– Дик был на полголовы ниже меня. А Бен – второй исчезнувший – на целую голову.

– А внешность? Они были красивыми детьми или…

Пенелопа решительно покачала головой:

– Совершенно обыкновенные, ничем не примечательные. Даже если мальчишек хорошо одеть, на них никто не взглянет дважды.

– Блондины или темноволосые?

– Были и те, и другие.

– Вы сказали, что они были ловкими и быстрыми. А как насчет умственных способностей?

– Я собиралась сама учить их: неглупые и сообразительные парни.

– А их происхождение? Они все из бедных семей, но благополучных ли? Или совсем несчастных?

Она поджала губы и снова покачала головой.

– Семьи были разными, но всем пришлось пережить трудные времена, даже для Ист-Энда. Поэтому мальчиков и собирались отправить к нам. Все, что я могу сказать: ни у одной семьи не было связей с преступным миром.

Барнаби кивнул и взглянул в ту сторону, где ждала в экипаже мать Пенелопы, выразительно смотревшая на парочку. Пенелопа ничего не заметила: была слишком занята изучением его лица.

– Но что это даст… я имею в виду мое описание? Чем поможет?

Барнаби выругался про себя. Как долго они отсутствовали? Ему не следовало позволять ей до такой степени отвлекать его вопросами! Бесчисленные высокородные вдовы беззастенчиво пялились на них. Некоторые даже подносили к глазам лорнеты.

– Не знаю… Я передам ваши ответы Стоуксу и послушаю, что он скажет. Он лучше меня знаком с этим миром.

– Благодарю. И до следующей встречи.

– Договорились, – сухо обронил он. – До следующей встречи.

В его голосе звенели стальные нотки.

Стоукс стоял за письменным столом, приводя его в порядок перед тем, как уйти. Но тут в комнату ворвался Барнаби. Стоукс поднял голову, вопросительно глядя на друга:

– Ну что?

Барнаби перевел дух.

– Я спросил мисс Эшфорд насчет мальчиков.

– Мисс Эшфорд? – удивился Стоукс.

– Пенелопу Эшфорд, в настоящее время директора приюта. Она сообщила, что все четверо мальчиков были худыми, крепкими, ловкими и сообразительными. Мисс Эшфорд считала, что они умнее многих своих сверстников. Во всем остальном – ничего общего. Возраст различный, от семи до десяти, рост – тоже, внешность ничем не примечательная.

– Понятно.

Стоукс, прищурившись, опустился на стул и, подождав, пока усядется Барнаби, объявил:

– Похоже, можно вычеркнуть из списка торговлю живым товаром.

Барнаби кивнул:

– И один по крайней мере слишком высок, чтобы лазать в дымоходы, так что вычеркиваем и трубочистов.

– Час назад я встретился с Роулендом из портовой полиции – он приехал на совещание – и спросил, нет ли на флоте недостатка в юнгах. Он заверил, что это не тот случай. Следовательно, нет причин считать, что этих мальчишек насильно завербовали в юнги.

– Итак, что же остается? – подытожил Барнаби. Стоукс сокрушенно покачал головой:

– Малолетние взломщики. Это наиболее возможное для них применение: худые, крепкие, ловкие и сообразительные. И тот факт, что они ничем не примечательны, – дополнительное преимущество. Мальчишки всюду проскользнут, и никто их не заметит. Они ничем не выделятся в толпе. А в этой части города… Видишь ли, до меня уже давно доходили слухи, что в самых глубинах Ист-Энда существуют так называемые школы для воров. Район перенаселенный, и даже полицейские не любят ходить в определенные дома и кварталы. Эти школы возникают и исчезают. Каждая существует недолго, но чаще всего за всем этим стоят одни и те же люди.

Барнаби нахмурился:

– Но чему учат в этих школах? Чему можно научить этих несчастных мальчиков?

– Раньше мы думали, что они стоят, как говорится, «на стреме», когда взломщики орудуют в менее богатых кварталах. Но в действительности именно мальчики крайне необходимы при кражах в аристократических особняках. Забраться в них не так легко: на окнах цокольного этажа обычно стоят решетки – или сами окна слишком малы, по крайней мере для взрослого мужчины. А вот маленький тощий мальчишка может без особого труда проникнуть внутрь. Именно они разыскивают в доме предметы, на которые указывают старшие воры, и передают им в окно. Но мальчиков необходимо натренировать. Обучить бесшумной походке в темноте, по паркету и мраморным плиткам, по коврам, а также в комнате, заставленной мебелью. Показывают им планы богатых домов, объясняют, куда идти можно, а куда – нельзя и где прятаться, если всполошатся слуги. Их обучают отличать дорогие безделушки от дешевых, вынимать картины из рам, пользоваться отмычками, а некоторых – даже открывать сейфы.

– А если что-то пойдет не так…

– Совершенно верно, – кивнул Стоукс, – попадаются мальчишки, а настоящие преступники остаются на свободе.

Барнаби уставился куда-то в окно.

– Значит, у нас создалась ситуация, предполагающая, что где-то в Ист-Энде готовятся совершить ряд налетов в мертвый сезон, когда члены общества в основном разъезжаются по домам…

Задумчиво прищурившись, Стоукс покачал головой:

– Мы забегаем вперед, но предположим, ты прав. Но почему четверо? Почему всего за несколько недель похищено сразу четверо мальчишек?

– Потому что они планируют целую серию ограблений в последующие месяцы, – усмехнулся Барнаби. – Или это не банда, но один очень деятельный грабитель.

– Я уже говорил с комиссаром, – сказал Стоукс. – Он дал разрешение на расследование.

– Итак, каков наш следующий шаг? Найти эту школу?

– Скорее всего она находится в Ист-Энде. Недалеко от тех мест, где жили мальчики. Ты сказал, что работники приюта не похожи на людей, которые находятся в сговоре с преступниками. В таком случае наш «наставник» узнал о них только потому, что и он сам, и его сообщники – местные жители.

– Соседи, видевшие того, кто уводил мальчиков, уверены, что он из Ист-Энда и что, возможно, этот тип – просто посредник.

Барнаби поморщился:

– Понятия не имею, как приступать к поискам школы в Ист-Энде или где-то еще.

Стоукс побарабанил пальцами по столешнице и, очевидно придя к какому-то решению, поднялся:

– Предоставь это мне. Я кое-кого знаю в Ист-Энде. И если смогу заинтересовать их этим делом, они скорее всего согласятся нам помочь.

Они расстались. Барнаби вышел и снова помедлил на ступеньках крыльца. У Стоукса хотя бы есть план. А у него…

Если он снова потолкует с Пенелопой Эшфорд, возможно, сумеет добыть кое-какие полезные сведения. Нет ни малейшего сомнения, что в ее мозгу теснятся потенциально ценные идеи.

Напористая особа… с пухлыми, соблазнительными губами, отвлекающими его от дел и мыслей.

Сунув руки в карманы, он сбежал по ступенькам. Беда в том, что по вечерам Пенелопу Эшфорд можно встретить только в обществе.

Сегодня вечером Пенелопе, младшей сестре виконта Калвертона, младшей дочери вдовствующей леди Минервы Калвертон, единственной незамужней женщине в семействе Калвертонов, непременно нужно было приехать на прием к леди Хеммингфорд. И теперь, одетая в модное платье из атласа темно-зеленого, почти черного цвета, – поскольку черный, любимый цвет, носить ей запретили, – Пенелопа стояла у стены, умирая со скуки. Но отказаться было невозможно. Непременное присутствие рядом с матерью на подобных мероприятиях было частью сделки, заключенной с Люком и леди Калвертон в обмен на обещание последней оставаться в городе, с тем чтобы дочь могла продолжать работу в приюте.

Она также знала, что частью сделки станет ее согласие быть выставленной напоказ перед холостыми членами общества, что предоставляло ей шанс найти подходящего мужа.

Находясь в кругу семьи, она старалась скрывать эти крамольные мысли, но своим поклонникам давала понять, что собственного решения остаться незамужней не изменит.

Она всегда недоумевала, когда какой-нибудь отпрыск знатного рода оказывался слишком глуп, чтобы понять ее недвусмысленные намеки. Неужели он не видит, что она носит очки?! Какая девушка, желающая составить выгодную партию, приезжает на бал в очках, лихо сидящих на переносице?