Взгляд девушки вновь обратился на карты, которые она уже знала наизусть. Конфигурация войск в поле была приведена в полное соответствие с ее требованиями – все подготовлено для удачного гамбита под названием «Битва на Торранских равнинах». Полученные сводки подтверждали: у Союза достаточно сил, чтобы успешно провести такую операцию.

Им осталось лишь терпеливо ждать результата.

Сегодня Пролт впервые вышла из своей комнаты после происшествия. В ту ночь Ксинк, беспомощно метавшийся по квартире, принял наконец трезвое решение – вызвал лекаря, а вслед за ним представителей местной полиции. Они явились – парочка пожилых офицеров, которые остались в городе после того, как петградская армия выступила на соединение с остальными силами Союза. Под знамя Сультата встали практически все мужчины, способные носить оружие, и это сильно проредило ряды полиции. Офицеров здорово не хватало, именно поэтому исчезли патрули с улиц – что, соответственно, привело к разгулу преступности. Если добавить к этому катастрофический наплыв беженцев, многие из которых представляли собой деклассированные элементы, то становилось понятно: ситуация вообще грозила выйти из-под контроля.

Пролт, только что подвергшаяся осмотру лекаря, встретилась с офицерами. Она уверила их, что вполне понимает бедственное положение городской полиции. К тому времени девушка уже немного пришла в себя. Ксинк настойчиво требовал, чтобы надругавшийся над ней тип был схвачен и арестован. Он убеждал офицеров приложить максимум усилий, подчеркивал высокое положение потерпевшей и ее близость к премьеру Сультату. Полицейские пообещали сделать все возможное, но Пролт прекрасно понимала: в таких условиях насильник, пусть даже психически неуравновешенный (каковым он, несомненно, являлся) имел все шансы ускользнуть от возмездия.

Девушку серьезно тревожила возможность забеременеть после происшествия. Ее обидчик уж наверняка не использовал все те хитрые меры предосторожности, к которым прибегали они с Ксинком. По тут ничего не поделаешь… Опять-таки, ей оставалось сидеть и ждать.

Была ли она ранена? Чувствовала ли себя оскверненной, униженной? Конечно же, да. Грязный подонок надругался над ней. Свалил ее на землю и проник в ее тело самым грубым и болезненным способом, заботясь лишь об удовлетворении собственных низменных потребностей. При этом он без умолку что-то бормотал, выплевывая обрывки неузнаваемых фраз вперемешку со зловонным дыханием.

А когда его тело содрогнулось в завершающих конвульсиях, насильник принялся тихо, по-бабьи хныкать, скулить, будто побитый щенок. Он вскочил на ноги и, шатаясь, убежал прочь. Такое впечатление, будто примитивный и стремительный оргазм отнял у этого несчастного все остатки сил и смелости.

Смешно, но именно об этом подумала Пролт в первые ужасные мгновения после происшествия. Ее обидчик слаб, сказала себе девушка… Поэтому ей следует быть сильной. С этой мыслью она поднялась с грязной мостовой и побрела домой. Сама нашла дорогу – ни разу не упала, не споткнулась, даже не проронила ни слезинки.

Конечно, с тех пор она выплакалась – это принесло ей облегчение… и в некотором роде освобождение. Ксинк тоже проливал слезы – настолько безутешно, что Пролт снова едва не сорвалась, но вовремя сдержалась. Не накричала, не обругала юношу… Какой смысл оскорблять его? У Ксинка, похоже, был собственный взгляд на случившееся.

Для сегодняшнего выхода Пролт оделась очень тщательно. Мундира она не носила, хотя и подумывала о нем – в конце концов, это была ее привилегия. Вместо того девушка придирчиво исследовала гардероб в предоставленной им квартире. Остановилась на длинном темно-зеленом пальто с кожаной отделкой на воротнике и манжетах. Под пего надела брюки, нарядную блузу и темно-красный шарф, отливающий металлическим блеском. Туалет довершали высокие сапоги до колен, которые выгодно подчеркивали изящную форму ее лодыжек. Получилось очень смело и красиво, Пролт даже сама не ожидала. Она решила, что впредь будет так одеваться на все публичные мероприятия. В исторических хрониках, на всех портретах, которые столетиями будут разглядывать люди, она будет выглядеть именно так. Это поможет увековечить память о генерале Пролт.

Девушка не считала подобные детали мелкими и незначительными. Конечно, они не так важны, как ее главная цель… но у Пролт было четкое осознание, что отныне ее жизнь пойдет круто вверх, к апогею славы. Ее работа в Университете – сколь бы значительной она ей прежде ни казалась – в свете дальнейших событий покажется лишь ничтожным эпизодом. Даже если на склоне жизни Пролт и решит вернуться в Фебретри и занять заслуженно высокий пост на факультете. Занятия чистой наукой будут простой разминкой, способом поддерживать активность ее разума. Скорее даже способом оправдать визиты еще зеленых – моложе, чем она сама сейчас – студентов с кафедры военной истории, которые будут приходить погреться в лучах ее славы.

Мерр, на которого Пролт время от времени бросала взгляды, внезапно встрепенулся и поднялся на ноги. В руке он сжимал старый браслет, который она сразу же узнала.

Девушка выпрямилась, сердце у нее учащенно забилось. Сидевший рядом с ней мелкий дипломат из Кванга, который до того нес какую-то околесицу, проследил за се взглядом и умолк.

– Это?.. – начал он.

С другой стороны от нее, чуть позади, стоял Ксинк, являя собой идеальный образ внимательного помощника. Пролт почувствовала, как юноша подался вперед – так, что она ощутила его дыхание у себя на затылке.

Несколько мгновений Мерр стоял неподвижно: лицо под надвинутой шляпой замерло и заострилось в чутком молчании. Он слушал. Затем расслабился, даже со стороны можно было определить: сеанс связи окончился. Сунув браслет обратно в карман, Мерр зашагал по проходу.

– Обе армии только что обнаружили друг друга, – заявил он, остановившись перед возвышением и ни к кому особенно не обращаясь. Это задело Пролт: несомненно, она являлась здесь самым высоким по рангу военачальником.

Посланники вокруг нее зашевелились, разразились возбужденной трескотней. Она же оставалась молчаливой и неподвижной, продолжая глядеть на Мерра. Из текущих донесении Пролт знала, что воинские соединения Фелька пришли в движение. Несомненно, через шпионов им стало известно о продвижении армии Союза. Не теряя ни минуты, фелькцы двинулись навстречу объявившемуся противнику.

Дардас не собирался уклоняться от схватки.

По большому счету, это будет его первый настоящий бой. До сих пор армия Фелька покоряла города и села, практически не встречая сопротивления. Даже знаменитая кровавая бойня в У'дельфе, по сути, являлась односторонней акцией.

Армию Союза возглавлял Сультат. Это и естественно: петградские воинские соединения представляли собой значительную часть всего войска, соответственно, основная мера ответственности падала на плечи петградского правителя. Он знал, какое построение требуется для успешного воссоздания хода битвы на Торранских равнинах. Пролт позаботилась о том, чтобы премьер досконально ознакомился со схемой расположения войск, тактическими приемами и малейшими нюансами той исторической схватки. При точном соблюдении всех условий Дардас неизбежно попадет в уязвимое положение, которое позволит войску Союза клином рассечь его армию.

Если, конечно, во главе армии по-прежнему стоит Дардас…

– Мерр, – попросила девушка, – будьте добры, подойдите поближе.

Он стоял там, где остановился – возле возвышения, на котором располагались столы. Услышав просьбу, вскинул подбородок и сухо спросил:

– Вам что-то надо, Пролт?

– Генерал Пролт, – поправил его Ксинк, делая чеканный шаг вперед. Его звонкий голос эхом отразился от стен зала, специально сконструированного с учетом акустических эффектов.

Губы Мерра тронула едва уловимая улыбка – из тех, что способны привести в бешенство окружающих. Пролт припомнила явное, неприкрытое презрение, которое петградец испытывал к студентам Университета. По его мнению, самое лучшее, что они могли сделать, – это бросить свои пустые занятия и присоединиться к армии Союза. Судя по всему, Пролт он причислял – невзирая на все ее успехи и воинские звания – к племени этих безнадежных лентяев.