться с матушкой.

— Зачем тебе говорить со мной? — промолвила госпожа Цай, появляясь из-за ширмы. — Достаточно, что три таких мужа, как Ван Цань, Фу Сунь и Куай Юэ сходятся во мнении…

Лю Цзун, наконец, решился. Написав письмо о своей готовности изъявить покорность, он приказал Сун Чжуну тайно отвезти его Цао Цао в Ваньчэн. Цао Цао был рад такому письму. Он щедро наградил Сун Чжуна и велел ему передать Лю Цзуну, чтобы тот ехал его встречать, а он навечно утвердит его в звании правителя Цзинчжоу.

Сун Чжун поклонился и отправился в Сянъян. У переправы через реку он натолкнулся на отряд всадников. Это оказался Гуань Юй. Сун Чжун хотел было скрыться, но Гуань Юй заметил его и решил порасспросить о цзинчжоуских делах. Сун Чжун сначала увиливал, но настойчивые расспросы Гуань Юя заставили его выложить все начистоту.

Гуань Юй переполошился. Захватив с собой Сун Чжуна, он помчался в Синье. Лю Бэй даже заплакал от горя и негодования, когда услышал взволнованный рассказ брата.

— Чего медлить? — горячился Чжан Фэй. — Раз уж дело приняло такой оборот, казните Сун Чжуна! Мы подымем войска, захватим Сянъян, уничтожим род Цай, убьем Лю Цзуна и будем воевать с Цао Цао!

— Помолчи-ка ты! — прикрикнул на разбушевавшегося брата Лю Бэй. — Я сам подумаю… А ты? Разве ты не знал, что они замышляют такое дело? — напустился Лю Бэй на Сун Чжуна. — Почему ты раньше не сообщил мне об этом? Снять тебе голову — так от этого тоже пользы никакой не будет… Убирайся отсюда поживей!