— И на сей раз не забудь принести копье, — напомнил герцог. — В твое отсутствие в Боре занесло немало разного сброда, вот почему ты мне нужен. Кому еще я могу доверять?

— Только скажите, что надо сделать.

— Хорошо. — Лицо Стефена просветлело. — Именно это я и рассчитывал услышать. С тобой можно поразвлечься. Как насчет того, чтобы позабавиться прямо сейчас? Позову-ка я нашего шута, Норберта. Ты ведь знаешь Норберта, Морган? Может, он нас развеселит, а?

Морган кивнул. Герцог и не сомневался, что они понимают друг друга. Не важно, чья кровь на клинке, лишь бы она привела к шуту.

— И вот что еще, Морган, — бросил, уже выходя, Стефен. — Раз уж у нас намечается веселье, почему бы не пригласить госпожу Эмили?

Два дня я ехал через лес, спешиваясь только с наступлением темноты, чтобы свернуться где-нибудь под кустом. Но сон не шел. Я думал об оставшихся в Трейле друзьях. Об Эмили. О том, что буду делать, когда попаду в Боре.

В то утро я, перекусив ломтем хлеба и кусочком сыра, уже собрался продолжить путь, когда услышал позади хруст веток.

Нырнув за дерево, я вытащил кинжал. Постепенно в утреннем сумраке проступила фигура медленно приближающегося всадника. Судя по надвинутому на лицо капюшону, это был священник, скорее всего монах, отважно пустившийся в рискованное путешествие по лесу.

Успокоясь, я вышел из-за укрытия.

— Надо либо до чертиков упиться, либо быть полным дураком, чтобы отправиться в одиночку в столь опасный путь, — крикнул я.

Священник натянул поводья.

— Странно слышать такое предупреждение, — ответил он, не снимая капюшона, — от человека в лоскутной юбке.

Удивительно, но голос показался мне знакомым! Всадник сдвинул капюшон, и я увидел улыбающееся лицо отца Лео.

— Что вы здесь делаете?

— Подумал, что тебе может понадобиться спутник. Должен же кто-то позаботиться о твоей душе. — Он вздохнул и, покряхтывая, слез с лошади. — Надеюсь, возражений нет?

— Возражений? Дружище, да я просто счастлив!

— Я знал, что дело рискованное, — продолжал отец Лео, отряхивая дорожную пыль. — Но дело в том, что я очень долго ждал от Бога какого-то знака и теперь просто не могу расстаться с копьем.

Я рассмеялся.

— У вас усталый вид, святой отец. Пейте.

Он принял от меня мех с водой и с удовольствием сделал несколько глотков.

— Такая армия распугает всех врагов, — улыбнулся я. — Шут и священник.

— Да, внушительная сила. — Отец Лео вытер губы. — Двое, конечно, никого не напугают, поэтому я прихватил с собой друга. Если, конечно, ты не против.

— Друга?

В этот самый момент от дороги донесся стук копыт, а затем появился и всадник. Я присмотрелся и с изумлением узнал в нем Альфонса. Парень был полностью снаряжен для боя. Подъехав ближе, он, как обычно, смущенно улыбнулся.

— Вы двое сумасшедших.

— Посмотри на себя, — пробормотал священник. — Ты собираешься штурмовать замок Боре в шутовском наряде и в одиночку и при этом называешь нас сумасшедшими.

— Ладно, пусть сумасшедших будет трое, — легко согласился я.

— Нет. — Альфонс фыркнул и покачал головой. — Не т-трое.

— У вас найдется что-нибудь пожевать? — прогремел из леса густой голос. — После белок и ящериц сойдет все.

Одо!

Это и впрямь был он — в кожаных доспехах, с булавой в руке и фиолетовой с белым накидке Болдуина.

— Так и знал, что без тебя не обошлось, — с напускной суровостью сказал я.

— А вот и нет, — осклабился кузнец и повернул голову. — Это все он.

Из кустов вылез мельник.

— Эй, я же сказал, что это касается только меня, — притворно запротестовал я.

— И еще ты сказал, что мы свободны, — парировал Одо. — А свободный человек волен сам делать выбор. Считай, я его и сделал.

— Но я же оставил тебя старшим. С Болдуином. И четырьмя сотнями ребят.

— Неужели?

Мельник лукаво подмигнул.

И вдруг… Тяжелый стук копыт… топот ног… и люди! Они появились из-за изгиба дороги. Первыми шли Алоис и его друзья из Морриссе, с топорами и щитами за спиной. Но это было еще не все. Люди шли и шли. Десятки… сотни… Мелькали знакомые лица. Из Мулен-Вье, Сюр-ле-Гавр и других мест. Молчаливые, уставшие, но с гордым блеском в глазах.

У меня перехватило дыхание. Я не мог вымолвить ни слова. А они все шли и шли, шеренга за шеренгой, люди, сохранившие веру в меня. Люди, у которых не осталось ничего, кроме этой веры.

А потом на сером жеребце, перехваченный веревкой, как сноп пшеницы… Болдуин! И рядом его кастелян.

Невероятно! Я не верил глазам.

— Все? Все четыре сотни?

Алоис покачал головой.

— Четыре сотни и еще четверо. — Он усмехнулся. — Если подойдут масоны.

— Мы решили, — вмешался Одо, — что раз уж потеряли надежду на вечную жизнь, то терять больше нечего.

Сердце мое преисполнилось гордостью. Я смотрел на них, ощущая свое единство с этими людьми. Некоторые весело приветствовали меня, другие просто кивали, многих я не знал даже по имени. Когда прошла последняя шеренга, из-за поворота показалась четверка неряшливо одетых мужчин под белым знаменем с нарисованным на нем глазом — знаком масонского общества. Увидев меня, они прибавили шагу, чтобы догнать остальных.

Я хотел поблагодарить Одо и Жоржа, но слова застряли в горле.

Я положил руку на плечо мельника.

— Ну что, идем в Боре? — провожая растянувшую по дороге колонну взглядом, сказал Одо.

Я кивнул.

— Тогда тебе надо придумать по-настоящему хороший план, — пробормотал он.

И снова, как и несколько недель назад, когда мы шли на Трейль, в каждой деревушке, на каждом перекрестке нас встречали местные жители. Крестьяне, плотники, пастухи со своими стадами бежали к дороге, чтобы посмотреть на связанного Болдуина и возглавляющего армию шута.

— Как вы можете? — удивлялись люди. — Вас же отлучат от церкви. Вас проклянут. Ваши души будут гореть в аду.

— Ну и пусть, — отвечали мы. — Нам терять нечего.

Как и тогда, я ехал впереди в оборванном шутовском костюме и со священным копьем. Но на сей раз наша армия выглядела иначе. У нас были настоящие мечи и новые железные щиты, взятые из арсенала Болдуина. Над нами развевалось знамя в зеленую и красную клетку. Мы могли похвастать арбалетами и катапультами для ведения осады. За нами шел обоз с продовольствием, которого хватило бы на целую армию.

— Вам никогда не взять Боре, — насмешливо кричали нам. — Его не взять и тысяче человек.

— То же самое говорили, когда мы шли на Трейль, — сердито отвечал Одо.

— И у нас есть к-копье, — добавлял Альфонс. — Мы в-верим в него больше, чем в какого-то епископа.

Почти в каждой деревне наши ряды пополнялись одним, а то и несколькими новобранцами.

— Я пойду с вами. Это что-то значит, если шут взял в плен герцога!

Старики и молодые преклоняли колени перед копьем и становились в строй.

И все же я понимал, что грядущая битва не будет такой легкой, как предыдущая. Стефен никогда бы не подпустил нашу неопытную армию к замку, не дав боя еще на подступах к нему. Его войско было гораздо больше и сильнее, чем войско Болдуина. К тому же он и сам слыл искусным полководцем и неукротимым воином.

И уж точно я был никудышным командующим. Весь мой боевой опыт ограничивался участием в крестовом походе. Ни Жорж, ни Одо, ни кто-либо другой не имели представления о тактике и стратегии. Да и чего ожидать от крестьян и лесорубов? И снова во мне оживал прежний страх: что, если я веду поверивших в меня людей на бойню?

Нам нужен был полководец. Но где его взять?

Вечером третьего дня, когда мы остановились на ночлег, я пошел туда, где сидели под охраной Болдуин и его люди. Герцог встретил меня злым взглядом, но я лишь покачал головой и улыбнулся.

Я опустился на землю рядом с его кастеляном, Даниелем Ги. Все это время тот держался спокойно и с достоинством. Никогда не жаловался, в отличие от Болдуина, выкрикивавшего проклятия и угрозы в адрес каждого, кто проходил мимо. О кастеляне говорили только хорошее.