– А в нем что не так?

Претензии Тамары неизменно становились для меня откровением, я никогда не могла представить, что именно ее не удовлетворяет.

– Это же детские стихи, а вы: «Под могучим, под стволом…» – с укоризной заметила она.

– Ну и что? – все так же не понимала я. – Ствол-то на картинке могучий! А норка – под ним. У ребенка появляется ощущение покоя, защищенности…

– Неужели вы не слышите? Возникают явные фаллические ассоциации! – подивилась моей тугоухости Неволькина.

У меня в прямом смысле отвисла челюсть… Учеба в литинституте не проходила даром – Тамара наповал сражала нестандартностью мышления.

– Изложите иначе, вы же поэт, – подытожила она.

Не то что спорить, я слова вымолвить не могла. К тому же было ясно, что аргументы разума против фаллических ассоциаций – бессильны… Молча придвинув к себе листок, я вычеркнула непристойный дуб и написала: «В теплой норке под стволом не найти ежиный дом! Лишь ежата с мамой знают, до чего уютно в нем». И, переведя дух, спросила:

– Надеюсь, тут вам ничего не слышится?

– Отлично, Наталья, – абсолютно не заметив иронии, похвалила меня Неволькина. – Можете, когда захотите!

Претензия номер три не вызвала у меня ни малейшего внутреннего ропота – художнику все-таки удалось обвести меня вокруг пальца. Казавшийся бесспорным сурок оказался щенком. Вспомнились слова Володи: «Собаки и не на такое способны!»

Клятвенно пообещав сегодня же вечером сочинить стишок про хитрого суркообразного щенка, я отправилась домой.

«Надо же… А я насчет этой картинки ни секунды не сомневалась, сурок как сурок», – думалось мне под шум метро.

Опять то, что казалось очевидным, на поверку обернулось совсем другим.

Вечер выдался на удивление размеренным и спокойным. Никто, кроме пары приятельниц, не звонил, не приходил и не дергал попусту. Но сердце было не на месте – подозрительное затишье напоминало штиль перед бурей. Я позвонила Насте – с ней пока никто не выходил на связь. Оставалось расслабиться и ждать.

Со стишком я разделалась за полчаса и, отправив его по электронной почте Неволькиной с однозначным комментарием «Окончательный вариант», решила принять ванную. Нервишки никак не приходили в норму. Мысли постоянно крутились вокруг расследования, и ни одной толковой среди них не наблюдалось. Один день из отпущенных вымогателями двух прошел, завтра они должны были сообщить Стрепетовой место и время выкупа, чтобы послезавтра она отдала им деньги. Гадать, как это произойдет, было бесполезно, следовало перестать «думать о белой обезьяне». Снотворных я не признаю, а выспаться было необходимо, поэтому я решила прибегнуть к неопробованному доселе средству.

Уже полгода назад Инка мне подарила набор чудесных эфирных масел, которые, судя по аннотациям на пузырьках, были способны и усыпить, и поднять из гроба. Я все собиралась насладиться подарком, но не складывалось, а сегодня он пришелся как нельзя кстати. Пузырьков было множество, и, кратко ознакомившись с основными свойствами чудодейственных масел, для успокоения и засыпания я выбрала парочку – апельсиновое и лавандовое.

Помимо снятия нервного напряжения и снотворного эффекта эти потрясающие масла сулили мне в качестве бонуса снижение веса, нормализацию работы всех без исключения систем организма, небывалое улучшение цвета лица и вечную молодость.

Набрав полную ванную, я скептическим взглядом окинула крошечные пузырьки. Хотелось верить, что их содержимого хватит, чтобы выполнить хотя бы основные задачи. Выплеснув масла из обоих флакончиков до капельки в воду, предвкушая незабываемые ощущения, я улеглась в ванну.

Аромат закружил голову, приятные картинки понеслись перед мысленным взором… Но кайф продолжался недолго – не прошло и минуты, как кожу охватило легкое жжение. «Фигня, – решила я, – не стоит обращать внимание! Это масла начали свою целительную работу…»

Через несколько минут жжение усилилось и сделалось почти нестерпимым. Нервное напряжение, вместо того чтобы исчезнуть, достигло пика. Злобно чертыхаясь, я вылезла из ванны и заскочила в душевую кабину. Прохладный душ не помог, тело горело еще сильнее. Я выскочила из душа и увидела себя в зеркале во всей красе…

Цвет кожи стал и впрямь небывалым. Ровнехонько по шейку я была багрово-красной. Создавалось впечатление, что меня часок варили в котле. Все тело нестерпимо чесалось, и я принялась намазываться всеми возможными увлажняющими кремами. Манипуляции принесли небольшое облегчение, но жгло еще изрядно. Наплевав на условности, я в абсолютно голом виде бросилась на балкон и блаженно застыла в потоке холодного весеннего воздуха.

Разумеется, сразу затрезвонил домашний телефон, и автоответчик звонко заголосил:

– Наташка, это я – Инка! Подними трубочку.

Отчасти я была даже рада несвоевременному звонку, не терпелось «поблагодарить» подругу за дивный подарок.

– В какой отстойной палатке ты масла эфирные покупала?! – накинулась я на Чудновскую без предисловий.

– Ты чего? Я всегда в самой дорогой специализированной аптеке их заказываю! – возмутилась та.

– Значит, те в палатке берут или из кошек варят! Стою вот на балконе голая по твоей милости…

– Ты ванну принимала, да? – проявила подозрительную проницательность Инка.

– Ага! Успокаивающую, – со всем отпущенным мне природой сарказмом ответила я.

– Потом кожу защипало…

– А потом я выскочила как ошпаренная и красная как рак!!!

– Ну, это со всеми начинающими случается, – спокойно заметила подруга. – Ты сколько капель налила?

– Капель? – насторожилась я.

– Именно. Почитай-ка инструкцию. На ванну больше пяти капель не добавляют, да и те предварительно разводят в чем-нибудь. Молоке, к примеру.

Я не поленилась залезть в мусорное ведро и достать пузырьки. На обоих крошечными буковками было написано: «Ароматические ванны: 5 к. самостоятельно или в смеси с другими эфирными маслами».

– Они бы еще помельче написали, – пробурчала я. – Такие вещи аршинными буквами печатать надо!

– Просто надо инструкцию читать, прежде чем продукт зря переводить, – уела меня ехидная подруга.

Как бы то ни было, устала я после ароматической ванны жутко. За час попеременного натирания маслами и стояния на балконе вымоталась так, что хотелось только одного – спать. В голове лениво пронеслось: «Все ж таки помогло. Как говорится, не мытьем, так катаньем…» На ватных ногах я добрела до кровати и отключилась до утра.

Звонок Насти застал меня под одеялом.

– Мне сообщили, где и когда, – звенящим от волнения голосом доложила она.

– Ну???

– Сегодня в пять, на улице Приборова.

– Сегодня? Но ведь договор был, что обмен состоится только через двое суток, – тупила спросонья я.

– Сами же с Инессой говорили, что вымогателям верить нельзя, – напомнила Стрепетова. – Я только сейчас поняла, как хорошо, что вы меня заявление написать заставили. Сразу же позвонила Петрову, и теперь мне не так страшно.

Я окончательно проснулась:

– И что Петров?

– Велел приехать к нему, с тобой и Чудновской. Сказал: «Чем быстрее, тем лучше».

– Хорошо. За час собраться и доехать успеешь?

– Я уже у двери стою.

– Тогда там и встретимся. Только Инку предупреди.

Было почти десять. Чтобы успеть на Петровку к одиннадцати, пришлось развить крейсерскую скорость. Я за десять минут умылась, причесалась, напудрилась и подкрасила губы. Нацепив джинсы и водолазку, чтобы закрыть еще розовое после вчерашних омовений декольте, я схватила легкую куртку и пулей вылетела из дома. Колебаний по поводу того, как добираться, и быть не могло. За двадцать минут гарантированно добраться до центра можно только на метро, и я нырнула в подземку. Чудновская явно сделала тот же вывод, потому что именно с ней я и столкнулась на эскалаторе. Вернее, она со мной, поскольку, несясь вниз, она чуть не сшибла меня со ступеньки.