Джаспер свернул на извилистую гравийную дорогу, по обе стороны окаймленную стройными тополями, чья серебристая листва трепетала от легких дуновений ветра.

Они приблизились к усадьбе, выстроенной в колониальном стиле из песчаника. Повсюду разносились ароматы цветущего сада, среди которых бесспорно главенствовало головокружительное благоухание розовых кустов.

– Чудесно! – воскликнула Хейли, покинув машину. – Восхитительно! Зачем им понадобилось продавать такое великолепное поместье?

Седовласая женщина за семьдесят открыла парадную дверь коттеджа, в проеме которой девушка увидела старика в инвалидном кресле. Приблизившись, Хейли поняла, что правая сторона его тела полностью обездвижена.

Джаспер взял невесту за руку и тихо сказал:

– Не забывай, что ты безумно влюблена в своего суженого.

– Спасибо, я помню.

Миссис Хендерсон выступила им навстречу и протянула Хейли руку со словами:

– Должно быть, вы возлюбленная Джаспера, про которую он нам рассказывал. Меня зовут Перл, а это мой муж Джим.

– Мне очень приятно познакомится с вами обоими, – откликнулась Хейли и, подойдя к старику, приветливо улыбнулась и пожала его левую руку.

Джим Хендерсон неразборчиво пробормотал что-то в ответ.

Хейли вопросительно посмотрела на Перл Хендерсон, и та пояснила:

– Думаю, Джим предлагает вам выпить с нами по чашечке чая, прежде чем Джаспер поведет вас знакомиться с поместьем.

– Замечательная идея, – кивнула Хейли, проходя вслед за хозяйкой и хозяином в элегантную гостиную.

Внутреннее убранство дома не уступало по своему великолепию тому, что Хейли успела подметить снаружи. Старинная меблировка, сохраняемая в превосходном состоянии из поколения в поколение, сдержанный декор с присутствием милых сердцу жильцов безделушек…

– Ваш дом прекрасен, – искренне оценила Хейли. – Полагаю, вам грустно покидать его.

– Мы привыкли с оптимизмом смотреть в лицо любым переменам. Мы прожили в этом доме счастливую жизнь. Если теперь настало время покинуть его, это вовсе не означает, что впереди нас не ждет ничего хорошего, – бодро произнесла Перл, уняв дрожь в голосе в то время, пока Джаспер, подлив молока, подсыпал сахару в чашку мистера Хендерсона. – У Джима случился удар. Одной мне трудно управлять таким большим имением… Несколько лет назад не стало нашего единственного сына, наследство оставить некому. Эта усадьба принадлежала шести поколениям Хендерсонов. Нам бы очень хотелось, чтобы будущие хозяева хранили ее традиции.

– Печальная необходимость, – отозвалась Хейли.

Перл мужественно улыбнулась.

– Мы очень обрадовались, узнав, что Джаспер собирается купить наше поместье. Нас бы расстроило, если бы по усадьбе Хендерсонов проехались на бульдозерах и отстроили на его месте безликие городские коробки.

Хейли в нерешительности посмотрела на Джаспера.

– Когда Джаспер сказал нам, что подыскивает загородный домик для семейных уикендов, мы убедили его что этот дом – самое лучшее место для молодой семьи, – продолжала нахваливать имение Перл Хендерсон.

Хейли отстранилась от разговора и углубилась в чаепитие. Инициативу перехватил Джаспер:

– Впервые увидев это место, я буквально влюбился в него. Очень рад, что вы решили продать его именно теперь, когда я созрел для его приобретения.

– Вы не подумываете разводить скот – телят или овец? – поинтересовалась Перл. – Мы продали наше поголовье несколько месяцев назад.

– Возможно, со временем, – неопределенно ответил Джаспер. – Я плохо осведомлен в вопросах фермерства, но ничего не следует исключать. Было бы желание, а научиться можно всему.

Хейли мысленно усмехнулась. Она не могла представить себе остепенившегося Джаспера, тем более углубленного в фермерские премудрости. Но при этом отметила, как мастерски он играет свою роль перед этими милыми стариками.

Перл собрала со стола чайную посуду и обратилась к Джасперу:

– Вы хотите показать Хейли владения? Почему бы вам не прогуляться до самой реки? Наши ивы достойны быть запечатленными на холстах живописцев. Сейчас они дают новые побеги. А когда вернетесь, обговорим все детали продажи. Уже завтра мы могли бы оформить сделку в адвокатской конторе.

– Я бы с удовольствием сходила на реку, – согласилась Хейли, взяв Джаспера под руку.

Хейли дождалась, пока их никто не услышит, и накинулась на Джаспера:

– Как ты можешь лгать этим несчастным людям? «Было бы желание, а научиться можно всему». Бесчувственный негодяй.

– Почему ты решила, что я им лгал? Мне нравятся эти места, я не против здесь поселиться. Однажды я действительно займусь фермерством.

– Очень сомневаюсь.

– Это чисто экономическое решение. Я намерен диверсифицировать свои финансовые интересы на другие отрасли, в том числе и на животноводство.

– Ты занимаешься перекупкой недвижимости. Они же говорят о сохранении традиций прежних владельцев. Ты внушил им, что заинтересован в этом, чтобы выгодно приобрести их собственность.

– Вряд ли у меня получится переубедить тебя, Хейли, раз уж ты так уверена в своей правоте. Но я действительно собираюсь купить усадьбу Хендерсонов, чтобы лично поселиться в ней.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это было так. Потому что я возненавижу себя, если узнаю, что ты использовал мое присутствие и легенду о наших семейных планах для того, чтобы склонить Хендерсонов на сделку.

– Но твое присутствие уже помогло прийти им к окончательному решению. Потому что до последнего времени они сомневались. Ты оказала мне неоценимую услугу, детка. И я собираюсь отблагодарить тебя за это, – сказал Джаспер, склонившись над Хейли.

– Что ты делаешь?

– Хочу поцеловать свою невесту.

– Не прикасайся ко мне.

– Перл смотрит сейчас на нас в окно. Ты обязана доиграть свою роль до конца.

– Она не может видеть нас, мы далеко ушли.

– Может, и не видит, но логика событий требует того, чтобы жених поцеловал невесту.

– В этом нет необходимости, Джаспер.

– Напротив, я чувствую острую необходимость поцеловать тебя.

Хейли, отчаявшись помешать ему, обняла Джаспера за плечи, а он, не встретив никакого сопротивления, крепко обхватил ее талию и с аппетитом припал к сочным губам. Хейли беспечно отдалась пьянящему поцелую, долгому, пугающе глубокому и бесконечно чувственному. Страстность Джаспера внушала ей трепет.

Когда волна наслаждения отхлынула, Хейли сказала:

– Я не отвечаю за свой действия. Ты должен сам останавливаться, когда это надо.

– Я не стану останавливать себя, потому что мне это не нужно, Хейли. Мы далеко зашли в нашей игре, и поворачивать назад я не собираюсь.

– Ты сам сказал, что это игра, Джаспер. Значит, и поцелуи – всего лишь сладкий обман.

– Если поцелуи и можно считать обманом, то те чувства, которые они пробуждают, все же истинны.

– Мы должны остановиться до того, как эти чувства станут играть нами.

– Только как это сделать…

Они стояли на берегу тихой реки и смотрели голубую даль.

– Ответь честно, Джаспер. Ты сохранишь это место неизменным?

– А я хорошо буду смотреться в галифе и высоких сапогах?

– Ты умеешь скакать верхом?

– Умею, но не на лошадях, а на мотоцикле.

– Перестань отшучиваться, ответь серьезно.

– Тебя так волнует судьба этого места, что придется поручить его твоим заботам.

– Не верю ни одному твоему слову.

– Тебе просто нравится спорить со мной, Хейли.

– Возможно, – улыбнулась она. – Сколько я могу помнить, мы всегда сталкивались в словесных дуэлях.

– Мне это известно. Но какова причина?

– Причина в тебе, Джаспер. В самоуверенном подростке, который считал ниже своего достоинства разговаривать с девочкой на пять лет моложе.

– О чем я мог разговаривать с плаксой?

– Вот именно об этом высокомерии я и говорю.

– Но что могло быть между нами общего? Тебе четырнадцать, мне девятнадцать. В юности даже разница в год равна целой жизни. Другое дело теперь, когда мне тридцать три, а тебе двадцать восемь. В этом случае пять лет погоды не делают.