собственного дома.
Некоторые из обитателей тех городов сошли с ума, некоторые умерли от голода, а
немногим удалось вырваться — они-то и рассказали жителям Инор Такледа о том, что их ждет,
когда Повелитель Дорог доберется до них. Бежать бесполезно, говорили они. Всякого, кого
пожелает, Повелитель Дорог без труда возвратит к порогу его собственного дома.
Узнав таким образом о своем враге все, что было можно, Мъяонель выяснил так же, каким
богам молятся нынче в Инор Такледе. Ответ его вполне удовлетворил. Не мешкая больше не
минуты, он принял обличье седого старца и вышел за городские ворота. Поскольку, встав на
широкий тракт, ведущий из города, он громко объявил о том, что стремится к встрече с
Повелителем Дорог, нет ничего удивительного в том, что через некоторое время дорога
превратилась в тропу, а тропа привела Мъяонеля к морскому побережью, где на камне сидел
юноша, глаза которого походили на клубок извивающихся змей. Юноша с насмешкой смотрел на
приближавшегося к нему волшебника.
— Что тебе от меня нужно, бессмертный? — Спросил он, когда Мъяонель подошел
достаточно близко. — Говори побыстрее. Я тороплюсь — большой город ждет меня. Ведь не
исключено, что если мне понравятся дворцы фольсхантенов, я сделаю Инор Таклед столицей
своего царства.
— Не сомневаюсь в этом, о могущественный, — сказал Мъяонель, почтительно
поклонившись. — Меня, неумелого старого чародея, привело к тебе желание узнать ответы на два
вопроса, которые мучают меня с тех пор, как я услышал о твоей удивительной силе. Позволишь ли
ты задать их?
— Ладно, говори, — пренебрежительно бросил юноша, которому польстило преклонение
старого мага.
— Вот первый из них: ходят слухи, что не только обычными путями владеешь ты, но и
дорогами судеб смертных. Так ли это? И если так, то не простирается ли твоя власть и на
бессмертных? И если так, то не равняется или даже не превосходит ли твоя сила могущество
богов, ибо никто из них, насколько мне известно, не обладает подобной властью и не властвует
над судьбой?
И, задав этот вопрос, Мъяонель увидел, что юноша поморщился, будто услышав нечто для
себя неприятное.
— Нет, — сказал юноша. — Пока нет. Впрочем, сила моя день ото дня растет, и не далек
тот час, когда и судьбы богов станут подвластны мне.
Мъяонель тихо порадовался такому ответу, поскольку, обладай юноша властью над
судьбами бессмертных уже сейчас — то есть властью и над своей судьбой и над судьбой
Мъяонеля — вся затея, которую он задумал, становилась бессмысленной.
— О могущественный, — вновь обратился к юноше Мъяонель. — Великая честь для меня
беседовать с тем, кто со временем займет престол Судьи Богов. Может быть, смешным тебе
покажется мой следующий вопрос — что ж, смейся, только не сочти оскорблением глупые слова
старика! Дозволяешь ли ты мне говорить?
— Говори, — произнес Обладающий Силой, горделиво, как индюк, раздувшийся от лести
Мъяонеля.
— Владеешь ли ты целиком магией путей и направлений? Или то, Повелителем чего
величают тебя люди, на самом деле не является твоей собственностью? Правда ли то, что тебе
принадлежат все пути мира, или это хитрый обман, имеющий лишь видимость правды?!
— Что?! — Закричал юноша, вскакивая с камня. — Ты сомневаешься в моей Силе? Может
быть, ты хочешь, старик, чтобы я переместил тебя в жерло вулкана и замкнул все пути из него?
Сейчас я так и сделаю, и посмотрим, чего будет стоит твое бессмертие, если всю оставшуюся
вечность тебе предстоит провести в раскаленной лаве!..
— Погоди, о великий! — Воскликнул Мъяонель, молитвенно складывая перед собой руки.
— Прошу, пощади!.. Или покарай меня, как тебе будет угодно, но прежде ответь на мой вопрос!
Неужели я прав, и сказанное мною — истина? Опровергни это, о сильнейший из магов!
— И как же мне опровергнуть эту ложь? — Надменно спросил Повелитель Дорог. — Ну,
говори же, старик! Теперь тебе нечего бояться — участь твоя не станет хуже, ибо она и без того
незавидна.
— Я знаю путь, по которому не осмелишься пойти даже ты, Повелитель Путей.
— Что же это за путь? В райские кущи? Я был там. В ад? Я не нашел там ничего
интересного.
— Вовсе нет, хотя дорога, о которой я говорю, может привести и туда. Хотя бы один раз по
ней, рано или поздно, пройдет каждый живущий.
— О чем ты говоришь?
— Я покажу тебе.
И, поскольку юноша снисходительно кивнул, Мъяонель приготовил все, потребное для
ритуала. Он начертил на песке пентаграмму, и украсил ее углы человеческими черепами. Затем он,
повернувшись на восток, север, юг и запад, обратился к надлежащим силам. Далее, пригласив
юношу в центр звезды, Мъяонель неожиданно ударил его ножом. Но Повелитель Дорог
рассмеялся, а Мъяонель почувствовал, как кровь вытекает из его собственного тела в том же
самом месте.
— Глупец, — сказал юноша, оттолкнув колдуна. — Так это была лишь уловка? Ты дорого
заплатишь за свою глупость и вероломство.
— Нет, господин! — Воскликнул Мъяонель. — Это была не уловка. Я творю магию, как
умею. Может быть, мое колдовство кажется тебе слишком грубым, но у меня нет другого. Я не
сомневался в том, что мой нож не причинит тебе вреда, я лишь желал получить ответ на свой
вопрос. И я его получил, — добавил он поспешно, видя, как юноша поднимает руку для удара, —
ты не владеешь целиком тем, что осмеливаешься называть своей Силой!
— Что ты мелешь, безумный старик? — Презрительно процедил юноша.
— Дорога Смерти! — Крикнул Мъяонель. — Дорога, по которой движутся мертвые! Ты не
осмеливаешься вступить на этот путь, ибо он не подвластен тебе и ты знаешь, что не сможешь
вернуться.
— Глупец! — Повторил юноша. — Я уже был в Царстве Мертвых. Это скучное место.
— Докажи! — Не уступил Мъяонель. — Я знаю, что в одной из счетных книг Бога
Мертвых должна быть сделана запись о некоем Мальрибиусе из Эрнами. Покажи мне эту книгу —
и я поверю тебе.
— Хорошо, — сказал Повелитель Дорог. — Ты увидишь эту книгу. Но пока я буду
отсутствовать, готовься: как только я вернусь из книгохранилища Бога Мертвых, я отправлю тебя
в преудивительнейшее странствие по Дорогам Боли, ибо ты, старик, разозлил меня необычайно.
И вот, юноша прикоснулся к одному из черепов и открыл путь в Царство Мертвых. Так он
и ушел по этой дороге — надменно улыбаясь, исполненный презрения к никчемной магии
Мъяонеля.
Как только он исчез, Мъяонель наскоро исцелил свою рану, и, превратившись в птицу,
помчался обратно в город. Перед воротами мрачного серого храма он вновь принял человеческий
облик, и, стремительно взбежав по ступеням, миновал длинный полутемный зал, уставленный
статуэтками и корзинами, в которые прихожане бросали таблички с именами умерших, и
приблизился к алтарю. Там он обратился к Богу Мертвых, которому принадлежал этот храм, с
просьбой об аудиенции, и просьба его была услышана. Храм объяло серое марево, подул
холодный ветер, отовсюду послышались стоны и причитания, и Мъяонель, поднявшись словно по
стеклянной лестнице над алтарем, шагнул в двери Нижнего Мира.
Он очутился в просторном помещении, вдоль стен которого высились колонны столь
огромные, что вершины их не были видны, теряясь во мраке где-то высоко под потолком. Пламя в
