— Навела порядок! — твердо ответила я.

— И что он теперь делает? — Кшиштоф по-прежнему пристально и враждебно таращился на меня, будто я убила его родных. Он еще никогда на меня так не смотрел.

— Ищет винтики.

— Ну я побежал к нему. — Кшись протянул мне утюг.

— Зачем? — Уля схватила мужа за плечо.

— Он мне поможет снять крышку клапанов, — отмахнулся Кшись и, бросив на меня уничтожающий взгляд, скрылся на террасе.

Я тяжело вздохнула. Да-да, в жизни все непросто. Сделаешь что-то кому-то, а на тебя потом смотрят, как черт знает на что.

— Держи. — Уля подала мне еще фотографии. — Только осторожно, гладь через тряпочку. Знаешь что, Ютка?

— Ну? — спросила я интеллигентно, помахивая утюгом.

— Мы уже двадцать лет живем вместе, но я бы никогда не рискнула наводить порядок в его инструментах.

— Даже если бы они валялись в твоем шкафу, где должны лежать брюки?

— Тем более. Мужчины, как дети. Сложишь у них все, а они потом ничего не могут найти. — Уля вздохнула. — Видишь, и мой кинулся на подмогу, потому что Адаму как бы нанесли обиду. Ты небось переложила его дрель бог весть куда. Мужская солидарность.

— Не бог весть куда, а на кухню. — Я рьяно наглаживала фотографии.

— Он устроил тебе скандал? — посочувствовала мне Уля.

— Да ты что!

Утюг у меня просто застыл в воздухе. Адам? Скандал? Из-за чего?

Уля смотрела на меня и задумчиво улыбалась.

— Господи... как же он тебя любит. — Ее голос дрогнул от волнения.

К вечеру мы покончили с фотографиями. Испекли картошку и позвонили мужчинам. Кшись пришел первым и, направляясь в ванную, шепнул мне:

— Дорогуша, в следующий раз посоветуйся, прежде чем на такое решиться, а то неприятностей не оберешься...

Адам пришел сразу же за ним, с Потомчиком на плече. Потом, крохотный черный кот, давно уже не котенок, но как только приближается к дому, начинает себя вести, как дитя, просится на руки или, к примеру, лижет щеку. Ну а обычно он шатается где-то по соседним полям, Уля говорила, что видела его даже за железнодорожными путями, возможно, поэтому, когда раз в несколько дней он появляется дома, всем своим видом показывает, как сильно нас любит. После отъезда Тоси он был дома только три раза.

Я решила вести себя по-взрослому и подошла к Адаму.

— Понимаешь, я хотела как лучше...

— Ей-богу, мать, если бы я этого не понял, тебя давно не было бы в живых. — Адам похлопал меня по плечу. — А что ты сделала с дополнительным коленом?

Я взглянула на свои ноги. Обе коленки были на месте.

— У меня нет дополнительного колена, — сказала я с возмущением.

— Это такой согнутый кусок трубы. — Адам пристально смотрел на меня.

— Ничего такого там не было, — лгала я без зазрения совести.

— Кшиха, у тебя есть колено? — крикнул Адам Кшисику.

— Наверное, есть в гараже, давай перекусим что-нибудь и поищем! — отозвался Кшись. — Поможешь мне потом прикрутить крышку клапанов.

Адам просиял.

Хороший характер у Кшисика. Мне всегда греет душу сознание того, что на свете есть такие мужчины, как Улин муж. Положительные свойства их характера могут проявляться по-разному. Вот, например, Кшись купил себе совершенно за бесценок вторую машину — «бедфорд». Отдал за него три тысячи, автомобилю двадцать лет, и он английского происхождения. От приобретения этой машины в выигрыше оказалась прежде всего Уля.

Драндулет, о котором я веду речь, купленный по случаю, имел свои недостатки. Одиниз них, в частности, — жутко важные винтики от крышки клапанов. (Я понятия не имею, что это значит, но как звучит!) И вот эти страшно важные винтики абсолютно невозможно купить в нашей чудесной стране. Послушайте, какая вышла история у Кшисика с «бедфордом».

Он открутил эту самую крышку клапанов месяц назад, один винтик, второй винтик, третий винтик, а четвертый сломался. Сверло, вставленное в винт, чтобы его раскрутить, тоже сломалось. Кшисику пришлось спешно искать, где бы изготовить точно такой же, но, поскольку задача оказалась невыполнимой, он возобновил свои старые знакомства с автолюбителями начиная со школьных друзей и заканчивая коллегами по институту.

За свою юность школы Кшись менял раза три, а потому и друзей набралось немало, и с каждым из них он договорился попить пива, чтобы поговорить на тему винтика. Ладно еще, что не превратился в алкоголика, хотя все шансы были. Но в конечном счете человеку, взявшемуся за ремонт колымаги английской марки с двадцатилетним стажем, приобретенной по случаю, распивать пиво особо не на что. Проблема с винтиком была решена, и оставалось его только вкрутить.

И в то время, когда мы, женщины, пытались насладиться теплым вечером, Кшисик и Адам в молниеносном темпе проглотили картошку с укропчиком, Кшись достал из холодильника пару бутылок пива, и оба, как по команде, сорвались из-за стола. Мы с Улей помыли посуду. Из Варшавы вернулась Улина дочка Агата, которая еще только послезавтра собирается ехать отдыхать на Мазуры со знакомыми (с большой компанией, разумеется), я вытирала тарелки, Агатка ковырялась в кастрюле с картошкой.

— Ты отпустила Тосю на целый месяц, — сказала она мне с надеждой.

— Агата, две недели, больше мы не потянем. — Уля поставила кипятиться воду для чая.

— Ну да, — кивнула я, потому что так оно и есть, — но она там у знакомых, не платит за комнату.

— Дорогая детка, — начала Уля, а мне тут же загорелось сделать подруге замечание, что к девушке-подростку не следует обращаться «детка», но я промолчала, — если ты сумеешь прожить на эти пять сотен до конца августа, то поезжай. Но на большее не рассчитывай.

Агата, вздохнув, допила остатки простокваши.

— Вот видишь, — пожаловалась она мне, — у нас две машины, а мне на каникулы дают всего пятьсот злотых. А все потому, что я сама за год накопила восемьсот и мне есть на что ехать. А Ися вообще не работала, у нее нет своих денег, и тем не менее поехала на три недели в водно-спортивный лагерь, путевка туда стоит в три раза больше. Это несправедливо.

— Агатка, ты же знаешь, что мы заплатили только за питание в этом лагере, потому что папин знакомый работает там инструктором.

— Да-да, естественно, — соглашается Агата, — но если бы у папы там не было знакомого, вы заплатили бы по крайней мере тысячу пятьсот, а мне даете всего треть этого.

— Если бы у папы там не было знакомого, то Ися вообще не поехала бы в этот лагерь.

— Неужели?

Мне показалось, что Агата обрадовалась этому, но я заблуждалась.

— То есть торчала бы дома? И это после напряженного учебного года? Хотя у нас есть и дом, и две машины! Вы очень к ней несправедливы, — сказала девица, дожевывая последний кусочек картошки. — Я иду к себе в комнату, если позвонит Дамиан — меня нет дома.

— Агатка! — Уля заварила чай. — Я не собираюсь врать!

— Ой, мамочка, — донеслось из-за двери, — какое же это вранье!

Уля со вздохом взяла поднос с чаем. Мы отправились на террасу.

Совсем стемнело, но возле «бедфорда» горела лампа, принесенная из гостиной. От нее падал круг света на Кшисика, который лежал на земле и ковырялся в чреве машины, на Адама, который расположился рядышком, лампа высвечивала землю под автомобилем и часть газона с рододендроном. Сценка выглядела весьма живописно.

Винтик от крышки клапанов надо было закрепить специальной шайбой, и та как назло пролетела «насквозь», в траву. Потому что когда крышка отодвинута, то под двигателем видна земля. У машины низкая подвеска кузова, переставить ее невозможно, а найти винтик в траве — настоящее искусство. Любая женщина отчаялась бы, да и только, если бы драгоценный винтик от крышки клапанов упал на землю, — я-то уж знаю точно. Но те двое абсолютно не пали духом, что мы и лицезрели собственными глазами. Кшисик поднялся, принес из гаража саперную лопату, Адам снял с лампы абажур и взял какое-то сито. Оба работали в полном молчании, а мы наблюдали за ними как зачарованные. Из-под машины доносились только отрывистые приказания: