Машина наша стояла таким образом, что с трассы ее не могло быть видно. Мы достали тело садовника, протащили до самого дальнего котлована и сбросили туда. Затем спустились, насколько это было возможно, вниз и с помощью прихваченной из дома лопаты присыпали тело землей.

А потом пошел дождь. Словно должен был полить то страшное, что мы посадили в землю. А заодно уничтожить наши следы.

– Какой же хороший дождь, – пришептывала на обратном пути Соня, глядя перед собой немигающими глазами. – Как же он все хорошо польет… Не останется не только следов нашей обуви, но и следов протекторов… Ничего. Это очень хорошо. Очень. Значит, мы сделали все правильно…

Вернувшись домой, я поняла, что уже три часа утра и что я, возможно, совершила самую грандиозную ошибку в своей жизни – помогла незнакомой мне женщине избавиться от трупа… И кому теперь объяснять, что так сложились обстоятельства, что я не хотела этого делать, но была просто вынуждена, поскольку тянущиеся из прошлого проблемы всегда касаются настоящего и, конечно, будущего. Не влюбилась бы я в Тони – не приехала бы в Болгарию – не попала бы в руки преступников – не сбежала бы от родителей – не получила бы проблем с документами – не согласилась бы на авантюрное предложение незнакомого мне человека отправиться в очень рискованное путешествие в Германию – не познакомилась бы ближе с, возможно, преступницей и убийцей (а почему бы и нет? Кто знает, как на самом деле умер садовник) Соней – не согласилась бы помочь ей избавиться от трупа…

Вот такая тяжелая, как кандалы, цепь событий, влекущая одну за другой ошибки, проступки, преступления…

– Ты ложись спать… Да, спасибо тебе большое за помощь… – как бы между прочим сказала Соня, энергично бегая по дому в поисках подручных средств – ей хотелось привести в порядок морозильную камеру.

Она надела белые резиновые перчатки, плеснула в ведро теплой воды, сыпанула туда какой-то дезинфицирующий, дурно пахнущий порошок, распахнула дверь морозилки, вошла туда и принялась мыть полы…

Я стояла и смотрела, как она это делает. Спать… Сна не было. Перед глазами стояла картинка из недавнего прошлого: завернутый в красный клетчатый плед садовник, похороненный вместе с бутылкой виски на дне котлована… Такое разве забудешь?

– Я помогу тебе… – вдруг сказала, не прерывая своего занятия, Соня.

– В смысле?

– С документами… Ведь это же я втянула тебя в эту историю… Да и приехала ты тоже из-за меня… Думаю, тебе уже пора успокоиться и почувствовать себя нормальным человеком…

– Не понимаю…

– Ты живешь в этой стране нелегально и постоянно дергаешься, когда встречаешь полицейских… Так ведь?

Я вдруг поняла, что она изменилась, и вместо нервной, не находящей себе места Сони, я видела перед собой довольно-таки спокойную, разве что немного суетливую Соню, увлеченную простой грубой работой… Словно и не было в морозильной камере трупа, а так – обычная, профилактическая уборка…

– Да, я действительно переживаю из-за отсутствия визы…

– Я помогу тебе. У меня есть некоторые связи, возможности, деньги, наконец!

– А то… что происходит с твоим макетом? Что с этим со всем мы будем делать? Ведь кто-то же подложил эту куклу в синем комбинезоне? Соня, а может, это ты сама? – вдруг спросила я так, словно мы с ней были в таким близких отношениях, что мне ничего не стоило предположить ее участие в этом идиотском спектакле.

– Что? – Она швырнула тряпку на пол, повернулась и уставилась на меня широко распахнутыми глазами. – Ты что такое говоришь?! Но зачем мне все это?

– Понятия не имею… – пожала я плечами. – Но все это действительно с самого начала выглядело так, словно все это делается самой хозяйкой – то есть тобой. Я не отрицаю, что ты могла делать все это не нарочно…

– Как это?.. – У Сони даже рот приоткрылся, когда она слушала меня, настолько ее потрясли мои смелые предположения.

– Может, ты страдаешь лунатизмом и сама не ведаешь, что проделываешь ночью… такое встречается… не часто, конечно, но все равно…

– Я – лунатик? Час от часу не легче! Значит, все это время, что ты жила здесь, со мной, ты воспринимала меня как психопатку, как лунатика?

– Я не уверена, что лунатизм можно приравнивать к психическим заболеваниям…

– А к каким же еще, по-твоему? К глазным или гинекологическим?

– Я не это хотела сказать…

– Что хотела, то и сказала. – Она сорвала перчатки и зашвырнула их подальше. Села прямо на пол в коридоре и разрыдалась.

Ну что ж… Во всяком случае, я сказала то, что хотела. А теперь – куда кривая выведет. Если придется уходить – уйду. Так решила я тогда. Но успокаивать ее я не стала. Да и не жалко ее было, и все ее слезы мне казались совершенно другого происхождения. Нервы. Ведь мы же избавились от трупа, а это колоссальная психическая нагрузка. Во всяком случае, тогда я не чувствовала себя виноватой. Мне даже показалось, что в наших отношениях наметился существенный сдвиг – ведь теперь я не казалась сама себе зависимой от этой странной особы, больше того, мне показалось, что это она теперь зависит от меня, от моего молчания: ведь это в ее морозильной камере погиб Уве-садовник.

Мысль о том, что от меня в связи с этой смертью захотят избавиться, меня как-то не посетила…

– Катлин, это я, Роза… Буду говорить тихо, чтобы меня никто не услышал… Я уже говорила тебе, моя дорогая подруга, что в нашем доме происходят очень странные вещи… Так вот. У меня нехорошее предчувствие… И связано оно, как ни странно, ни с этой приезжей девушкой Натальей, а именно с Софи… Тебе это может показаться обычным делом, а меня этот факт насторожил… Помнишь, я тебе рассказывала, чем я кормлю свою хозяйку? Она – настоящий мясоед. Очень любит мясо. Может есть его на завтрак, обед и ужин. Я научилась готовить ее любимые блюда, некоторые, правда, мне приходится заказывать в ресторане, поскольку там особая технология… Так вот, вчера она попросила меня приготовить абсолютно вегетарианский обед!

– Роза! Я не понимаю! Какая же ты стала мнительная! Подумаешь! Сейчас многие переходят с мясоедения на вегетарианство, считается, что так организм лучше очищается… Да и усваиваются овощи гораздо лучше… Роза, да что я рассказываю тебе такие простые вещи?! Ничего страшного не происходит… почему тебе все кажется таким подозрительным?

– Я так и думала, что ты отреагируешь именно так… Я понимаю, да вегетарианство – хорошая штука… Но тогда почему бы не приготовить обед наполовину вегетарианский! Может, Софи решила перейти на овощи, но гостья-то почему должна страдать и есть горошек с морковкой?

– Роза, ты всерьез думаешь, что все то, о чем ты сейчас говоришь, заслуживает внимания?

– Она попросила меня об этом очень странным тоном. Я бы даже сказала – угрожающим.

– И это все, что ты хотела мне сказать? Я-то, дорогая подружка, ждала от тебя другого…

– Не понимаю…

– Ты еще не приняла решения?

– Какого?

– Я предложила тебе жить вместе со мной…

– А… Да… Да, я еще подумаю. Подожди, я что-то еще хотела тебе сказать… Стой, дай-ка вспомнить… Вот. Вспомнила. Уве. Наш новый садовник. Молодой мужчина довольно-таки приятной наружности. Представляешь, Катлин, он – ее любовник!

– Чей?!

– Софи. Я сама лично видела, как она наведывалась к нему в садовый домик. И так вышло, что мне удалось подслушать часть их разговора…

– И что? Это он подбивает ее играть на чердаке в куклы?

– Да куклы здесь вообще ни при чем! Он упрекал ее в том, что она стала неласковая, что они встречаются слишком редко и что если так и дальше пойдет, то он заведет себе другую хозяйку… Но я-то поняла, что под словом «хозяйка» он подразумевал слово «любовница».

– Вот это ты меня удивила… Софи?! Хотя, а почему бы и нет?! Мужа-то у нее вроде бы как и нет…

– Она замужем, я тебе говорила. Другое дело, что ее муж живет в Берлине и совсем не навещает жену здесь… Я просто хочу сказать, что никакая это не семья… Но она замужем, это точно, я видела документы…