Я звякнула Настюхе и договорилась с ней на одиннадцать – в десять к ней должен был прийти слесарь менять краны. Все-то у нашей Настюхи разладилось – от личной жизни до сантехники…

Честно говоря, я порадовалась невольной передышке – уж слишком интенсивным получалось наше теперешнее расследование. А, как я справедливо уела Чудновскую, средств к существованию оно нам не приносило, так что и о хлебе насущном следовало позаботиться.

Уютно устроившись на диване, я разложила перед собой картинки со зверятами и скачанные из сети фотографии волкособов. Этим вечером я собиралась убить двух зайцев – написать по возможности побольше стихов и в общих чертах набросать статью о редкой собачьей породе для газеты про животных.

Для стихов требовался особый настрой, а для сбора информации нужно было всего лишь набрать телефон Васи Федотова. Я даже не сомневалась, что оголтелый «папа» Гардика знает о своем любимце больше, чем я за сутки нарою в Интернете.

Василий снял трубку не сразу.

– Чао, Федотов! Работаешь или спишь?

– А, Наташка, ты? Привет! Ни то ни другое. Выходной у меня, с Гардом гуляю.

– А я как раз по его душу и звоню…

– Что? Что случилось? – встревожился Василий. – На его след вышли, требуют вернуть??

– Живи спокойно, – утешила я его. – Никто на твоего Гардика не посягает. Мне просто для статьи нужна информация о волкособах, я и подумала, что кто, как не ты, мне поможет.

– Легко, – оживился Василий и с места в карьер выдал мне фактов статьи на три, начав с истоков – волчицы Найды, которую взяли из логова в двухмесячном возрасте.

– Спасибо, Васенька, – от души поблагодарила я «информатора».

– А как у вас расследование продвигается? – поинтересовался он.

– Пока ничего не прояснилось, ищем.

– Ясно… А я с алкоголем завязал, так при случае Насте и передайте, и машину теперь у дома не оставляю, загоняю в гараж, – сообщил Федотов.

– С алкоголем завязал, понятно, молодец, но машина-то здесь при чем? Угоняют у вас из двора, что ли? – удивилась я.

– Как? Разве я не говорил, что машина у меня за день до похищения Звягинцева вашего только в мойке побывала, блестела как новенькая? А вы мне сказали, что его увезли на машине, как у меня, только номеров из-за грязи было не разобрать. Верно?

– Верно…

– Так тогда я еще ничего о похищении не знал, но утром из дому вышел и обалдел. Думаю, как это может быть, вчера мыл машинку, а она как из помойки? Решил, что последние мозги пропил. Вот такая странность… Но ее стопудово не угоняли – замки не взламывали, сигнализация не орала. А я ее стопудово мыл – чек нашел. Не знаю уж, как это с делом связано, но решил от греха подальше в гараж ее ставить. А мне казалось, я вам рассказал…

– Именно, что казалось, – заметила я. – Хорошо, хотя бы сейчас к слову пришлось!

Попрощавшись с Василием, я крепко задумалась. То, что его машину изгваздали грязью, чтобы не было видно номеров и она могла сойти за «Хонду», на которой Олега похитили, говорило только об одном – Федотова подставили намеренно. А значит, похитители как минимум знали о существовании Васи, а как максимум знали о его романтической истории с Настюхой. Круг подозреваемых вновь сужался – те, кто замутил историю с похищением Звягинцева, имели к Насте прямое отношение. Абстрактные враги из его прошлого в логическую схему не вписывались, если только параллельно они не были знакомы и с Настей.

Надо было обсудить этот блестящий вывод утром с Инкой, а сейчас не терпелось приняться за статью. Благодаря Василию материал получился очень информативным, а мое бойкое перо облекло его в живое и, хотелось бы верить, увлекательное повествование о смелой волчице, прародительнице славного племени волкособов. Весьма довольная собой, я отложила встречу с Пегасом на ближайшее будущее – стихи могли и подождать. Глаза просто слипались, голова налилась свинцовой тяжестью, и, решив вознаградить себя заслуженным отдыхом, я завалилась спать.

Часов в десять утра, свежая и бодрая, я уже трезвонила в Инкину дверь.

– Открыто! Толкай! – не изменяя своим правилам, прокричала подруга.

– Зачем тебе вообще дверь-то, Инесска? – поинтересовалась я, заходя.

– Как – зачем?! – удивилась так и не вышедшая мне на встречу Чудновская. – На ночь квартиру закрывать!

Устремившись на голос, я застала ее в тренажерном зале. С налитым свекольно-красным лицом и почему-то в алой косынке, Инка с бешеной скоростью неслась куда-то на велотренажере. Казалось, еще немного, тренажер сорвется с места и ракетой вылетит в окно. Подобные спортивные припадки свидетельствовали обычно о высшей степени раздражения и негодования. Прекрасно об этом зная, я без экивоков спросила:

– Куда наладилась? На луну? Что случилось-то?

Инка резко остановилась и картинным жестом сорвала революционную косынку. Судя по всему, вчера она все-таки угодила в лапы к вожделенному парикмахеру-стилисту. Да-а, скажем прямо, причины для бешенства у нее имелись… Невероятно, но модный стилист сумел продемонстрировать на бедной Инкиной голове все свои авторские находки одновременно! И если уж не все, то самые неудачные и дикие – наверняка. Тридцать два варианта химической завивки, коими славился салон, в котором он творил, наличествовали на ее башке бесспорно. Каждый из вариантов был подчеркнут особым колором, что делало картину абсолютно сюрреалистической… Поскольку я временно онемела и не выдала никакой словесной реакции, Инка не выдержала и взвыла:

– Пятьсот евро хотели!!! Я им так прямо и сказала, что лучше за эти бабки киллера найму, чтоб стилиста этого завалил! – Инесска с ненавистью дернула за торчавшую перпендикулярно на макушке сиреневую спираль. – Ну что это?! Что???

– Почему так вышло-то? – осторожно спросила я.

– А он так меня «видит»! Вот почему! Сама дура… Экспериментов захотела… Ты ж говорила, иди, мол, к нашей Светке… старый конь, типа… борозды не испортит… – Чудновская подозрительно зашмыгала носом. – А он мне: «Я художник! А вы просто не доросли до понимания своей сущности». Это такая у меня сущность, да?? Сумасшедшей колибри?

На зеленый локон капнула слеза… Подруга была не на шутку расстроена, и я обняла ее за плечи.

– Фигня это все! Нашла из-за чего реветь. Я тебя лично ровненько в темный цвет понатуральнее покрашу, хвостик сделаешь, месяцок так походишь, а потом уже свои отрастут…

Инка с робкой надеждой посмотрела на меня и подергала разноцветные разнокалиберные лохмы.

– А выкрасится?

– Куда денется!

С Чудновской пришлось изрядно повозиться, но в результате мы получили вполне приличный темный шатен. Обруч, лак и заколочки, помогли нам запихнуть последствия «взрыва на макаронной фабрике» в хвостик. Получилось скромненько, но со вкусом.

– Может, это и есть имидж твоей мечты, к которому ты таким вот извилистым путем наконец пришла? – спросила я подругу, с законной гордостью оглядывая дело своих рук.

– Издеваешься, да? Спасибо тебе, конечно, выручила, но я уж лучше, как только свои проклюнутся, к прежнему виду вернусь…

К одиннадцати часам мы добрались до Настюхиной двери. Предвидя сопли, слезы и яростное отрицание очевидного, ужасно не хотелось проводить мозговправляющий разговор о моральном облике любимого, но что поделаешь… Скрыть сенсационные факты из жизни Звягинцева никакого права мы не имели.

– Как бы Стрепетовой все это преподнести… – пробормотала я.

– Тут поделикатней, помягче нужно, – заметила Инка.

Не успела я нажать на звонок, как дверь распахнулась. В ожидании новостей Настя уже «дежурила» в коридоре и увидела нас в глазок.

– Привет! Я вся как на иголках, жду вас не дождусь… Что-то выяснилось, да?

– И да, и нет, – честно ответила я, проходя на кухню, где чудесно пахло свежесваренным кофе и, кажется, плюшками. – Что касается местонахождения Олега – нет, а что касается его самого – да.

Не дожидаясь приглашения, Инесска проследовала на кухню. Когда туда же вошли и мы с Настеной, она уже успела расположиться у блюда с ароматными плюшками. Одна уже торчала у нее изо рта – видимо, сказалось душевное потрясение, вызванное сменой имиджа.