Он уже собирался выйти, когда в кабинет залетела перепуганная Кор-Ло.

— Джибл джип фриз джим джим.

Крис плюхнулся в кресло и схватился за голову.

Все осложнялось.

Дашер сбил Виксена.

— Это дерьмо не даст жить спокойно, — пробормотал Крис и заплакал.

Примечание: сообразительный читатель заметит, что рассказ мистера Эллисона имеет небольшое несоответствие. В пресловутом плане из восьми пунктов ни слова не было сказано о кандидате в вице-президенты от республиканцев мистере Спиро Агнью. Очевидно, Автор просто о нем забыл.

И не только Автор.

Мург излучал раздражение. Работе не видно конца, отдел недоукомплектован, и он знал, так же точно, как все — пар, что этих завезут еще до следующей линьки,

Он излучал, он бесился, его мутило. Но диафрагма засветилась, как он и ожидал, и появился этот… моргая, покачивая конечностями и выжевывая (Мург совсем недавно узнал словечко от одного из них) бессмысленные звуки. Впрочем, секундочку… такой звук он уже слышал: Мург распознал, как открывается лицевая диафрагма и как знакомо вибрирует пар.

Он почувствовал звук своими линкерами, тот же самый звук.

— Помогите!

Мург не обращал внимания. В правом нижнем квадранте тела пошло испарение, и попытка что-либо сделать могла еще больше его ослабить. Он влетел в карман и глубоко затянулся паром, пока нижний правый квадрант не запульсировал и ему стало неловко за свою жадность. ("Как странно, колыхнулся Мург, — сколько понятий передается словом «пар»: жизненная субстанция, исчезновение жизненной субстанции, новорожденный, если он отформатирован, разделение, и Том тоже, но Том — это боль в г". И все-таки сгусток был не новый, Мург много раз его густил; релаватор взял это на заметку и наказал Мурга за повтор. Мург еще больше обозлился.)

— Не ясно. — Мург обидел релаватора, послав трижды искаженное ощущение, которое никак не могло быть учтено против него.

Окончательно разозлившись за учет и за необходимость изворачиваться, Мург забрался вместе с этим в огромное синее яйцо. Тот весь свернулся, скукожился, охватил тельце отростками и вообще являл собой неприглядное зрелище.

Мург почувствовал, что его сейчас стошнит. До чего же они мерзкие, мерзкие, мерзкие!

Мург расчертился на клетки, врос и отвердел. Существо заверещало и отскочило к самой стенке яйца, выставив над передними утолщениями свои кругляшки. Начальник отдела, Мург должен был знать, как реагировать на подобное. Он изучил всю доступную литературу по теме: "Нестабильность твердых и газовых организмов" Зитмауза, "Врастание без проблем" Т-Шремпа и "Общение с Другими" экзоморфа из 884, Мург никак не мог запомнить его имени. В какой-то степени он считал себя специалистом.

Мург принял форму, похожую на это.

Существо запузырило — очевидно, форма не удалась. Мург попытался говорить с ним его звуками: "Ик сик клин бибэй майкьуу ухлилмохр сик ик…" Не помогло. Это залопотало, из звуковой диафрагмы вывалилось что-то розовое.

Мург затвердел (на сей раз его не фиксировали, затвердение учитывалось только повторное), убрал колеса и волосы. Похоже, в таком виде он нравился этому больше. Мург поскреб в памяти и припомнил несколько звуковых шаблонов.

— Слышишь, приятель, не волнуйся, никто тебя не обидит.

Это притихло, перестало дергаться и хныкать, дрожь почти унялась. На его лице вспыхивали и гасли краски, и Мург решил откликнуться на призыв: тоже несколько раз изменил цвет.

Из диафрагмы на лице существа что-то полилось — очевидно, его стошнило. Судя по всему, на красный, зеленый или золотой оно не реагировало, зато кремовый выбивал из равновесия сразу.

Мург прекратил свечение.

— Только не заводись, приятель. Все в порядке.

— Где я? — спросило это тихо. Ротовая диафрагма дрожала.

— В яйце, — ответил Мург.

С кругляшек закапала слюна.

Все шесть симптомов указывали, что оно чувствует дискомфорт. Мург постарался смягчить обстановку. Он трансформировал яйцо, себя и это.

Сейчас вокруг простирались высокие зеленые заросли, вверху ярко сияло желтое солнце. К ним медленно плыл шар. Существо тоже изменилось: радостно завопило и запрыгало, отчего Мург покрылся сеточкой и похолодел.

— Эй, слышишь, уймись, — недовольно произнес он. Обалдел, что ли?

Мург все затемнил и вернул в прежний вид. Потом посмотрел на это, подумал и трансформировал яйцо обратно. "Черт с ним", — так, кажется, говорят?

Все шло как обычно. Отдел был завален, засорен, забит этими.

— Хорошо-хорошо, — ворчал Мург. Он достаточно долго общался с этими существами и знал, что они всего лишь капризные дети. Дать им то, что они просят, и они спокойно вернутся к себе и будут рассказывать, где они были и что делали.

Мург дал им уже многое.

Носы. Женщин. Огонь. Бога. Мысль. Органы воспроизведения. Яблоко. Колеса. Олих (правда, они так и не научились ею пользоваться). Собак. Числа. Сны. Жир. Булавки. И этому он дал то, что тому было нужно, и с облегчением отправил обратно.

Потом Мург трансформировался, расширился, вдохнул, покоробился, поллиггировал, окрофорсился, набросал схему, выдохнул, глотнул пара и вошел в собственный криогенный метаболизм (весьма похожий на перистальтику), чтобы хоть немного поспать.

Спустя наносекунду его разбудил шеф, исполненный тревоги. о полиморфных фиксациях. Сид жутко вопил, не произнося ни звука, призывал на голову Мурга гнев Пятерых и прочие ужасы и требовал немедленного отчета: что именно сделал Мург с этим последним.

— Дал то, в чем оно нуждалось, — ответил Мург, посинел и втянулся.

— И что это было на сей раз?

— Оно хотело Вселенную.

Сид колыхнулся, что можно было посчитать пожатием плеч, врос и под конец пробурчал:

— Рано или поздно они попросят что-нибудь стоящее.

Мург постарался снова уснуть, но ничего не получалось.

Он все возвращался к замечанию Сида и под конец решил, что эти могут получить свою Вселенную — в конце концов дурацкая штуковина много не стоит. Вопрос в другом: что, если они когда-нибудь поумнеют?

— Все началось еще с моей матери, — с отвращением произнося каждое слово начал свой рассказ Нейт Клейзер. Брр, и чего только стоит вспоминать об этой мерзости! Мало того, что сейчас он был на приеме у психиатра, мало того, что его уложили на ярко-зеленую кушетку, мало того, что он страдал от естественной для каждого мужчины неловкости, но ему еще приходилось все рассказывать, задыхаясь от нахлынувших чувств, врачу-женщине, и, вдобавок, начинать рассказ со своей матери.

— А часто ли вы… ну… сами с собой? — спросила врач Фелиция Бреммер, выпускница Шпицбергеновского Колледжа Психологических Проблем.

— Да не нужно мне это! В том-то и дело. — У него опять возникла боль в голове, где-то в глубине за правым глазом. Пальцы левой руки зажили свой жизнью, независимой от его воли, и заскребли по зеленой кушетке.

— Давайте еще раз вернемся к Вашему рассказу, — попросила доктор Бреммер. — У меня нет полной уверенности в том, что я Вас правильно поняла.

— Ну, хорошо. Вот, к примеру, — он попытался встать, но она твердо положила свою мягкую руку ему на грудь и он был вынужден продолжать лежа. — Вы известны как специалист по проблемам сходным с моей, ну скажем, имеющим отношение к сексу, так? Прекрасно! И только для того, чтобы увидеться с вами, я беру билет на самолет и лечу из Торонто в Чикаго. В самолете находятся две приятные девочки, стюардессы. Сразу же одна из них, Крисси, фамилию не помню, начинает предлагать мне всякие подушечки, разную вкуснятину, а ее напарница, Лора Ли, приносит большой бокал шампанского. И все это только мне, и больше никому ничего! А потом, наклоняясь к моему столику, чтобы поставить бокал, одна из них еще исхитрилась укусить меня за ухо. Через десять минут они уже дрались из-за меня на кухне, а пассажиры в это время вовсю нажимали на кнопки вызова, но абсолютно безрезультатно. Девочки все же появились через некоторое время, но только затем, чтобы спросить, какой бифштекс я предпочитаю, с кровью или хорошо прожаренный, а заодно предложить мне мятные конфетки… это в самом деле крайне неловкая ситуация.