Мирзоев начал медленно закипать.

— Вы что — не мужчины? Не могли защититься?

— Да у нас ведь оружия не было… — невнятно промямлил Назим.

— Их много было, — вмешался Расул и неожиданно перешел на более наглый тон:

— Я вот что хочу сказать. Мирза, может быть, ты нам еще дашь?

Самид сразу и не понял, чего от него добиваются эти проходимцы.

— Чего?

— Денег.

Это было уже слишком — поднявшись из-за стола, Самид, забыв о приличиях, коротко кивнул на дверь.

— Вы что, решили устроить рэкет по-родственному? Вон отсюда!

— А это ты зря так говоришь, — произнес Расул, подходя к столу.

— Это еще почему?

— Да потому, что мы с братом, конечно же, можем отсюда уйти… Только потом как бы не пожалеть тебе об этом, — закончил Расул.

— Побежишь следом и будешь умолять, чтобы мы вернулись, — поддакнул ему Назим.

Это было что-то новенькое — во всяком случае, Самид никак не ожидал такого поворота событий.

— Это еще почему?

— Да потому, что мы пойдем не на вокзал, а в полицию или в редакцию какой-нибудь газеты и там расскажем, чем на самом деле занимается твой якобы фонд помощи беженцам, — нагло сверкнув глазами, закончил Расул.

Да, такого удара Самид не ожидал. Медленно опустившись в кресло, он трясущимися руками прикурил сигарету.

Родственники молчали — теперь слово было за хозяином офиса.

— Чего вы хотите? — наконец спросил он, стараясь не смотреть в сторону вымогателей.

— Денег, — спокойно ответил Назим.

— Сколько?

— Ну, скажем… Еще несколько раз по столько же. Хорошо?

— На каждого? — теперь Самид был бы счастлив одарить каждого из негодяев-родственников, только бы их ни разу больше не видеть.

— Нет, дорогой, — сказал Назим, — так дело не пойдет. Этого мало…

— Сколько же вам надо?

На минуту задумавшись, Расул негромко произнес, морща лоб:

— Пять тысяч марок…

— Хорошо.

— Погоди, ты не дослушал… В месяц. И на каждого…

Тогда Самид проявил чудеса изворотливости — он молил, плакался, что бедный, заискивал, запугивал, но отшить нахальных родственников ему не удалось: Расул и Назим стояли непоколебимо.

Пришлось предложить компромиссный вариант — он взял обоих на работу охранниками.

— Подонки вы первостепенные и вымогатели первоклассные, — резюмировал Самид, немного успокоившись. — Хрен с вами, свиньи, буду я вам платить по пять штук… Только учтите — за каждый пфениг с вас жестоко спросится. Я не привык выбрасывать деньги на ветер…

Когда, получив требуемое, оба брата вышли, Самид, вызвав по селекторной связи Тахира, зашторил окна, закрыл массивную дверь на все замки и на несколько часов заперся с ним в кабинете…

На столе сиротливо стояла почти пустая бутылка. Сергей чувствовал, как его одолевает сон.

Подавив зевоту, он учтиво обратился к гостье:

— Вика, возьми в прикроватной тумбочке чистый комплект белья и постели себе в спальне, а я здесь лягу, — он указал на раскладной диван в гостиной.

— Хорошо, только можно я сначала позвоню? — спросила девушка.

Сергей выразительно взглянул на циферблат своих часов:

— Двадцать минут четвертого, скоро светать начнет.

— Я отцу, — пояснила Вика, — он, наверное, волнуется, где у тебя телефон?

— Сзади тебя, — Никитин указал на висящую на стене телефонную трубку.

Не успел до конца прозвучать первый гудок, как взволнованный мужской голос буквально прокричал:

— Вика, доченька, ты где?!

— Папа, не волнуйся, со мной все в порядке, — спокойно сказала Вика.

— Где ты? — Луценко на грани истерики продолжал допытываться. — Тебя похитили?!

— Успокойся, папочка, я у подруги. Утром приеду, обо всем поговорим, и больше не слушая его, повесила трубку.

Сергей улыбнулся, пытаясь передразнить ее:

— Я у подруги… учу уроки… а что ты ему завтра скажешь?

— Попрошу без попугайства, — обиделась Виктория и добавила:

— Что-нибудь придумаю.

— Ладно, это твои дела, — он не выдержал и зевнул, — давай спать.

Стоило Сергею прикоснуться к мягкой подушке, как он провалился в глубокий сон.

А к Вике сон не шел. То ли пережитый кошмар, то ли несколько часов забытья, когда Сергей напоил ее водкой, не давали ей уснуть.

Всякий раз ее мысли возвращались к Сергею, который спас не только ее честь, но и жизнь. Вика явственно ощущала нечто большее, чем простую симпатию к своему защитнику. Она чувствовала нестерпимый огонь в душе, который жег ее изнутри, толкая на решительные действия. Промучившись без сна еще некоторое время, она, сбросив с себя одеяло, встала и прошла в соседнюю комнату.

Сергей, подложив руки под голову, негромко посапывал. Его губы были плотно сжаты, на скулах проступили желваки. Покрытая многочисленными наколками грудь высоко вздымалась при каждом вздохе.

Ни на секунду не задумываясь, Вика впорхнула к нему под одеяло. Повернувшись на правый бок, она принялась нежно гладить его мускулистую грудь, положив голову ему на плечо. Потом осторожно, боясь разбудить его, начала робко покрывать поцелуями его лицо.

Сергей, сквозь сон ощущая теплые прикосновения женских губ, приоткрыл глаза. Ему показалось, что он все еще спит, однако горячее тепло ее молодого тела окончательно вывело его из дремоты.

Мягко отстранившись от лежащей рядом Вики, он, приподнимаясь на локте, спросил:

— Что ты здесь делаешь?

В ответ она лишь улыбнулась.

— Я бы не хотел, чтобы наши отношения начинались с банального траха, несмотря на исключительную категоричность сказанного, его голос звучал не так уверенно, как хотелось бы, — ты подумала, как я завтра буду смотреть тебе в глаза, если воспользуюсь сейчас твоей минутной слабостью…

Девушка, не давая ему договорить, накрыла своей ладонью его рот. А затем, медленно приблизившись к его лицу, нашла своими влажными губами его губы. И они слились в долгом поцелуе. Почувствовав легкое головокружение, Сергей стал, не торопясь, переворачивать ее на спину…

В окно квартиры начал пробиваться первый утренний свет. Никитин, глубоко затягиваясь сигаретой, отрешенно смотрел в потолок. Рядом с ним раздавалось негромкое ровное дыхание девушки.

— Вика, ты спишь? — спросил он.

— Нет, — отозвалась девушка.

— А что делаешь?

— Мечтаю, — ответила она.

— О чем?

— Я мечтаю о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась, — призналась она.

— Можно нескромный вопрос? Но если не хочешь, не отвечай. В общем-то ответ для меня значения не имеет. — Он говорил робко, стеснялся и, казалось, чувствовал себя последним идиотом.

— Конечно, можно, — сказала Виктория, — тебе все можно.

— У тебя что, до сих пор действительно не было мужчин?

— Конечно.

— А кстати, сколько тебе лет? — задал Сергей запоздалый вопрос.

— Раньше надо было интересоваться, — она засмеялась, но все-таки сказала:

— Через месяц будет девятнадцать.

— И все эти годы ты никого не любила?

— Нет, я, конечно, встречалась с парнями, даже целовалась в подъезде несколько раз, — она виновато улыбнулась, — но когда ты познакомишься с моей мамой, то все поймешь. Она с детства вбивала мне в голову, что все мужчины сволочи, в том числе и отец, и нужно им только одно, после чего они даже не смотрят в твою сторону.

Никитин рассмеялся:

— А знаешь, в чем-то твоя мама права. По крайней мере, если это касается Павла Андреевича — здесь выстрел прямо в десятку.

— Сережа, — Вика обиделась, — я тебя прошу никогда не отзываться плохо о моих родителях при мне. Я не знаю, какие у тебя с ним дела, но как бы то ни было, он мой отец.

— Ладно, не сердись, — примирительно сказал Сергей, — больше не буду. Но ему я все выскажу.

Он затушил в пепельнице тлевший окурок, а затем продолжил:

— Между прочим, он пытался засадить меня в тюрьму, а я дал ему слово, что если он заявит на меня в милицию, убью его. С этой целью я за ним и следил, пока не заметил черных, — после этих слов лицо Сергея стало жестким, в глазах появилась ненависть.