И Наташа поняла это. По его взглядам, отрывочным фразам, упрекам, готовым сорваться с языка… Она не пожелала жить с родителями, которые теперь будут изводить ее напоминанием о черной странице ее жизни, и, чтобы спастись от этого кошмара и, возможно, от надвигающейся депрессии, решила переждать этот эмоциональный шторм в тихом месте. Один на один со своей болью и стыдом.

– Вероятно, она поехала на заработки… – сказал он, чтобы что-то сказать.

– Да как же она могла уехать, когда у нее виза просрочена… Чтобы поехать в Германию, ей нужна шенгенская виза… А чтобы получить ее, у нее должно было все в порядке с документами… Я уж думаю, не связалась ли она снова с этим Тони…

И тут, вспомнив, что рядом Нуртен, она, извинившись, спросила ее:

– Скажите, она здесь жила одна или с молодым человеком?

– Сама, – ответила Нуртен, опуская в каждую чашку с холодной водой и кофе примитивное приспособление для варки кофе – соединенные изолентой и проводом две чайные ложки – своеобразный кипятильник. – Она живела тука сама… [15]

– Хорошо, хоть так… – немного успокоилась Елена. – Значит, хотя бы на это у нее ума хватило – не возвращаться к этому Тони… Спасибо, Нуртен за кофе… Так хорошо пахнет… И брынза тоже выглядит аппетитно… Скажите, здорова ли была моя дочь?

– Здрава…

– У нее были проблемы с волосами… – Лена как могла показала на себе.

– Коса-то? Хубова коса (хорошие волосы). Всичко нормално.

– А это точно, что она уехала в Германию?

– Ей письмо пришло из Германия. От приятелки. Аз дала на ней пари, и она заминава в Германия… [16]

– У нее есть телефон? Вы не знаете номера ее телефона?

– Как не знам? Знам… – С этими словами Нуртен достала из кармана жилета телефон, нашла номер Наташи и протянула Елене.

– Костя, у тебя есть ручка? Запиши! Мы ей сейчас позвоним, и если она отзовется, значит, она в Болгарии, так?

Записали, позвонили. Нуртен сама несколько раз пыталась дозвониться до Наташи.

– Ее няма в Болгария. Она в Алмания… Ваша-то доштеря – хубова момиче… много работала. Аз платих ей сто лева… Наташа имат козы, кокошки…

– Она держит коз и кур, – перевел Константин. – Ты когда-нибудь могла себе представить, Лена, что наша дочь будет держать коз и кур?

– Бедная девочка… Костя, и что же нам теперь делать? Где ее искать?

– Живите тука. Она позвонит мне, – сказала Нуртен. – Кога позвонит, я дам вам телефон…

– Она дело говорит… Если у них были хорошие, теплые отношения, то рано или поздно Наташа ей сама позвонит, расскажет, где она… Вы, Нуртен, постарайтесь расспросить ее, где она живет, в каком городе, хорошо? Может, адрес… Или телефон там… в Германии…

– Аз имам много работа, – сказала Нуртен. – Моя-то кышта близко, тука… [17]Запишите мой телефон.

Константин записал. Нуртен извинилась и ушла.

Они остались одни.

– Пойду посмотрю спальню…

– Я тоже… Что-то так устал… Да и голова разболелась. У тебя есть таблетка?

– Есть.

В спальне они увидели хорошую, добротную кровать, аккуратно застеленную пестрым вязаным одеялом.

– Совсем другая жизнь… Все по-другому… И мне постоянно кажется, что здесь жила не наша Наташа, а какая-нибудь другая Наташа, ее тезка… – Она подошла к мужу и обняла его. – Костя…

И заплакала.

После всех этих странных разговоров с Соней я долго еще не могла прийти в себя. Я, реалистка до мозга костей, никогда не верила в привидения, в потусторонние силы, а потому понимала, что все то, что она мне рассказала, либо плод ее больного воображения, либо ей действительно кто-то морочит голову… И дело тут может быть как в ее муже, который завел себе другую женщину и не хочет при разводе делиться со своей законной супругой, так и в доме, деньгах, словом, в том, что может представлять собой материальную ценность. Кто знает, может, в этом доме спрятано сокровище, и цель преступника сделать все возможное, чтобы поскорее освободился дом. Возможно, кто-то положил глаз на этот дом, хочет его купить и для этого пытается навести страх на его единственную обитательницу. Каких только историй я не слышала в своей жизни на эту тему. Одно мне оставалось неясным: при чем здесь я? И кто такая эта Соня?

За ужином я предложила план. А почему бы и нет? Раз она пригласила меня для того, чтобы помочь разобраться в этой ситуации, значит, зная меня (вернее, ту, за кого она меня принимает), мой характер (вероятно, моя тезка обладала помимо решительности и храброго сердца еще и предприимчивостью), она ждала от меня каких-то действий.

– Чтобы не тянуть со всем этим, предлагаю остаться на ночь на чердаке. Будем дежурить. Возьмем туда термос с кофе и затаимся… Только вот где именно? Надо бы, чтобы тот, кого мы про себя будем называть вором, не знал о том, что мы находимся поблизости от макета. Значит, нам надо бы каким-то образом спрятаться на самом чердаке, в темном углу. Поначалу, если будет все тихо и спокойно, мы будем сидеть на стульях (кажется, я видела там стулья), можно даже расстелить на полу старые одеяла, чтобы поджидать вора лежа… Когда же услышим звуки приближающихся шагов, сразу спрячемся в укромное место… Там, на чердаке, есть укромные места?

– Да сколько угодно! Ты думаешь, я сама не хотела там дежурить? Но одно дело – я сама, а другое – вдвоем.

– Как ты думаешь, когда приблизительно в «доме», я имею в виду макет, появляются эти человечки?

– Думаю, после полуночи… Потому что до двенадцати Роза еще ходит до дому, что-то делает… У нее бессонница, и она старается как-то убить время… А потом она пьет снотворное, запирается в спальне и спит до шести утра.

– Понятно. Да, кстати о снотворном. Я сама могу приготовить кофе, понимаешь? Собственноручно…

– Думаешь, в этом замешана Роза?

– Я пока еще ничего не думаю… Но ради предосторожности кофе сварю сама и термос перед этим хорошенько вымою…

– Да, ты права… Господи, как же хорошо, что ты приехала… Я тут чуть с ума не сошла.

– Ладно, не причитай. И вообще, Соня, по жизни надо идти с улыбкой. И в каждом событии искать что-нибудь позитивное. Вот ты живешь и не знаешь, какие испытания порой выпадают на долю других людей… Ты живешь своими проблемами, это понятно, но чтобы почувствовать себя более благополучной, достаточно оглянуться и увидеть, что великое множество женщин живут в тысячу раз хуже…

– Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Конечно, со стороны может показаться, что у меня жизнь сложилась. Замужем за красивым мужчиной, деньги есть… Да и внешностью меня Бог не обидел… Но я так несчастлива, если бы ты только знала… И ничего не радует. Знаешь, когда я только вышла замуж и поселилась в Берлине, мне так все нравилось… Эрвин был внимателен ко мне, нежен… Мы были счастливы, что и говорить. Единственно, что омрачало нашу семейную жизнь, – это отсутствие детей. Я думаю, что это вина Эрвина, поскольку у меня в этом плане все в порядке, мне доктор так и сказала: вам, Софи, рожать и рожать… Я предложила Эрвину взять приемного ребенка, он сказал, что подумает… Время шло, мы жили для себя… И не скажу, что я очень уж страдала без ребенка… Когда имеешь деньги, всегда найдешь себе занятие по душе… Но я, признаться честно, больше бездельничала… Да я и сейчас занимаюсь этим же… – Она засмеялась. – Некоторые думают, что это скучно… Ничего подобного… Я просто живу, понимаешь? Много сплю, ем, что мне нравится, гуляю, хожу в кино… Читаю книги… И я бы и дальше продолжала находиться в этом блаженном состоянии, если бы не переезд в этот дом и эти… чертовы куклы…

– А ты не пыталась узнать, где продаются такие куклы?

– Да везде… Где продаются игрушки. Это, пожалуй, самые дешевые небольшие куклы, к ним еще можно купить одежду… словом, мечта каждой девчонки!