– Почему, как вы думаете, я сажаю розы, подстригаю газоны и беру взаймы автомобиль? – игриво подмигнув, спросил Тони. – Чтобы понравиться самой очаровательной из тех женщин, которых я встречал.

– Неужели самой? – усмехнулась Мелоди.

– Самой-самой, – подтвердил Тони серьезно.

– Спасибо за комплимент, но, чтобы понравиться мне, вовсе не нужен автомобиль. Я могла бы удовольствоваться и пикапом.

– Вам не место в пикапе.

– Откуда вы знаете, где мое место?

Он не знал, и это его беспокоило. Но что не в пикапе – несомненно. Это было ясно с первого мгновения, как он увидел ее, стройную, с копной огненно-рыжих волос, которые трепал ветер. Он протянул руку через стол и потрогал их. На ощупь они были словно шелк.

– Какое великолепие! Вы их не красите? – спросил он.

– Ну разумеется, нет! Какая девица в здравом уме выкрасит волосы в такой несуразный цвет?

– Я бы назвал его неподражаемым.

– Ха! Знаете, сколько раз я собиралась перекраситься? Например, в неброский каштановый или…

– Не приведи Бог!

Мелоди вздрогнула, да и сам Тони был удивлен своей горячностью. Неужели он испытывает чувство собственника к этой едва знакомой ему женщине? Пока что ни одну из женщин Тони не называл своей. А уж эту… Откуда взялось ощущение, что она не его круга? Было в ней нечто такое… Какое-то непонятное превосходство. Она держала себя очень уж уверенно, даже несколько вызывающе. Вот и сегодня утром, в поношенном жакете, с неприбранными волосами, она выглядела элегантной. И до того красивой, что у него перехватило дыхание.

Дело было даже не в ее внешности, а именно в индивидуальности. Она была дружелюбной, сердечной, понимающей. Весь вечер он раскрывал перед ней душу, делился надеждами и планами, о которых ни разу не заикнулся ни единой живой душе. А она слушала его с неподдельным интересом. Отчего ему казалось, что он готов на все, лишь бы не потерять ее?

– Почему вы так смотрите на меня?

– Как?

– Словно я могу в любую секунду исчезнуть.

Именно это он и чувствовал. Страх, что стоит им расстаться – и она исчезнет из его жизни навсегда. Безумие какое-то!

– Я просто подумал, – сказал он, – как невежливо: хотел узнать побольше о вас, а сам столько времени потратил на разговоры о себе. Расскажите же, сколько у вас сестер и братьев, где вы живете и когда я вас снова увижу?

– Постойте, не все сразу, – проговорила Мелоди, пытаясь собраться с мыслями. Лгать этому человеку ей не хотелось, но и говорить, кто она, тоже не было желания. Пока. Ей нравилось слушать его, быть с ним, видеть его. Стал бы он делиться с ней сокровенными мыслями, если бы знал?.. – Я… я единственный ребенок в семье, – с запинкой проговорила она.

– Ясно. Это объясняет выражение ваших глаз.

– Какое выражение?

– А такое: «Я могу иметь все, что захочу». Какое бывает у избалованных детей.

– Можете не продолжать! – сердито вспыхнула Мелоди, потому что ей неоднократно предъявляли подобное обвинение. – Я не избалована и не всегда получаю, что мне хочется!

– Ладно, ладно, не злитесь, – засмеялся Тони. – Беру свои слова назад. Вы не избалованы, вы трудитесь у… какие, кстати, у вас обязанности?

– Я веду документацию, – нашлась Мелоди. – Для хозяина дома.

Это была правда. Она часто помогала отцу в делах.

– Ах, секретарь. Мне следовало догадаться. – Он взял ее руку с безупречно отполированными ногтями. – Слишком красивая и мягкая, чтобы заниматься уборкой. А где вы живете?

– Там же, где вы меня впервые увидели, – ответила она.

Большим, чуть шершавым пальцем он гладил тыльную сторону ее руки, а она не могла думать ни о чем, кроме ощущений, которые испытывала при этом.

– Вот как! Секретарь с проживанием?

– Что-то вроде того.

– Не могу сказать, что мне это по вкусу. Вы слишком привлекательны, чтобы состоять при каком-то старикане.

– Он в отъезде. Он почти всегда в отъезде. Очень много путешествует.

– Это хорошо. А ваши родители? Они тоже живут здесь, в Уилмингтоне?

– Моя мать умерла, а отец… у нас с ним вышла небольшая размолвка. – Размолвка – это, конечно, мягко сказано! – Но сейчас его здесь нет, он работает в другом городе.

Тони почувствовал, что его расспросы причиняют ей беспокойство, и решил сменить тему.

– Кажется, пора вас отвезти домой, – сказал он. – Хотя мне совсем не хочется. Однако завтра утром рано вставать…

Мелоди не спалось – слишком была возбуждена. Сегодняшний вечер самый необыкновенный за последние несколько лет!

Она беззвучно рассмеялась. Ну что, скажите на милость, такого необыкновенного в том, чтобы сидеть в переполненном дешевом ресторанчике над тарелкой спагетти!

Они проговорили весь обратный путь до ее дома, а потом еще долго стояли у дверей, пока наконец Мелоди не пожелала Тони спокойной ночи. Он держался предупредительно и деликатно, даже слишком деликатно. На прощанье не поцеловал ее. Потому что улица была ярко освещена фонарями? Или потому что не хотел?

Однако Мелоди чувствовала, что небезразлична ему. Во всем теле разлилась сладкая истома. Неужели это оттого, что он спросил, когда снова увидит ее? Но каждый мужчина, с которым она встречалась, задавал этот вопрос. Что такого особенного в Тони Костелло? Почему ей захотелось крикнуть: «Завтра, послезавтра, в любое время! В каком угодно месте!»? И хотелось, чтобы время остановилось. Она попросила его не звонить ей, потому что не была уверена, какая реакция последует со стороны миссис Кук.

«Но почему я должна от кого-то прятаться?! – злясь на себя, подумала Мелоди. – И Тони я обязательно расскажу о себе всю правду. Когда? Скоро. Как скоро? Когда мы лучше узнаем друг друга. Когда мои деньги не будут иметь значения. А сейчас это имеет значение? Для меня да. Потому что я нравлюсь Тони. Сама я, а не мое положение в обществе. По крайней мере пока он не узнал, кто я, он думает, что ему нравлюсь я сама. Так или иначе, он мне тоже нравится. Настолько, что мне было очень трудно расстаться с ним, не зная наверняка, где и когда я увижу его снова». И поэтому она спросила первая:

– Что вы делаете завтра вечером? – И тут же ей захотелось откусить себе язык – настолько удивленно он взглянул на нее. Мелоди и сама себе удивилась. Обычно нетерпение проявляли ее кавалеры.

– У меня занятия, – сказал Тони, – сегодня я их пропустил, но слишком много пропускать нельзя. Как насчет воскресенья?

– Хорошо, – сказала она разочарованно. До воскресенья еще целых четыре дня. – Можно устроить пикник. Я сама позабочусь о еде.

Он смутился.

– Но я имел в виду воскресный вечер. Дело в том, что воскресенье – мой единственный выходной и только в этот день я могу работать на ферме.

– А, теперь вижу, что вы не шутили. У вас и в самом деле не остается времени на свидания.

– Не оставалось – до тех пор, пока я не встретил вас, – произнес он с таким выражением, что у Мелоди перехватило дыхание. Он действительно к ней неравнодушен! – Вы свободны в воскресенье вечером? Мы могли бы пойти в кино или на танцы – куда вам больше хочется.

– Вы сказали, что работаете на ферме, – проговорила Мелоди, как завороженная глядя ему в глаза. – Но… я хочу спросить, что вы делаете там весь день напролет?

– Множество разных вещей. Вот на днях распустились лилии, как раз к Пасхальной ярмарке. Нужно приготовить их для отправки в понедельник.

– Может, вам нужна помощь?

– Вы шутите?

– Нисколько. Я могу помочь вам сажать или хотя бы подавать необходимые инструменты. – Все что угодно, лишь бы быть с ним рядом! – И еще мне очень хочется увидеть сад камней, который вы разбили для бабушки.

Он молчал целую вечность, и Мелоди напрасно пыталась угадать, о чем он думает.

– Вы еще не знаете, на что себя обрекаете, – наконец сказал он. – Ну да ладно… будь по-вашему…

И вот теперь от волнения она никак не могла заснуть. Встала с постели, подошла к окну и всмотрелась в ночную тьму. Как сумеет она дожить до воскресенья? И теперь придется волей-неволей открыться миссис Кук, иначе как она объяснит то, что с утра в воскресенье уедет на обшарпанном пикапе в неизвестном направлении?