…«имеете дар одно худое видеть»…— Цитата из басни И. А. Крылова «Свинья» (опубл. 1811).

…по учению генерала Фадеева…— Ростислав Андреевич Фадеев (1824–1883), публицист дворянской консервативной партии, напечатал в 1874 г. в газете «Русский мир» ряд статей, изданных затем отдельной книгой «Русское общество в настоящем и будущем (Чем нам быть?)» (СПб., 1874). По мнению Фадеева, дворянство составляло единственную общественную ценность, созданную со времени и в результате реформ Петра I «дорогою ценою — приостановкою общественного развития на полтора века» (с. 61). Он считал, что только в дворянстве заключается «вся умственная сила России, вся наша способность к созданию сознательной общественной деятельности» и что «современное положение России объясняется все, без остатка, внутренним содержанием, степенью зрелости нашего культурного слоя» (с. 61). Достоевский полемизировал с Р. А. Фадеевым в «Подростке». Отзвуки этой полемики позже прослеживаются в главках «Дневника», посвященных проблеме «лучших людей» (1876, октябрь, гл. II, §§ 3–4).

Г-н Авсеенко давно пишет критики…— Критические статьи В. Г. Авсеенко о «Бесах» и «Подростке» вызвали сильное неудовольствие Достоевского. На этой почве, в частности, сложилось убеждение Достоевского в том, что как критик Авсеенко не понимает русской литературы; и этим же в известной степени объясняется резкий тон полемики в настоящем выпуске «Дневника писателя».

…до октябрьского № «Русского вестника 1874 года — бедна внутренним содержанием(!)». — А. <В. Г. Авсеенко>. Комедия общественных нравов. Комедии, драмы и трагедии А. Писемского. В двух частях. Москва, 1874 // Рус. вестн. 1874. № 10. С. 883–922. Цитата: с. 888. Курсив в цитате — Достоевского.

Выступая противником демократизации литературы и театра, В. Г. Авсеенко сетовал на то, что в русской драме, начиная с комедий Гоголя, «были оставлены в стороне» интересы «интеллигенции», «культурного слоя», «так называемого общества», под которым критик понимал образованное дворянство и тяготевшие к нему круги. В театре «показывали только ломающихся самодуров, пьяных приказных и необузданно завирающихся свах и странниц» (там же. С. 893). В свете этих узкосословных представлений о миссии литературы Авсеенко трактовал понятия «внутреннее содержание литературы» и «художественность». Произведения, богатые внутренним содержанием, может создать, по его мнению, лишь «ум, способный подняться до идеала и творить в той области, которую можно назвать философией жизни» (там же. С. 890). Русская литература после Гоголя, утверждал Авсеенко, не сумела достичь подобного интеллектуального уровня, так как она якобы развивалась в соответствии с точкой зрения, согласно которой «сила и глубина мысли, тонкость анализа не только излишни в беллетристе, но даже могут вредить произведению» (там же. С.889). В ней возобладала «художественность» — «живое и образное изображение типов, преимущественно комических или оригинальных» (там же. С. 888–889), взятых «не в той среде, к которой принадлежала образованная театральная публика, а в закоулках и задворках жизни» (там же. С. 893).

Слово «беллетристика» в статье Авсеенко подразумевает не только повествовательную художественную литературу в прозе (романы, повести и др.), но также и драматические произведения, прозаические и стихотворные. Ср. франц. belles-lettres — изящная словесность.

…написавшего еще в 40-х годах «Обломова»…— Это утверждение Достоевского неточно. В 1849 г. был напечатан «Сон Обломова» (ч. I. гл. 9), в 1850 г. написана первая часть, завершена работа над рукописью лишь в 1858 г., и полностью опубликован роман в 1859 г.

…которая дала нам, наконец, Островского…— А. Н. Островский в сороковых годах написал лишь две свои первые комедии: «Картина семейного счастья» (1847; впоследствии: «Семейная картина») и «Свои люди сочтемся» (соч. 1849, опубл. 1850).

Апраксинское купечество — купцы, торговавшие в Апраксином дворе в Петербурге.

Бурмистр — назначенный помещиком управляющий из крепостных крестьян.

Причетник — младший член церковного причта (духовенства какой-либо церкви), например: дьячок, псаломщик.

Питерщик — крестьянин, уходивший на заработки в Петербург (Питер) и работавший там в течение некоторого времени.

…воцарился жанр…— Имеется в виду бытовая драматургия.

…это водевильчик-то: один залез под стол, а другой вытащил его за ногу? — Ремарка Достоевского, напоминающая о переводном водевиле актера и драматурга Д. Т. Ленского (1805–1860) «Стряпчий под столом» (1834), а также, по-видимому, о реплике одного из персонажей «Театрального разъезда» Н. В. Гоголя (соч. 1836, опубл. 1842): «поезжайте только в театр: там всякий день вы увидите пиесу, где один спрятался под стул, а другой вытащил его оттуда за ногу» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. [Л.], 1949. Т. 5. С. 154). Развернутую отрицательную оценку французской драмы середины XIX в. Достоевский дал в восьмой главе «Зимних заметок о летних впечатлениях». Точка зрения Авсеенко была прямо противоположной; он писал: «Надо отдать справедливость французскому театру, что при всех своих недостатках он всегда жил одною жизнью и одними интересами с образованным обществом и отражал на себе каждое общественное движение, каждую новую идею, возникавшую в мире интеллигенции» (Рус. вестн. 1874. № 10. С. 893).

…образованное общество, видите ли, ездило тогда в Михайловский театр…— Михайловский театр (открыт 2 ноября 1833 г.; ныне С.-Петербургский государственный академический театр оперы и балета им. М. П. Мусоргского) был театром для высшего света и проживавших в Петербурге иностранцев. На его сцене давали спектакли иностранные труппы; в частности, репертуар французской драматической труппы составляли новинки парижской сцены.

Любим Торцов — персонаж комедии А. Н. Островского «Бедность не порок» (1853).

…«он душою чист»…— Перефразированные слова Любима Торцова: «Я не чисто одет, так у меня на совести чисто» (д. III, явл. 12).

…Гоголь в своей «Переписке» слаб — А г. Авсеенко кричит, что в «Мертвых душах» нет внутреннего содержания! — Достоевский полемизирует со следующими словами Авсеенко: «Талант исключительно художественный и притом юмористический, он <Гоголь> искал только живых типов и комических положений, оставляя умственные потребности зрителя весьма часто неудовлетворенными. Известно, что никто так мало не обращал внимания на идею произведения, как Гоголь: идея обыкновенно заключалась для него в характере действующего лица, в его комизме. Когда в „Мертвых душах“ он захотел выразить во что бы то ни стало глубокую общественную идею, из попытки этой ничего не вышло» (Рус. вестн. 1874. № 10. С. 888).

Но вот вам «Горе от ума» — из чистого вздора. — Авсеенко противопоставлял комедию А. С. Грибоедова «гоголевскому» направлению в русской драматургии. Он писая: «„Горе от ума“ до сих пор, несмотря на протекшее полвека, сохраняет совершенно уединенное положение в нашей литературе. Это и поныне единственная пиеса, в которой изображено наше интеллигентное общество, наше, если угодно, лучшее общество, и в которой сам автор обнаружил гораздо более ума, чем его было во всей тогдашней русской интеллигенции <…> „Горе от ума“ осталось единственною в нашем репертуаре пиесой, в которой мысль автора стоит на высшем уровне образованности своей эпохи и в которой выведен героем представитель интеллигенции и ее передовых идей (передовых, конечно, не в том смысле, какой придают этому слову нынешние александрийские драматурги) <…> Грибоедов дал нам превосходный образчик комедии, которая, будучи чисто-русскою и даже специально-московскою комедией, в то же время представляла образчик сценического произведения в европейском смысле и значении. В этой комедии, в первый и, к сожалению, в последний раз, наше образованное общество, наша интеллигенция вынесла на сцену свои стремления и чаяния, свои заботы и недуги» (Рус. вестн. 1874. № 10. С. 888–890, 892). Ср. замечание о Чацком в июльско-августовском выпуске «Дневника писателя» за 1876 г. (с. 261).