Он прекрасно знал историю своей страны и очень интересно рассказывал. О чем Джанин не преминула сообщить своему спутнику.

– Шотландцы очень гордятся своей родиной и своими традициями, – ответил Малколм. – Пора уже и Фиби знакомить с ними.

– Но ей всего пять лет. Не рановато ли?

– Пять лет – это обычно тот возраст, когда детям начинают прививать любовь к стране, ее обычаям и традициям.

– Так вот почему вы хотели, чтобы Фиби тоже поехала на охоту. А с ней и я.

Малколм кивнул. Но про себя отметил, что это совершенно не объясняет того, почему он захотел, чтобы сейчас она была здесь без Фиби. Надо быть осторожнее. Схватка с диким кабаном ничто по сравнению с опасностью, вызванной влечением к женщине… Впрочем, эта женщина не может представлять никакой опасности. Не зря ведь тетя Элизабет, изучив множество заявок, остановила свой выбор именно на Джанин.

Но если так, то почему он обрадовался, когда она согласилась с ним прогуляться? Его жена никогда бы не приняла подобного приглашения. В понимании Эстер это было пустое времяпрепровождение, сопряженное с такими неприятностями, как пыль, дым от костра и тому подобное. Прическа и макияж могли пострадать, что, по ее понятиям, выглядело равносильным смерти.

Нет, конечно, его предложение показать Джанин местные красоты было вызвано исключительно гордостью за свою страну и желанием сделать приятное такому хорошему работнику, как она. Только это, и ничего больше, убеждал он себя, когда они проезжали живописнейшее маковое поле… Женщины очень похожи на это поле, неожиданно промелькнуло в его сознании. Ты думаешь, что подошел ближе только, чтобы полюбоваться его красотой, и не замечаешь, как дурманящий аромат кружит тебе голову. Итак, он покажет ей окрестности, как и обещал, а затем они вернутся в замок, где уже не будут наедине.

Джанин посмотрела на Малколма.

– Расскажите мне о графской охоте.

Нейтральная тема. Чудесно!

– Любовь к охоте у мужчин нашего рода всегда была огромной. Мои предки охотились не столько для того, чтобы добыть себе пропитание, сколько забавы рады. Отец же всегда нас учил, что глупо убивать больше, чем можешь съесть. Поэтому мы охотимся два раза в год – весной и осенью. Это отличная разрядка после всех собраний акционеров и деловых встреч. А для того, чтобы все семейство могло попробовать свежего мяса на открытом воздухе, отец установил дубовые столы и навесы на поляне и построил дом на случай непогоды.

Джанин хотела спросить что-то еще, но вдруг раздался оглушительный раскат грома. Лошади беспокойно запрядали ушами.

Малколм посмотрел вверх. Приближалась гроза, которая могла начаться в любую минуту. До замка они добраться не успевали, это точно. Мало того, что в этом случае оба рисковали промокнуть до нитки и того и гляди простудиться, большой участок дороги пролегал через поле, ехать по которому в грозу считалось опасным.

– Мы должны вернуться в дом на поляне, – принял он решение. – С грозой лучше не шутить.

– А в замок? Разве в нем не безопаснее?

– Да, но мы уже не успеем. Гроза будет сильной.

– И когда же мы окажемся в замке? – с беспокойством спросила Джанин.

– Может быть, через пару часов…

– Не так плохо, – взбодрилась она.

– …или больше.

– Мы рискуем остаться там на ночь?

– Вполне возможно. Но не волнуйтесь: вы будете в полной безопасности. Обещаю, что ничего дурного с вами не произойдет.

Испуг в ее глазах не прошел, и было в нем столько детскости, что Малколму захотелось подхватить ее на руки, прижать к себе и защитить ото всех ненастий на свете. С трудом переборол он это желание.

– Вы будете в полной безопасности, – повторил он.

О, она в этом не сомневалась! Дом на поляне послужит прекрасной защитой от дождя. А больше опасаться ей нечего.

Ведь так?..

Едва они вошли в дом на поляне, как дождь, уже некоторое время накрапывавший, перешел в настоящий ливень. Это была не просто гроза, а самый настоящий шквальный ветер с громом, звучащим каждые полминуты, и ослепительными вспышками молний.

Сидя в предоставленной ей комнате со свечой, потому что в доме не было электричества, Джанин вслушивалась в звуки за окном и улавливала традиционные шотландские мотивы, полюбившиеся ей в последнее время. Даже в дроби капель дождя по крыше можно было расслышать знакомые ритмы. Ветер, завывающий снаружи, удивительным образом напоминал волынку – такой же грустный и протяжный. И как кульминация музыкальной темы – оглушительный раскат грома.

Какого шотландского бога или духа мы прогневали и как его снова умилостивить? – размышляла Джанин. Она так и видела этого титана, сидящего на одной из горных вершин и радующегося тому, что загнал двух глупых людей в маленький домик, изолировав от всего остального мира. Быть может, ему так понравился результат, что он решил сделать несколько снимков своим гигантским фотоаппаратом. А люди каждый раз вздрагивают от его вспышки, считая, что это молния…

Обуздав разгулявшуюся фантазию, Джанин вернулась к реальности. Итак, она осталась с Малколмом наедине посреди разбушевавшейся стихии, и, судя по всему, надолго. Вряд ли кому придет на ум отправляться их искать. Наверняка в замке догадались, что они укрылись в доме, и не беспокоятся о них.

Они поужинали при свечах тем, что осталось от пикника. Но сразу после этого Малколм извинился и ушел в другую комнату.

В доме оказалось много книг, и Джанин выбрала себе одну, чтобы скоротать время. Но не могла сосредоточиться на чтении, потому что от каждого раската грома ее пробирала нервная дрожь. Джанин жалела, что Малколм покинул ее, и удивлялась, насколько спокойнее чувствовала себя в его присутствии…

– Вы еще не спите?

Она подняла глаза и увидела в дверях Малколма.

– Я заметил свет под вашей дверью, – объяснил он.

Джанин полулежала на кровати с книгой на коленях. На ней были очки, но волосы – распущены. Она поспешила плотнее запахнуть на груди халат, который нашла среди огромного количества одежды в гардеробе, и лихорадочно соображала, что бы такое сказать в ответ.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Малколм.

– Никак не могу уснуть, – призналась она. – Когда я слышу этот ужасный вой ветра за окном, мне кажется, что вот сейчас наш дом взлетит, как в сказке про волшебника из страны Оз.

– Если не ошибаюсь, – улыбнулся Малколм, – там упоминался торнадо. А у нас обыкновенная гроза, к тому же достаточно частая в наших краях.

– И как вы обычно проводите время во время этих гроз?

– Лично я предпочитаю быть запертым в доме с очаровательной женщиной, – ответил он, ничуть не погрешив против истины.

Улыбка его была столь обворожительной, что Джанин бросило в жар. Да, действительно, лучшего времяпрепровождения придумать сложно. Особенно если всей душой желаешь еще раз испытать вкус его губ. И именно поэтому Джанин мысленно умоляла оставить ее одну, дабы не подвергать соблазну.

– Вам что-то нужно… – начала она и, еще не закончив фразы, поняла, что говорит не то. – То есть, может, я могу для вас что-то сделать? – Нет, теперь получилось еще хуже: она как будто на что-то намекает. – Зачем вы пришли? – выпалила Джанин наконец, наплевав на приличия.

– Судя по вашей реакции, такую грозу вы переживаете впервые. Я хочу удостовериться, что вам нестрашно.

То, что творилось за окном, не шло ни в какое сравнение с бурей, бушующей в душе Джанин.

– Со мной все в порядке, – солгала она. Снаружи раздался оглушительный раскат грома, и Джанин буквально подпрыгнула на кровати.

– Теперь я вижу, что вы действительно не боитесь, – сказал Малколм.

Он подошел к ней и сел рядом, обнял за плечи. Джанин повернула к нему голову.

– Все нормально. Я просто немного… удивилась. Вы можете идти. Правда.

– Прошу вас, не надо волноваться.

– А я и не волнуюсь, – ответила она и почувствовала, что дрожь во всем ее теле свидетельствует об обратном.