Капитан Эмерсон не пришел, чтобы арестовать ее. Пока не пришел. Утром после ухода Чарлза Маргерит в панике металась по террасе. Он ушел; вполне вероятно, она теперь долго не увидит его, а когда они встретятся, будут вести себя как чужие.

Она пыталась разобраться в причинах своего беспокойства и наконец признала, что во всем виновата ее жажда любви. Она не смогла бы простить Чарлзу его двуличие, но забыть мужчину, с которым испытала наслаждения любви, было не так-то просто. Она уже тосковала по его объятиям — объятиям Чарлза, а не призрачного возлюбленного. Он пробудил в ней страсть, которую она не могла в себе подавить.

Как и вся природа вокруг нее, Маргерит расцвела словно по мановению волшебной палочки. Несмотря на то что продолжала жить в доме, сохранившем тяжелую атмосферу, она вырвалась на свободу, разрушив стену, которой ее муж окружил ее, осуждая каждый ее шаг и читая ей нравоучения.

После недавней грозы в саду все буйно росло и цвело, каждый уголок радовал глаз свежей яркой зеленью, тут и там мелькала в траве россыпь лютиков и колокольчиков, а по краям дорожек пестрели красные, розовые, белые, бледно-желтые цветы душистого горошка. Самое прекрасное время года, думала Маргерит. Если бы и она могла устроить свою жизнь так же гармонично, как это делала природа в ее саду — без всяких осложнений.

Погруженная в мысли о любви, Маргерит вздрогнула, услышав звонкий женский голос:

— Вот вы где, Маргерит. Я никого не увидела и позволила себе войти.

При виде маленькой кругленькой фигурки Эмилии Уэттерби с таким же круглым мопсом у ног, Маргерит рассеянно улыбнулась. Эмилия приехала посплетничать о Чарлзе?

— Эмми, какой сюрприз! Бетси ушла с Прю в деревню, Софи уехала кататься. Я совсем одна, если не считать слуг на кухне.

Эмми бросила на нее проницательный взгляд.

— Маргерит, у вас усталый вид, вы бледны. Что-то случилось?

— Нет, я просто плохо спала ночью.

Маргерит посмотрела на доброе морщинистое лицо, обрамленное кружевами пышного чепца. Платье на Эмми было украшено оборками на рукавах и корсаже. Юбка из голубой тафты на кринолине по ширине почти равнялась росту Эмми. Плечи украшала голубая шелковая шаль, а в руках она держала зонтик, оберегавший ее от солнечных лучей. Джорджи медленно прогуливался по террасе, брезгливо обнюхивая все углы и фыркая. Наконец он ухватил подол платья Маргерит.

— Пойдемте в дом, Эмми, я угощу вас хересом. Или вы предпочитаете лимонад?

Эмми оглянулась по сторонам, как будто желая убедиться, что на нее никто не смотрит, и смущенно посмотрела на Маргерит.

— Я знаю, что это не подобает благородной даме, но я страшно люблю эль. Холодный эль в жаркий день.

Маргерит рассмеялась, ее хандра удивительным образом исчезла.

— Вы получите эль. У меня хранится бочонок в подвале, и я сама принесу вам кувшин. — Она усадила гостью, которая, казалось, слегка нервничала, в гостиной и отправилась за напитками. Для себя она принесла кувшин лимонада. — Вы ехали мимо и решили заглянуть ко мне? — спросила Маргерит, угощая гостью. — Или захотели лично убедиться, что я избавилась от всей мебели? Слухи об этом, наверное, уже разошлись по всему графству.

Эмми усмехнулась.

— Я не против иногда полюбопытствовать, но нет, я приехала к вам… — Она долго и пристально смотрела на Маргерит. Ее выцветшие голубые глаза были серьезны. — Я беспокоюсь… о Чарлзе.

У Маргерит перехватило дыхание, и она почувствовала, что краснеет. Неужели эта женщина знает, что произошло прошлой ночью? Нет, Чарлз бы не признался ей в этом. Она уселась на стул, принесенный из кабинета.

— Что вы хотите этим сказать, Эмми?

— Вчера Чарлз приехал домой очень поздно, с огромной шишкой на голове. У него поднялась температура, и он в жару все время повторял ваше имя. Все, что я поняла, до того как он потерял сознание, это что он был в вашем доме. Я приехала узнать, не видели ли вы что-нибудь или не известно ли вам что-то об этом?

Маргерит застыла от тяжелого предчувствия, голова у нее закружилась.

— Нет… Он был здесь, да, но когда он ушел, я легла спать. У него был доктор?

— Да, он сказал, что Чарлз должен неделю не вставать с постели. Впрочем, Чарлз все равно не может ходить; добравшись до постели, он сразу потерял сознание и очнулся только два часа назад. Он сказал, что кто-то напал на него в роще у вашего дома.

— О Боже! — выдохнула Маргерит и чуть не лишилась чувств от страха. Во рту у нее пересохло. Она ведь выгнала его. И вот что произошло. — Я не заметила ничего подозрительного. — Она встала и поставила стакан на стол. — Я сейчас же еду с вами в Мидоу.

— Боюсь, вы ничем не сможете ему помочь. Чарлзу нужен покой, а визитеры его утомят.

Маргерит старалась не смотреть в проницательные глаза Эмми.

— Понимаю, но я должна поехать с вами. Я чувствую себя немного виноватой, мы с Чарлзом расстались не слишком дружески. Я бы хотела его увидеть.

— Хорошо, короткий визит ему не повредит. — Пожилая дама с трудом поднялась с кресла. Она пролила немного эля на пол, и Джорджи подлизал его, прежде чем Маргерит успела принести тряпку. — Иногда мне кажется, что у меня поросенок, а не собака. Джорджи ест все, что съедобно.

Ослабев от волнения, Маргерит все же сумела накинуть на плечи шаль и взять зонтик им предстояло ехать в Мидоу в открытой коляске. Направляясь с Эмми к дверям, она поддерживала разговор, но думала только о Чарлзе и своей вине перед ним.

— Вы закажете новую мебель для дома? — спросила Эмми, украдкой заглядывая в пустые комнаты.

— Нет… да, наверное, — ответила Маргерит, не желая посвящать Эмми в свои планы. Она вспомнила, что предъявила Ренни ультиматум, и, возможно, ей не удастся распорядиться своей собственностью. Если он обратится к властям и выдаст тайны Леннокса, ее арестуют за измену и имущество будет конфисковано. Хорошо хоть, что оно не попадет в руки Ренни, с грустью думала она.

Они сели в коляску и поехали по проселочной дороге.

— Ваши мысли где-то далеко, моя дорогая. Вас что-то гнетет.

— Я беспокоюсь о Чарлзе, — вздохнула Маргерит. — Мы с ним давние друзья.

— Я это знаю. — Эмми покрутила ручку своего зонтика. — Но с некоторых пор мне известно, что Чарлз питает к вам чувства более глубокие, чем дружба. — Она замолчала и, когда Маргерит не возразила, продолжила: — Не то чтобы он говорил мне об этом, но я видела сама. Он никого не замечает, кроме вас. Если мне будет позволено, то я скажу, что надеялась, что и вы поглядываете на него.

— Не знаю. Я… мне очень нравится Чарлз, но…

— Ничего больше не говорите! Вы имеете право сделать более выгодную партию, но я так надеялась…

— Меня не интересует состояние дел Чарлза, — с жаром возразила Маргерит. — Он не только друг, но и человек, который стал мне дорог.

— Вы уверены? — вопросительно подняла седые брови Эмми. — Я каждый день молю об этом Бога.

— Слишком рано говорить, но я узнала, что у Чарлза много… скрытых талантов.

— Он выдающийся человек. — Под его красивой внешностью скрывается острый ум. Чувства его глубоки, и он внимателен к людям. Арендаторы смотрят на него как на бога. Он заботится о них больше, чем о себе.

— Не надо перечислять его достоинства, — засмеялась Маргерит. — Я их знаю…

— Вот мы и приехали, — перебила ее Эмми, когда коляска повернула на посыпанную гравием дорогу, ведущую к Мидоу, и миновала тополиную рощу. Старый особняк был окружен зеленью. Лужайки переходили в невысокие холмы, образуя между ними долины. В одной из них сверкал на солнце пруд, по которому в величественном молчании плавали лебеди. Вокруг каменного дома росли старые деревья и цветы, дремлющие в лучах солнца. Единственными занятыми делом существами, как заметила Маргерит, были пчелы.

Кучер остановился перед парадным входом. Три ступени вели к небольшому портику с белыми колоннами. Не было видно ни одного лакея. Маргерит помогла сойти на землю сначала старой даме, а затем толстому мопсу. Джорджи в знак благодарности обслюнявил ей руку. Когда они все вместе подошли к двери, появился Боттомли, дворецкий.