– Нет, – сказал в ответ Мэтью. Дэниел прав. Об этом влечении к ней следует забыть.

– Очень хорошо. А теперь скажи, как прошла твоя беседа с леди Джулианой?

Он безжалостно выбросил из головы образ мисс Мурхаус.

– Неплохо. Она прелестна, воспитана, добродушна и любит животных.

– К тому же богатая наследница, – напомнил ему Дэниел. – Похоже, она идеальна во всех отношениях.

– Так оно и есть.

– Надеюсь, что ты, не теряя времени, начнешь ухаживать за ней. Видел, как на нее смотрит Берик? Он, кажется, влюблен без памяти.

Да, он это заметил. И его это ни капельки не задело. Ни малейшей ревности он не почувствовал.

– Хотя Терстон и Хартли целый вечер все свое внимание посвящали леди Эмили, я мог поклясться, что они тоже влюблены в леди Джулиану, – продолжил Дэниел.

Уставившись в огонь, Мэтью изо всех сил попытался почувствовать хотя бы намек на ревность при мысли, что за леди Джулианой ухаживает другой мужчина.

И не почувствовал ничего.

Потом к нему возвратился образ мисс Мурхаус, который он всего несколько мгновений тому назад изгнал из головы. Только на сей раз он представил себе, как она улыбается через стол Логану Дженсену… а потом этот сукин сын хватает ее в объятия и целует. И он немедленно почувствовал, что ослеплен яростью.

Выругавшись, он оттолкнулся от каминной полки и провел руками по лицу. Потом направился к двери.

– Куда ты идешь? – спросил Дэниел.

– Хочу переодеться, а потом отправлюсь копать ямы. А вдруг найду то, что ищу?

– Желаю тебе удачи. Не хочешь ли, чтобы я составил тебе компанию?

Мэтью остановился, повернулся и, приподняв бровь, взглянул на своего всегда безупречно одетого друга:

– Ты готов копать ямы?

– Я предпочел бы не делать этого. Но с радостью постою на страже, пока ты будешь в роли землекопа. Не забудь, что где-то бродит убийца.

– Я помню об этом. И благодарю тебя за предложение, но, предпочитаю, чтобы ты выспался. Тогда ты можешь завтра после полудня исполнять за меня обязанности хозяина, чтобы я продолжил свои поиски в дневное время. К тому же мы с тобой пришли к выводу, что убийство Тома, возможно, не имеет ко мне никакого отношения. Но если даже имеет, то мне, вероятнее всего, ничто не угрожает, пока я не найду то, что ищу.

– Не следует так уж буквально понимать слова «ничто не угрожает», Мэтью. А что, если ты действительно найдешь это?

– Едва ли я буду прыгать от радости, словно какой-то пижон, и орать во весь голос о своей находке. Я буду вооружен. И меня будет сопровождать Дэнфорт, у которого зрение, слух и обоняние гораздо лучше, чем у тебя, – только не обижайся, пожалуйста.

– Я не обижаюсь. И с готовностью возьму на себя твои обязанности. К тому же совсем не возражаю против того, чтобы провести время в обществе молодых красавиц.

– Отлично. – Мэтью снова направился к двери.

– Мэтью… ты хоть понимаешь, что эти поиски – почти наверняка пустая трата времени?

Мэтью остановился, потом кивнул:

– Понимаю. Но обязан попробовать.

– Ну что ж, в таком случае будь осторожен, мой друг.

Мэтью наконец ушел, закрыв за собой дверь, и направился к лестнице, чувствуя себя не в своей тарелке, при чем исключительно по ее вине. Сегодня копание пойдем ему на пользу. Он выкопает еще бесчисленное количество ям. И это, как и прежде, не даст никаких результатов. Но он будет делать это до тех пор, пока усталость не сморит его и он уже будет не в состоянии ни о чем думать. Пока он не перестанет хотеть того, чего не сможет получить.

Мисс Сару Мурхаус.

Проклятие! Немало, наверное, ям придется ему выкопать, чтобы этого добиться.

Поднимаясь на верхнюю лестничную площадку, он заметил вереницу слуг, таскавших наверх ведра с горячей водой. Как видно, кто-то из гостей заказал ванну. Он почувствовал легкую зависть. Конечно, нежиться в горячей ванне куда приятнее, чем копать ямы. Может быть, и ему заказать себе ванну по возвращении?

Только было он хотел повернуть в направлении своей спальни, как процессия слуг остановилась и тот, кто был впереди, постучал в дверь. В дверь спальни, принадлежащей…

– Мисс Мурхаус? Принесли воду для вашей ванны.

Мэтью торопливо юркнул в небольшую нишу и притаился там, пока последний из слуг не исчез в спальне. Когда коридор опустел, он быстренько направился в свою комнату. На губах его играла улыбка.

Придется на некоторое время отложить раскопки.

Сейчас его гораздо больше интересует ванна.

Сара, накинув небрежно подвязанный пояском халатик, добавила несколько капель лавандового масла в наполненную горячей водой медную ванну, стоявшую перед камином в ее спальне. Окунув пальцы в воду, она пошевелила ими и решила, что воде следует дать немного остыть, прежде чем залезать в ванну. Но она не возражала. Ей было чем заняться.

Оглянувшись, она пристально взглянула на мужчину, сидящего на кушетке. Благодаря слабому свету пламени в Камине он оставался в загадочной тени, и у нее при одном взгляде на него участился пульс. Ее взгляд скользнул по широким плечам, прикрытым белоснежной сорочкой, небрежно завязанному галстуку, черным брюкам и сапогам.

Он застыл на месте, словно готовый подчиниться любому ее приказу. Губы ее тронула улыбка.

Франклин Н. Штейн был и впрямь идеальным мужчиной.

Ну-у, если не считать того, что правая нога у него была несколько толще левой. Но это произошло лишь потому, что им не хватило набивочного материала. Конечно, его хватило бы, если бы они, хихикая, не переусердствовали, щедро набивая другие места его брюк, доведя их до размеров, невероятных с точки зрения анатомии.

Еще одной проблемой было отсутствие у него рук, и несколько более серьезной проблемой – отсутствие головы. Нахмурив лоб, Сара взглянула на безголового, но щедро наделенного мужскими достоинствами Франклина. Нет, так дело не пойдет. Каролина, Эмили и Джулиана ушли из ее спальни после того, как помогли набить и смонтировать Франклина, и, пока слуги наполняли ванну, она спрятала его в гардеробе. Но как только слуги ушли, Сара вытащила его оттуда. Она просто не могла насладиться ванной и лечь в постель, оставив их детище в таком плачевном состоянии.

Подойдя к гардеробу, она достала свою самую старенькую ночную сорочку, потом сняла с одной из подушек белую наволочку. Засунув в наволочку сорочку, она придала свертку округлую форму, потом положила это подобие головы на широкие плечи Франклина. Отступив на шаг, она полюбовалась своей работой.

Получилось немного неуклюже, но все же лучше, чем ничего. Правда, теперь у него не было шеи. Но лучше уж не иметь шеи, чем быть безголовым. Теперь, когда появилась голова, требовалось лицо.

И сразу же перед ее внутренним взором возникло лицо – идеальное лицо. Умные карие глаза. Точеные черты лица. Твердые полные губы, которые редко улыбаются, но когда улыбаются…

Боже милосердный!

У нее замерло сердце, когда она вспомнила, как лорд Лэнгстон незаметно кивнул ей с другого конца стола. Несмотря на то, что она сидела рядом с обаятельным лордом Сербруком, а напротив сидел большой умелец развлечь собеседника мистер Дженсен, мысли ее были заняты лордом Лэнгстоном. А он в течение всего ужина разговаривал с Джулианой. С Джулианой, которая выглядела абсолютно потрясающе.

Сара закрыла глаза и попыталась прогнать непрошеное чувство, которое мучило ее целый вечер, но больше не смогла этого сделать. На нее нахлынула ревность, и она со стоном закрыла лицо руками.

Поскольку приглушить это чувство не удалось, она решила не противиться и целиком погрузиться в него, прежде чем спрятать его в самый дальний угол своей души.

Проклятие! Не хотела она испытывать никакой ревности, тем более к одной из своих самых лучших подруг. Ревность – глупое, бесполезное состояние души, которое посещало ее только тогда, когда она по наивности хотела того, что не могла иметь. Например, красоту.