«Совсем иной характер имеет «очищенное» вино И. Смирнова, – писал в своем заключении правительственный эксперт В.Ю. Кржижановский в 1906 году. – Содержащиеся в нем количества сивушных масел, альдегидов, соответственно равные 0,122% и 0,0075% (считая на 40°) или 0,305% и 0,0188% (считая на 100°), указывают на то, что для изготовления этой водки применялся не только сырой спирт, но еще и с примесью ректификационных отбросов, богатых сивушными маслами».

Эти данные говорят сами за себя и служат также хорошей иллюстрацией того, что пил наш народ до введения казенной продажи «питей» (т.е. до введения государственной монополии на водку в 1894-1902 гг.). Но кроме альдегидов и сивушных масел, на которые в основном была в то время установлена проверка качества водок, продукция фирм Смирновых из-за их плохого качества была подвергнута более подробной химической проверке. В результате во всех номерах смирновских водок (№№ 21, 31, 40, 32) были найдены азотная кислота, аммиак, азот амидных соединений и, кроме того, все без исключения образцы водок И. Смирнова и П. Смирнова отличались большим накоплением солей (от 439 до 832 мг на литр водки). Наконец, у водок Петра Смирнова было обнаружено значительное количество эфиров (у № 21 – 17,3 мг на 1 литр, у № 31 – 41,81 мг, у № 40 – 60,72 мг, у № 20 – 77,96 мг, а у № 32 даже 89,4 мг!).

Исследования ЦХЛ показали, что спирт, который изготовители именовали на этикетках «ректификатом», не удовлетворял в действительности даже самым снисходительным требованиям, какие предъявляются к действительно ректифицированному спирту не только высшего, но даже и 1-го сорта. Петербургская ЦХЛ нашла, что 64,7% исследовавшихся в лаборатории водок частных фирм изготовлены были из спирта, не выдерживавшего испытания на чистоту серной кислотой («Труды Технического комитета», т. XIV, 101). Это означало, что такой спирт содержал даже метил!

Неудивительно, что водки фирм И. и П. Смирновых были вытеснены из Поволжского и других районов водками фирм Долгова, Александрова, которые столь явных пороков не имели, хотя также не отвечали государственным стандартам качества. «Народное вино», о котором так много говорили Смирновы, в действительности удовлетворяло лишь самые неприхотливые «вкусы» таких потребителей, как обитателей Хитрова рынка. Но даже и наивысшие марки смирновских водок вытеснялись более добротными марками других фирм.

После проверок фирма П.А. Смирнова решила сделать вид, что она учла сделанные ей замечания, и указала в перечне поданных сведений о своей водке, что она увеличивает число фильтрации, доводя в случае необходимости даже до 3,4 и 5! Однако ЦХЛ, взяв пробы такого «улучшенного» вина, отметила чрезмерное накопление в водке поташа (соответственно по 282,6 мг на 1 литр у № 20, 499 мг у № 32 и 193 мг у № 40), что губительно, в первую очередь, для сердечнососудистой системы. Смирновские же «умельцы» использовали поташ для усиления «питкости» водки, придания ей искусственной мягкости и для того, чтобы просто «забить» сивушный запах.

Самым удивительным фактом было то, что ни Иван, ни Петр, ни их потомки сами не являлись производителями спирта-сырца, а по дешевке скупали его у мелких самогонщиков, т.е. пользовались дешевым сырьем заведомо низкого качества.

Так, Иван Смирнов, производивший в год 330 тыс. ведер водки, приобретал спирт-сырец у крестьян Тульской губернии, а также в Ревеле (Эстония), сливая все это в общую массу и производя рассиропку на своем заводе в Москве. Аналогично поступал и Петр Смирнов, фирма которого выпускала в год объемы водки, более чем в 10 раз превышающие продукцию его дяди, а именно 3.400.000 ведер в год. Он закупал спирт в Тамбовской губернии с заводов графа Ферзена и в Эстонии с заводов барона Розена. В обоих случаях, особенно в Эстонии, это был не зерновой спирт, а картофельный. И хотя уровень очистки там был несколько выше, чем «крестьянский» спирт Тульской губернии, но само сырье предполагало получение водки крайне низкого качества.

Как неопровержимо доказал Д.И. Менделеев и другие химики – картофельный этиловый спирт вызывает агрессивность, ведет к непредсказуемым и неконтролируемым действиям потребителя, в то время как зерновой и особенно ржаной спирт вызывает лишь сонливость и временное оглупление, чаще всего добродушно-покладистое.

Вот почему, группа Менделеева, занимавшаяся всеми проблемами введения в России водочной монополии, добилась от правительства того, чтобы одним из главных принципов проводимой реформы, стала не только концентрация производства водки в руках государства и установление на нее единого для всей страны государственного стандарта качества, но и обязательное устранение искусственных и естественных примесей к этиловому спирту, а само изготовление этого спирта производилось бы исключительно из зерна.

Петр Смирнов закрыл свое производство в России в 1910 году из-за иностранной конкуренции. Фирма П. Смирнова, обосновалась в США, где в 1933 году была продана американской фирме «Хойблайн», а та, в свою очередь, была куплена английской компанией «Гранд Метрополитен», которой ныне и принадлежит «бренд» «Смирнофф».

С тех пор «Смирнофф» существует только как этикетка для приманивания неискушенных и непритязательных потребителей, которые ведутся на заведомо лживый посыл – «Поставщик Двора Его Императорского Величества», каковым на самом деле «смирновская» водка никогда не была.

Ложь, скорее смешная, и в другом – российская «смирновская» позиционировалась, как… «настоящая английская». Ныне, этот низкопробный спиртосодержащий напиток от настоящей английской компании «Гранд Метрополитен», именуется, как «традиционно русский». Что только не придумаешь, дабы сбыть товар третьесортного качества.

Строго говоря, алкоголизм не лечится. Все виды терапии сводятся к тому, чтобы купировать похмельный синдром и помочь человеку бросить пить. Ушло в прошлое обязательные постановки на учет у нарколога. Сгинула ЛТПешная «терапия». Стало возможным анонимное лечение. Тем не менее, появились другие проблемы. Возьмем типичный случай – запой и не слабый. В одно прекрасное время суток, очухавшись, человек приходит к выводу, что надо «выходить». Мысль достойна всяческой поддержки со стороны родных и близких. Но после столь глубокого «штопора» выкарабкиваться желательно, а иногда – и просто необходимо с помощью врача.

Ныне рынок медицинских услуг изобилует предложениями снять абстиненцию, порой всего за час-два. Подобные предложения отбросьте сразу, конечно, если вы не горите желанием после второго-третьего «снятия» – «сесть на иглу» окончательно. Препараты, применяемые для столь мгновенного «вывода» из запоя, медикам известны и находятся в списке «А».

Давно и хорошо себя зарекомендовали так называемые «горячие уколы». Однако в данном тяжелом случае, пациента ожидает капельница в четыре часа. Если больной находится дома, следует быть готовым, что все это время, возле него неотлучно должна находиться медсестра. Причем только та, у которой при слове «внутривенно» не дрожат руки и которая знает, в чем отличие тизерцина от, например, галоперидола. Перспектива лежать под капельницей не должна страшить: помимо очистки от алкогольной интоксикации, смесь содержит хлористый кальций, весьма полезный для организма «измученного нарзаном». После успешного выхода из запоя, возможно, возникнет похвальное желание начать трезвую жизнь. Если человек не ощущает в себе достаточной силы воли «завязать», то можно применить химзащиту [Прим. редактора: см. книгу Живорада Славинского «ПЭАТ» (“PEAT”) (главы «Антогонистическая мотивация или психологическое обращение» и «Зависимости»)]. Ничего зазорного в этом нет, а сообщать об этом кому-либо, никто не обязан.

Лет 25-30 назад применялся апоморфин и эмитин. После его заменил тетурам. Бражники со стажем помнят, как снимали «зарядку» тетурама: держа в одной руке лимон, а в другой – кружку пива. Для подавления влечения применяется литий. Однако выбор препарата следует делать только с врачом. Но из замкнутого «запойного» круга лишь один выход: держаться, не уступать минутной слабости и гнать «друзей»-пьяниц.