– Он мертв?

Голос пробился ко мне словно через густую пелену. Женский голос... Я открыл глаза, однако ничего не увидел. Только неясное, размытое пятно, проступающее как будто из тумана.

– Не знаю, моя госпожа, – произнес другой голос, – но раны очень серьезные. Боюсь, он долго не протянет.

– Какой необычный цвет волос... – заметила первая.

Я мигнул, в голове мало-помалу начало проясняться. Мир как будто был отделен от меня отражающим свет, поблескивающим занавесом. Может, я умер? Незнакомое, но милое лицо склонилось надо мной. Золотистые волосы были заплетены в тугие косички и спрятаны под расшитый пурпурный капюшон. Лицо улыбнулось. От улыбки сразу стало теплее, словно меня коснулись лучики солнца.

– Софи, – прошептал я и поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки.

– Ты ранен, – ответила женщина. Голос ее напоминал щебет птицы. – Боюсь, ты принял меня за другую.

Странно, но никакой боли я не чувствовал.

– Это рай?

Незнакомка снова улыбнулась.

– Если рай – это место, где раненые рыцари похожи на овощи, то да, должно быть, так.

Она снова прикоснулась ко мне нежными руками. И я снова мигнул. Женщина и впрямь не была Софи, и голос ее звучал с северным акцентом. Париж?

– Жив, – со вздохом пробормотал я.

– Пока да. Но твои раны очень опасны. Тебе нужен лекарь. Ты здешний? Откуда? У тебя есть семья?

Я попытался сосредоточиться на ее вопросах, но мысли разбегались, мир перед глазами расплывался, а раны напомнили о себе болью.

– Нет.

– Ты преступник?

Голос второй женщины долетел до меня откуда-то сверху.

Прищурившись, я рассмотрел богато одетую даму, явно благородного происхождения, восседающую на изумительно белой верховой лошади.

– Уверяю вас, госпожа, – ответил я, изображая подобие улыбки, – вам нечего меня бояться. – Взгляд мой упал на испачканную кровью тунику. – Даже несмотря на мой вид. – Боль нарастала, пронзая бедро и живот. Сил не оставалось, и я со стоном откинулся на спину.

– И куда же вы держите путь, мсье Руж[3]? – поинтересовалась золотоволосая.

Я совершенно не представлял, где нахожусь и насколько далеко ушел от нашей деревни. Зато мне вспомнился кабан.

– В Трейль.

– В Трейль! – воскликнула прекрасная незнакомка. – Даже если мы возьмем тебя с собой, боюсь, ты не выдержишь дороги и скончаешься прежде, чем мы туда доберемся.

– Взять его с собой? – удивилась вторая дама. – Да вы только посмотрите на него. Он же весь в крови, и мы даже не знаем, чья это кровь. От него пахнет лесом. Оставьте его, дитя мое. О нем позаботятся такие же...

Мне стало смешно. После всего, что выпало на мою долю, моя жизнь зависела от исхода спора двух благородных дам.

– Не беспокойтесь, госпожа, – сказал я самым любезным тоном, на какой только оказался способен, – мой оруженосец должен вот-вот прийти мне на помощь.

Юная красавица подмигнула.

– Он совершенно безобиден. Ты ведь не опасен, верно?

Она посмотрела мне в глаза. Такого милого лица я давно уже не видел.

– Для вас – нет.

Я слабо улыбнулся.

– Ну вот, видите? Я могу поручиться за этого беднягу.

Она попыталась поднять меня, призвав на помощь двух стражей в круглых шлемах и зеленых туниках. Те посмотрели на вторую госпожу.

– Раз уж вы того желаете... – Дама вздохнула и пожала плечами. – Но только вы несете за него полную ответственность. И раз уж вам небезразлична его судьба, то уступите ему свою лошадь.

Я попробовал встать, однако ноги не повиновались мне.

– Не утруждай себя, рыжий, – сказала золотоволосая.

Один из стражей, высокий хмурый мавр, поднял меня за руки. Женщина была права – раны мои выглядели скверно. Я понял, что если лишусь сознания, то, может быть, уже никогда не открою глаза.

– Скажите, кто меня спасает. Мне нужно знать, кого благодарить в раю, если я туда проскочу.

– Спасает тебя, рыжий, твоя улыбка. – Юная особа звонко рассмеялась. – Но если Господь все же не окажется столь милостив... меня зовут Эмили.

Очнулся я с ощущением покоя и тепла близкого очага. Я лежал на удобной широкой кровати в большой комнате с каменными стенами. На деревянном столе справа от кровати стояла чашка с водой.

Склонившийся надо мной бородатый мужчина в красном одеянии довольно усмехнулся и посмотрел на стоящего рядом толстого священника.

– Ну вот, Луи, он пришел в себя. Можешь возвращаться в аббатство. Похоже, ты остался без работы.

Священник приблизил ко мне одутловатое лицо.

– Признаю, Огюст, с телом ты справился. Но есть ведь еще и душа. Возможно, этот незнакомец в окровавленной тунике пожелает исповедаться.

Я облизнул сухие губы и ответил за себя сам:

– Извините, святой отец, но если вам требуется чья-то исповедь, то обратитесь лучше к тому кабану, что напал на меня в лесу. А если не дождетесь от него покаяния, то по крайней мере получите мясо.

Лекарь расхохотался.

– Вы только посмотрите. Едва очнулся, а уже попал в цель.

Священник нахмурился. По-видимому, ему не нравилось быть предметом насмешек. Он напялил на голову бесформенную шляпу и повернулся к двери.

– Тогда я ухожу.

После его ухода добродушный лекарь опустился на кровать.

– Не обращай на него внимания. Мы поспорили, кому ты достанешься – ему или мне.

Я приподнялся на локтях.

– Рад был оказаться предметом вашего спора. Где я?

– Можешь не сомневаться – в хороших руках. Я еще ни разу не потерял больного, если только он не был безнадежен.

– И как я?

Он пожал плечами.

– Сказать по правде, ты был очень плох.

– Вы не ответили, где я нахожусь. – Улыбка далась мне с трудом. – Куда меня привезли?

Лекарь мягко потрепал меня по плечу.

– Я слышал. Ты в Боре, приятель.

Боре... Я моргнул от удивления. Боре принадлежал одному из самых влиятельных герцогов Франции, был раза в три больше Трейля и лежал от него на расстоянии четырех дней пути. Верхом. Как же я сюда попал?

– Я... я давно здесь?

– Уже четыре дня. Да прибавь два дня дороги. Ты был без чувств, но кричал.

– Что же я говорил?

Огюст снял с чашки кусок ткани и положил мне на лоб.

– Душа твоя в смятении, и дело здесь не в ранах, которые нанес кабан. На сердце у тебя тяжкий груз.

Я не стал ему перечить. Моя Софи... она где-то в Трейле. А до Трейля не меньше недели пешком. Но я все еще чувствовал, что она жива.

– Спасибо, что позаботились обо мне, Огюст, но я должен идти.

– Подожди. – Лекарь положил руку мне на грудь. – Ты еще не готов. И не благодари меня. Я всего лишь положил мазь и прочистил раны. Скажи спасибо госпоже Эмили.

– Эмили... да...

Из тумана, в котором пребывала моя память, всплыло прекрасное лицо. Поначалу я даже принял ее за Софи. Мне вдруг вспомнилось все, все, что случилось по дороге сюда. Как мавр привязал меня к седлу. Как та молодая женщина... Эмили... уступила мне свою лошадь. Как она все время шла рядом...

– Если бы не она, парень, ты бы уже умер.

– Вы правы, я многим ей обязан. Кто она, Огюст?

– Заботливая, неравнодушная душа. И придворная дама.

– Придворная дама? – изумился я. – Но о каком дворе идет речь? Кто приказал вам позаботиться обо мне? Кому вы служите?

– Как кому? Герцогине Анне, конечно. Жене Стефена, герцога Борейского, который отправился в крестовый поход, двоюродной сестре нашего короля.

Невероятно! Обо мне позаботилась кузина самого короля Франции.

Лекарь улыбнулся.

– Ты держался молодцом, победитель кабанов. А теперь отдыхай.

Смущенный и растерянный, я сел на кровати.

Нет, такое не для меня. Я этого не заслуживал – не рыцарь, не благородный господин, а всего лишь простолюдин. Самый обычный человек. Мне и без того повезло, ведь кабан мог запросто растерзать меня своими клыками.