– Я люблю тебя, нянечка. Ты очень хорошая. – Девочка обняла Джанин и съехала по ее ногам на пол. Она встала и посмотрела на отца, но не прямо, а искоса. – А ты, папа, плохой! – И с этими словами выбежала из комнаты.

Джанин снова попыталась разрядить обстановку – теперь уже, чтобы прогнать угрюмое выражение с лица Малколма.

– Начали торговаться с часа, а закончили десятью минутами, ну не забавно ли? К сожалению, когда Фиби подрастет, такой фокус уже не сработает.

– Действительно, к сожалению, – мрачно заметил Малколм. – Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы она никогда не вырастала.

– Да успокойтесь вы! Она же говорила несерьезно.

– Неужели?

– Конечно. Она забудет о своих словах через пять минут. И потом, зачем так кипятиться из-за какого-то лака на ногтях?

– Все привычки взрослой жизни закладываются в детстве, – сказал Малколм.

– Это так, – согласилась Джанин. – Но я не вижу ничего плохого в том, что девочка с детства хочет быть красивой. Дети ее возраста во всем подражают взрослым. Например, дочки любят примерять мамины платья… – Джанин осеклась, но было уже поздно.

– Я не желаю, чтобы Фиби походила на свою мать! – моментально отреагировал Малколм на ее последние слова.

Она вздохнула.

– Послушайте, Малколм, воспитывая детей, нужно быть очень осторожным с запретами. Не разрешишь ребенку есть варенье, и добраться до заветной банки на шкафу станет для него мечтой всей его жизни. И так во всем. Запрещая Фиби краситься и быть, как она считает, красивой, вы только больше разжигаете ее желание. Конечно, не мне вас учить, но, на мой взгляд, вы бы могли иногда потакать ее невинным детским желаниям.

– Ладно, – сказал Малколм таким тоном, что Джанин поняла: он не желает больше продолжать этот разговор, – сейчас мне надо идти, но я зайду пожелать Фиби спокойной ночи.

С этими словами он удалился. Джанин с тоской посмотрела ему вслед. Да, сегодня на бал она точно не поедет, поскольку на визит доброй феи-крестной рассчитывать явно не приходилось.

Она шла в комнату Фиби и размышляла о том, что произошло. Поступок девочки был обыкновенной детской игрой, но Малколм почему-то увидел в нем что-то дурное. Любое напоминание о жене приводило его в ярость. Что же все-таки произошло?

Конечно, сегодняшний конфликт она прекратила в зародыше. Но такие ситуации будут повторяться все чаще, когда Фиби начнет подрастать. И поэтому надо во что бы то ни стало узнать о прошлом Малколма, чтобы понять, как заставить его пересмотреть свои взгляды на некоторые поступки дочери.

И кажется, Джанин знала, кто ей в этом поможет.

В дверь постучали. На пороге стояла леди Элизабет в вечернем платье потрясающей красоты. Да уж, вкус у всех членов благородного семейства был просто отменный!

– Здравствуйте, – сказала Джанин. – Вы выглядите замечательно!

– Спасибо. Вы просили меня зайти перед тем, как я отправлюсь на благотворительный вечер?

– Да, – сказала Джанин и объяснила: – Фиби очень хотела пойти вместе со всеми и очень расстроилась, когда узнала, что должна лечь спать в обычное время. Вот я и подумала: раз Фиби не идет на праздник, то почему бы празднику не прийти к ней? Поэтому попросила всех членов семьи зайти к нам в вечерних нарядах. Девочка просто обожает рассматривать праздничные туалеты. Вы – единственная, кого мы еще не видели.

Позади Джанин раздались быстрые шаги.

– Бабушка! – радостно закричала подбежавшая Фиби и обняла леди Элизабет, затем отступила на несколько шагов и с серьезным видом произнесла: – У тебя очень красивый наряд.

– Спасибо, милая, – улыбнулась графиня и погладила Фиби по голове.

– Да, твое платье мне нравится даже больше, чем платье тети Мэрианн. – И, видимо вспомнив о том, что произошло некоторое время назад, Фиби добавила: – А папа не любит, когда тетя Мэрианн меня наряжает.

Леди Элизабет нахмурилась и внимательно посмотрела на девочку. Очевидно, то, что она сказала, не было для нее новостью.

– У папы есть на то причины, – примирительно произнесла она. – Не забывай, что он любит тебя больше всего на свете.

Джанин положила руки Фиби на плечи.

– Ладно, молодая леди. Теперь ты видела всех, кто идет на благотворительный вечер. Время ложиться спать. Иди чисть зубы и выбирай книжку, которую мы будем читать.

– Две книжки, раз я никуда не иду.

– Хорошо, – вздохнула Джанин, – две так две.

Фиби издала победный вопль и побежала в ванную.

– Вам кажется, что я слишком мягка с ней? – спросила Джанин, увидев взгляд, которым леди Элизабет проводила девочку. – Просто я знаю, как она расстроена, что ее не взяли.

– Судите по себе?

– Хождения по светским мероприятиям не значились в списке моих обязанностей.

– Мне вас очень жаль. Вы не могли не чувствовать предпраздничную атмосферу подготовки. Конечно, для такой молодой женщины, как вы, трудно все время заниматься только ребенком.

– Да-да, конечно. – Джанин машинально соглашалась, думая в этот момент о другом. – Вы знаете, есть еще кое-что, что меня тревожит…

– Я вас слушаю. – Графиня была вся внимание.

– Это касается Малколма. Сегодня произошло нечто… – Джанин осеклась, сообразив вдруг, что перед ней стоит женщина в вечернем платье и дорогих украшениях и сейчас вряд ли подходящий момент для разговора. – Простите меня. Вы, наверное, уже ждете не дождетесь, когда я отстану от вас со своими глупостями. Не смею вас больше задерживать.

– Ерунда! – Леди Элизабет энергично взмахнула рукой. – Давайте присядем и поговорим. Вечер никуда не убежит.

– Ну, если вы не против…

Они направились с соседнюю гостиную и сели на диван.

– Так что там с моим племянником? – спросила графиня. – Это как-то связано с тем, на что пожаловалась Фиби?

Джанин утвердительно кивнула, опять поразившись проницательности этой женщины.

– Все прихорашивались к празднику. И Мэрианн накрасила Фиби. Потом я пошла к Мэрианн, посмотреть очередное платье, а когда вернулась, застала Малколма, который в приказном порядке требовал от дочери немедленно смыть всю косметику… Мне кажется, он перегибает палку. Фиби всего лишь маленькая девочка. А всем девочкам нравится выглядеть как взрослые. Я знаю, что такая реакция как-то связана с его бывшей женой. Но когда я завела об этом разговор, он отказался говорить на эту тему.

Джанин потупилась, не решаясь смотреть в глаза своей собеседнице.

– Вы хотите знать, что у него произошло с женой?

– Да. И это не досужее любопытство, – быстро произнесла Джанин. – Просто я вижу, что прошлое постоянно влияет на его взаимоотношения с Фиби. И я хочу найти способ прекратить это.

– Я вас понимаю, – сказала леди Элизабет и глубоко вздохнула. Некоторое время она молчала, потом начала, тщательно подбирая слова: – Малколм женился на женщине удивительной красоты. Но она страдала страшным пороком… нимфоманией. Вы знаете, что это такое? – Джанин отрицательно покачала головой. – Это значит, что она была не в силах отказать мужчине, который пытался ее соблазнить. Она даже не понимала, что делает что-то плохое. Ведь Эстер по-своему любила Малколма и, конечно, свою дочь. Но она просто ничего не могла с собой поделать. Представьте, что чувствовал Малколм, когда, находясь в какой-нибудь деловой поездке, знал, что его жена сейчас может спать с его партнером по бизнесу, секретарем или даже шофером? Эстер не делала различий. Она просто не могла отказать… никому.

– Так ему все было известно?

– Сначала, конечно, нет. Когда все открылось, он пробовал как-то воздействовать на нее. Но все оказалось бесполезно.

– Значит, они развелись и он оставил дочь себе, – предположила Джанин.

– Если бы все было так просто, – вздохнула леди Элизабет. – Люди его положения, как правило, не разводятся. Поэтому Малколм продолжал жить с женой под одной крышей и делать вид, будто все идет нормально. Наверное, это был самый мучительный период его жизни. Он длился чуть меньше года. В конце концов мы уговорили его откупиться от Эстер, то есть дать ей некую сумму, чтобы она согласилась жить отдельно. Для нее это тоже стало своего рода потрясением. Ведь она испытывала к моему племяннику нежные чувства. И еще Эстер очень оскорбилась, когда поняла, что ее хотят «выгнать». Но тем не менее согласилась. И она продолжала приезжать в замок почти каждый день, чтобы навестить Фиби.