– Ты что, не хочешь танцевать? – спросил Альберт. Ему не терпелось поскорее уйти.

– Потом. Сперва я хочу, чтобы мне погадали.

И София вошла в шатер. Клуке посмотрел на нее, но не сказал ни слова. Флакса сидела в глубине шатра на треногом табурете. На полу лежал один из ее странных ковров. Софии они не нравились, на ее вкус они были чересчур мрачные.

Лицо Флаксы скрывала тень от широких полей ее шляпы, складки пелерины застыли. Флакса смотрела в пол и не подняла глаз на Софию.

– Погадай мне, – попросила София.

– На сегодня все, – коротко ответила Флакса.

– Не может быть, – огорчилась София, – я так хотела…

Флакса на мгновение подняла свои голубые глаза на Софию, но тут же снова опустила их.

– Это ни к чему, – сказала Флакса. – Да ты и сама не знаешь, чего хочешь.

И тут София разозлилась. Она решила, что Флакса говорит с ней так потому, что они из одной деревни. Считает, наверное, что со своими можно не церемониться. Но София не собиралась сдаваться.

– Ну уж нет. Гадай! – сказала она, упрямо протянув руку.

Флакса сначала будто и не видела ее руки. Но потом вздрогнула, заметив у Софии на пальце кольцо. Флакса закрыла глаза и покачала головой.

– Нет! – пробормотала она. – Нет и еще раз нет!

Рука Софии опустилась. Она была опечалена и оскорблена. Ей хотелось отомстить, но она не находила слов для своей обиды. Флакса все поняла и так. Она снова взглянула на нее и прошептала:

– Бедное дитя, бедное, бедное дитя…

София закрыла глаза и поняла, что была неправа. Флакса, наверное, просто устала. Устыдившись, София направилась к выходу. За спиной она услышала мягкий голос Флаксы:

– У тебя на пальце кольцо, София. Если с тобой приключится несчастье, пошли мне это кольцо, и я помогу тебе, где бы ты ни была. Запомни мои слова! Просто пришли кольцо.

Услышав это, София замерла на месте. Она стояла как раз под клеткой с птицей. Клуке спал, глаз его был закрыт.

Когда она вышла из шатра, танцевать ей уже не хотелось. Она обо всем поведала Альберту.

– Ты только представь себе, Флакса вздумала забрать мое кольцо! – возмущалась она.

– Тут что-то другое, – сказал Альберт, – это на нее не похоже. Попрошу ее я – пусть мне погадает. У меня ведь кольца нет.

Альберт вошел в шатер и долго не возвращался. София тем временем решила послушать музыку. Вскоре она вернулась, из шатра как раз выходил Альберт. Он шагал широко, словно ужасно торопился.

Ворон Клуке проснулся и сипло прокричал ему вслед:

– Верь тому иль не верь! Мне все равно!

– Что такое, Альберт? – испуганно спросила София.

– Идем! – ответил он и подхватил ее под руку. Он почти бежал.

– Она тебе погадала?

Альберт не ответил.

– Альберт!

Но он шагал все быстрее, уводя Софию за собой. София больше ничего не спрашивала. Она молча и послушно бежала рядом.

Добравшись до гостиницы, Альберт рванул на себя дверь в каморку, которую они сняли на ночь. Не говоря ни слова, подскочил к кушетке, где спали дети. Вид у него был безумный, склонившись над ними, он прошептал:

– Слава богу… слава богу…

Дети тихо и мирно спали. София взволнованно взглянула на него.

– Что с тобой? Ты думал, что дети пропали?

Альберт отвечал уклончиво. Сказал, что устал и хочет скорее лечь. Просто нашло что-то. Этот ворон, луна, ковры…

– Ты прав, – согласилась София. – Мне тоже не нравятся эти ковры.

Они положили куклу рядом с Кларой, а лошадку – рядом с Класом и легли. Но Альберту не спалось, он долго ворочался.

В каморке не было окна, лишь небольшая форточка. Сквозь нее, пронзая темноту, непрерывно сочился лунный свет – холодный, синий, немилосердный. В конце концов София не выдержала и завесила форточку своей юбкой.

На рассвете Альберт сложил все вещи в телегу. Они покинули Блекерюд до восхода, прежде чем забрезжил новый день.

Альберт переменился.

Теперь он гораздо больше времени проводил дома и с наступлением темноты никогда не ходил в мастерскую.

Он будто бы боялся чего-то. Старательно запирал двери и ставни. Вскакивал при малейшем непривычном звуке и, если детей не было рядом, от беспокойства не находил себе места.

Иногда он прибегал домой средь бела дня просто удостовериться, что все в порядке.

Однако когда София спрашивала, чего он боится, Альберт уклончиво отвечал, что с маленькими детьми может разное приключиться, и лишняя осторожность никогда не помешает.

София понимала, что эта перемена случилась с Альбертом после осенней ярмарки. Что же произошло? Альберт ходил гадать к Флаксе. Не она ли его напугала? Альберт заверял Софию, что нет: ничего необычного Флакса не говорила, теперь он уже и не вспомнит ее слов. И вообще, мало ли что болтают гадалки.

Да, именно это он и сказал – но почему же он так переменился? Для Софии многое оставалось непонятным, и в конце концов ей надоело спрашивать.

Передалось ли ей беспокойство Альберта, или же дело было в другом, но теперь она и сама ничему не радовалась. И это несмотря на прекрасное кольцо. Как можно быть такой неблагодарной? Иногда София жалела, что приняла подарок. На что ей кольцо? Лучше бы они потратили деньги на что-нибудь нужное.

Всякий раз, надевая кольцо, София чувствовала тревогу. Видно, это потому, что она не привыкла носить украшения. Такое баловство не для простого люда. Тяжелым грузом легло ей это на сердце – лучше бы она купила что-то теплое детям на зиму.

Никак иначе объяснить свое беспокойство она не могла. И в один прекрасный день не выдержала, сорвала кольцо с пальца и спрятала его с тем, чтобы никогда больше не надевать. Ей стало легче. Да и Альберт ничего не заметил.

В те дни София, как всегда, ходила к крестьянам трепать лен. Она была рада работе – дела у Альберта той осенью шли не очень.

Зима выдалась длинная, холодная и серая, но вот наконец наступила весна, и все напасти будто разом развеялись.

Прибавилось свету, и Альберт стал снова похож на себя. С весной не поспоришь. Он много и спешно работал, нагонял упущенное за зиму. Пора было готовиться к весенней ярмарке.

Альберт решил, что поедет один. Он был непреклонен. Дети, считал он, слишком малы, уж больно тяжко им пришлось в прошлый раз. София огорчилась, но поделать ничего не могла. Пришлось смириться.

На ярмарку Альберт поехал с крестьянином, торговавшим деревянными башмаками и всякими резными вещицами. Стекла он взял ровно столько, сколько позволил ему взять крестьянин.

Они останутся в Блекерюде на ночь и вернутся назавтра, с утра пораньше.

Весь день прождала София. Не сдержал Альберт слова, не вернулся, как обещал. Сколько раз она бегала к развилке, все смотрела, не едут ли.

В конце концов беспокойство и досада взяли верх, и она забыла приглядывать за детьми, хотя крепко обещала Альберту не спускать с них глаз.

Но Клас и Клара не нуждались в присмотре. Зимой Клас сделал первые шаги, и теперь ходил сам, да и Клара для своего возраста была большая умница.

Она взяла Класа за руку и отправилась на дорогу посмотреть, куда это все время бегает мать. София велела им оставаться в доме, но что с того? На дворе так хорошо. Светит солнце, поют птицы. Под ногами показалась зеленая травка. А вот и мама. Дети пошли за ней, пока та не скрылась за поворотом.

Тут Класу и Кларе встретились две девочки. Они рассказали, что сегодня, когда народ возвращается с ярмарки, можно неплохо подзаработать.

Нужно лишь пойти в лес и набрать цветов, а потом встать у большой дороги, по которой проезжают экипажи и телеги. Надо просто предлагать свои букеты, и люди будут останавливаться и покупать цветы – ведь сегодня карманы у всех набиты монетами. Это же просто чудесно! Матушке всегда так не хватает денег!

Но где же найти цветы?

Ну, конечно, девочки знают где. Они им покажут. В лесу растут самые разные цветы.