света. — Неужели нам теперь придется уничтожить это изделие?

— По крайней мере, нужно сделать так, что бы никогда он не обрел собственного разума и

никогда бы не пробудилась душа, зачатая в нем и затаившаяся до времени, — отвечал Джордмонд.

Тогда высекли они на клинке многие руны, сплетенные особым образом, как советовал

Джордмонд-Законник, и заставили утихнуть могучие силы, бродящие в клинке. Но и без тех сил

меч этот по праву мог считаться наилучшим. Поднес его Келесайн Ангелу-Стражу, как дар, и тот с

благодарностью   принял   сие   оружие,   не   подозревая,   скольких   неудач   и   споров   стоило   его

сотворение.

Сказал Тарнааль Келесайну:

—  Хорош твой дар, и я желал бы в ответ чем-нибудь отдарить тебя. Вот, возьми этот

драгоценный камень — что это было прежде, и каково происхождение этого камня, ты знаешь.

Используй таящуюся в нем Силу по своему усмотрению.

У Алгарсэна меж тем, нашлись ученики и сыновья, которые пожелали отомстить за смерть

Повелителя Драгоценностей. Троих обвиняли они в смерти своего учителя и господина: Зерема,

Ягани и Тарнааля. И вот, вторглись они во владения Повелителя Бестий — потому что не могли

проникнуть в огненное царство Ягани, а Тарнааль не имел владений и никогда подолгу не жил на

одном месте. В то время Зерем еще не закончил восстановление своей цитадели, и нелегка ему

была эта война. Преступив свою гордость, обратился он за помощью к Совету Лордов, но в Совете

немногие высказали желание помочь ему. Наблюдая это, встал Келесайн и сказал:

— Я помогу тебе.

А следует упомянуть, что сильно недолюбливали друг друга Зерем и Келесайн. Все в них

было противоположно — один был нечестивцем, другой — праведником, один, творя зло, находил

в этом удовольствие, другой стремился к добру, один был низок духом, другой — благороден.

Однако бывало и так, что и Зерему случалось сделать что-либо полезное или доброе, если это

соответствовало   его   планам,   а   Келесайну,   в   свою   очередь,   для   достижения   своих   целей

приходилось иногда прибегать ко злу. В чем же различие между ними, спросит строгий судия?

Может быть, лишь в устремлении.

С великим трудом терпели друг друга Зерем и Келесайн в Землях Эссенлера. Но Келесайн

уважал закон, Зерем же пока ничем явно не нарушил его, и от того Повелитель Молний встал на

его сторону. Поскольку немалым весом обладали его слова в Совете Лордов, многие пожелали

присоединиться к ним, но отказался Келесайн от их помощи.

В   скором   времени   были   разгромлены   приспешники   Повелителя   Драгоценностей   и

опустошены многие их земли. Тогда оставшиеся мятежники запросили пощады.

Лорд Зерем, к тому времени оправившийся и восстановивший вполне и численность своих

войск, и собственное могущество, сказал послам, прибывшим от его недругов, следующее:

— Согласен я на мир с вами. Пусть зачинщики бунта и вассалы их, и их жены и дети, и

близкие слуги покинут завтра свои укрывища и явятся ко мне безоружными. Пусть принесут мне

присягу верности. Из их числа я выберу себе заложников.

Но когда удалились послы, сказал Келесайн Зерему:

— Не верю я в твое милосердие.

Расхохотался тогда Повелитель Бестий:

— Никогда не стану я предлагать тебе подобного, если вдруг случиться меж нами война,

ибо ты слишком прозорлив, чтобы попасться на подобную уловку.

—  Что   же   будет   завтра   с   мятежниками  и   вассалами   их,   и  семьями   их,   и  слугами?   —

Спросил Келесайн.

—  Все они будут истреблены, едва лишь появятся в моем лагере, — отвечал Зерем. —

Затем мы ворвемся в замки и города мятежников и захватим их. Затем мы разделим эти земли. Я

не стану вмешиваться в то, что ты будешь делать на своей половине, но и тебя не должно касаться

то, что будет происходить на моей.

— Что же будет происходить там? — Спросил Келесайн.

— Это, — повторил Зерем, — мое дело.

—  Не   согласен  я  на   такой  уговор,   —  ответил  ему  Келесайн.   —  Ибо   предвижу,   что  и

мирных   жителей   ты   истребишь,   или   превратишь   в   чудовищ,   или   бросишь,   как   пищу,   своим

демонам.  Кроме   того,   было бы  подлостью  убивать молящих  о пощаде   и в знак  того  готовых

привести завтра к нам своих заложников.

— Не подлость это, — отвечал Зерем, — но военная хитрость.

—  С кем завтра ты собираешься воевать? — Спросил Келесайн. — С безоружными? С

детьми, или, может быть, с женщинами?

Только плечами пожал на это Повелитель Бестий.

— Почему бы и нет? — Молвил он. — Ведь так мы обезопасим себя от новых мятежников,

которыми могут стать эти дети, когда вырастут. Но я сильно жалею, что прежде времени посвятил

тебя в свои планы. Следовало выполнить задуманное без всяких предупреждений — тогда бы не

возникло меж нами никаких споров.

Сказал ему Келесайн:

— Поступи ты так, своих воинов обратил бы я против тебя. И теперь говорю: ничего ты не

сделаешь людям, что придут завтра в наш лагерь.

Помолчал тогда Зерем, а после промолвил:

— О, сколь жаден ты, Лорд Келесайн! Нехорошо поступаешь ты со мной, угрожая мне и

желая захватить земли мятежников для себя одного!

Сказал ему Повелитель Молний:

— Ты слышал меня.

И вышел из шатра Зерема.

Прав оказался Лорд Зерем. Ибо после того, как заключен был мирный договор, послал

Келесайн некоторых своих учеников в те земли. Там возвели они храмы Бога Света и открыли

больницы и школы. Сменилось несколько поколений — и в безраздельное свое владение получил

Келесайн те земли и города, ибо посредством школ и храмов овладел он умами их жителей, а

посредством больниц заслужил их великую благодарность. Как к справедливым судьям, стали

обращаться к его людям насельники той страны.

Также и в другом оказался прав Зерем — мятежные ученики Алгарсэна и ученики их, и

сыновья сыновей их, недолго сохраняли мир. Не раз и не два начинали они смуту, и всякий раз

приходилось   усмирять   их   —   когда   убеждением,   а   когда   и   силой.   И   убивали   они   верных

Келесайну, а те, в свою очередь, преследовали их и враждовали с ними. Наблюдая это, не раз

говорил Зерем своим приближенным:

—  Сколь более жесток Повелитель Молний, нежели я! Ибо я не щажу врагов — он же

посылает на смерть верных друзей своих, и обрекает на мучительную гибель самых преданных

слуг.   Много   проще   было  бы  уничтожить   эти   сорняки   в  самом   начале,   чем   теперь,   когда   они

осмелели от своей безнаказанности и распространились повсюду, угрожая погубить весь урожай

моего соседа, столь жадного до истины и справедливости!..

РОДИЧИ

(история десятая)

Сестра Келесайна, Талиана, была замужем за Гасхаалем, Повелителем Ворон. Не по нраву

был Келесайну этот брак, но все же вынужден он был смириться с ним, и признать Гасхааля,

своего   недруга,   как   одного   из   Лордов   Эссенлера.   Нечасто   появлялся   Келесайн   в   его   замке,

располагавшемся   на   Вороньем   Острове,   однако   ж   иногда   бывал   там,   навещая   сестру.   Через

некоторое время после происшествия с Повелителем Драгоценностей и беспорядков, учиненных

его  сыновьями   и   вассалами,   отправился   Келесайн   снова   на   Вороний   Остров,   потому   что   был

приглашен на Остров его хозяином — да и сестру свою, занятый делами Рассветных Земель,

Келесайн не видел вот уже более года.

Любезно   был   принят   он   в   замке   Гасхааля,   и   за   обедом   просили   его   хозяева   замка

рассказать им что-нибудь о том, что происходит сейчас в Рассветных Землях. А надо сказать, что

Вороний Остров не являлся в полной мере частью Эссенлера — это был мир сам в себе, но весьма